Этот ряд можно продолжать до мануфактур, фабрик, рудников и пр. – изменилась жизнь людей до такой степени, что возврат в «доколесное» время уже невозможен.
Один из таких ремесленников, огранщик каменьев и изготовитель зеркал Иоганн Гутенберг, изобрел в 1440 году станок для печатания книг. И это изменило не только мир книги, но и жизнь людей, в частности положило начало новому этапу образовательной деятельности.
А в 1632 году член общины Чешских (Моравских) братьев Ян Амос Коменский совершил прорыв в продвижении идей пансофии – обучении всех всему, создав свою «Великую дидактику».
Революционные идеи великого реформатора шли вразрез с общепринятым образовательным укладом. Коменский предлагал, чтобы обучение было для всех – всеобщим. И наиболее революционным здесь было не столько стирание образовательных границ между богатыми и бедными, сколько – между мужчинами и женщинами! Он впервые ввел понятие учебного (школьного) года, классы, учебный общешкольный план – уроки, учебную дисциплину на уроках (вплоть до запрета их пропускать!), рекомендовал проверять, выучен ли материал, наконец – появлялись учебники для каждого класса.
Изобретение Яна Амоса Коменского (школа Коменского) – своего рода инструмент, использующий другие инструменты, в частности книгу. И эта школа настолько изменила не только образование, но и жизнь всех людей в мире, что возвращение в «дошкольную» эпоху вряд ли можно себе представить!
Появление в нашей жизни «цифры» трудно описать теми же словами, которыми мы описываем жизнь после появления колеса, печатной книги, даже электричества. Нельзя сказать, что «цифру» изобрели или открыли. Но мне кажется очевидным, что это инструмент, аналогичный колесу и печатному станку. Важно только распознать в этом инструменте причину тектонического, системного жизненного сдвига, жизненных изменений.
Ведь люди склонны ошибаться и принимать обманные огни за реальные ориентиры. И петухи кричат на рассвете, и ласточки летают перед дождем, но птицы не управляют солнцем или атмосферными явлениями.
И наоборот. Когда я работал учителем физики в маленьком украинском селе Бузовка Днепропетровской области, в кабинете стоял кинопроектор. Каждую неделю я ездил в райцентр с изумительным названием Магдалиновка и привозил учебные кинофильмы из коллектора. Дети очень любили, когда на уроках показывали фильмы о разных физических явлениях. Фильмы нравились больше, чем решение задач или лабораторные работы. Они были окном в другой мир, непохожий на мир сельской жизни.
Но серьезного изменения в обучение физике этот проектор и эти фильмы не привнесли. Потом появились компьютеры, и поначалу тоже казалось, что это такое ТСО – техническое средство обучения. И методисты – куда же без них – тут же стали придумывать и описывать методики улучшения учебных результатов, заложенных, как мы выяснили, Яном Амосом Коменским в первой трети XVII века, с помощью калькуляторов, а потом и компьютеров.
Но в последние годы компьютеры стали вести себя просто неприлично.
Вдруг выяснилось, что они изменили жизнь людей.
Настолько сильно, что стали требовать от людей особых умений и особого типа знаний.
Нахальное, даже, извините, наглое поведение компьютеров привело к тому, что они стали насмехаться над веками укоренившимися типами знаний. Например, компьютеры бессовестно демонстрируют людям, что «знать» – не значит «запомнить».
Что ориентироваться в культуре можно с помощью поисковых систем, а не формальных сведений. Но! Надо знать, где искать нужную информацию!
Наступил цифровой мир. И он отличается от «доцифрового» так же, как «докнижный» от книжного, «доколесный» от мира с колесом.
И цифра – не аналог кинопроектора в моем кабинете физики в селе Бузовка Магдалиновского района Днепропетровской области УССР в 1974 году.
С цифрой появится новый тип образования, я в этом абсолютно убежден.
Я боюсь, что цифру не запихнуть в школу Яна Амоса Коменского. Так же как ракетный двигатель никак не приспособить к паровозу.
Но я также убежден, что, при всей несхожести «доцифрового» мира и цифрового, школа в ее традиционном виде имеет право на жизнь. Потому что даже при книжной культуре в школе оставались и остаются правописание и каллиграфия. И устный счет, и рисование. И они нужны, потому что школа предназначена для того, чтобы ребенок прошел, прожил, прочувствовал, испытал на себе разные культуры. Может быть, смещаются акценты, меняются формы, меняются типы результатов?
Или школа становится не единственным местом получения образования, а наряду с ней возникают пока еще неформальные, но от этого не менее значимые форматы образования – сетевые, облачные.
И, конечно, один из ключевых вопросов цифровой жизни – как управлять школой в эту эпоху? Мы все еще уповаем на «втискивание» цифровых форматов в школу Коменского – «цифровые дневники», «сценарии уроков», «единый экзамен». Это нормально – перемены должны созреть. Но, боюсь, время победит стремительно. И 190 лет – от Гутенберга до Коменского – сегодня как минимум в 10 раз меньше, чем в Средние века.
…Друзья прислали шутку:
1-й класс.
Учительница:
– Итак, дети, отложили все свои смартфоны-телефоны, хватит переписываться, сегодня нам нужно выучить букву «А».
