Мы уже писали о том, что 18–19 июня в федеральном образовательном центре «Сириус» состоялась международная научно-практическая конференция «Инклюзия XXI», на которой выступила директор Института коррекционной педагогики (ИКП) Татьяна Соловьева. Ее доклад вызвал острую реакцию среди НКО, занимающихся проблемами детей с инвалидностью. Они создали петицию, адресованную различным государственным инстанциям, ответственным за исполнение поручения президента. Представители общественных организаций выразили тревогу по поводу различных тезисов доклада Соловьевой, в частности, предложений лишить родителей права выбора формы образования и образовательной организации, возврата исключительно к специальному образованию и дискредитации инклюзивного образования, которое по мнению подписантов, уже доказало свою эффективность за эти годы. На эту тему уже высказался первый зампред комитета Госдумы по высшему образованию и науке Олег Смолин. Своим мнением поделилась председатель правления Межрегиональной Монтессори-Ассоциации Оксана Иванова.
На этот раз мы предоставляем слово руководителю департамента коммуникаций ассоциации «Аутизм-Регионы» Екатерине Заломовой. Она представляет организацию, которая в числе других НКО, работающих с проблемами детей с инвалидностью подписала петицию в защиту инклюзивного образования.
Родительские сообщества помогают школам обучать детей-аутистов
В 2012 году закон «Об образовании в РФ» регламентировал в России право детей с ОВЗ обучаться как совместно со сверстниками, так и отдельно от них. А право выбора образовательной организации дал родителям. С этого момента началась история инклюзивного образования в нашей стране. Поскольку Ассоциация «Аутизм-Регионы», куда входит 93 организации, созданные родителями, помогает людям с аутизмом, мы можем рассказать о нашем пути. Несмотря на то, что закон открыл двери детям с ОВЗ в инклюзию, работы предстояло очень много – ведь нельзя просто привести ребенка с аутизмом в класс и оставить там без поддержки. Ребенку нужны специальные образовательные условия: квалифицированные учителя, индивидуальное сопровождение тьютора, эффективные методики, просвещенное окружение, оборудование, адаптированная среда. Это не может появиться за один год, а дети растут. Поэтому активные родители, которые понимали, что детей с аутизмом пока не умеют учить нигде – ни в общей школе, ни в коррекционной, начали активные действия.
В 2013 году в Москве открылся первый ресурсный класс – силами родителей Центра проблем аутизма и благотворительного фонда «Выход». Члены нашей ассоциации начали открывать ресурсные классы с 2014 года.
За прошедшие 11 лет с помощью родительских НКО в России открыто более 200 ресурсных классов (из них более 40 – в Воронежской области, где два первых ресурсных класса были открыты с участием родительских НКО, а остальные – уже департаментом образования области, который в скором времени сделал и обучение тьюторов для ресурсных классов на базе Института развития образования). Почему, когда речь идет о других регионах, мы часто говорим, что ресурсные классы открыли родители, а не школы? Родители помогали школам, потому что, к сожалению, несмотря на законодательную базу, у нас все еще нет системных методических и финансовых решений, проще говоря, за ребенком с аутизмом и заключением психолого-медико-педагогических комиссий (ПМПК) о необходимости создания специальных образовательных условий в школу не приходит достаточное количество денег, чтобы оплатить услуги тьютора, например, или закупить необходимое оборудование. А еще очень не хватает системной подготовки педагогических кадров. К сожалению, классические дефектологические подходы не работают для большинства детей с аутизмом, поэтому специалисты даже в коррекционных школах не знают, как обучать таких детей. Поэтому уже более 12 лет мы – родительские НКО – помогаем школьным педагогам освоить методики, которые эффективны при обучении детей с расстройством аутистического спектра (РАС). Эти методики рекомендованы ФГОС НОО РАС, указаны в педагогических стандартах, а также их рекомендуют врачи – в клинических рекомендациях «Расстройства аутистического спектра», который одобрил Минздрав России. Мы разрабатываем проекты, которые поддерживают благотворительные фонды, бизнес, а также региональные власти. На эти средства мы помогли обучиться тысячам педагогов государственных школ, естественно, в лицензированных образовательных учреждениях.
Государственная машина разворачивается медленно, поэтому на этапе становления инклюзивного образования родительские НКО помогают государству находить ресурсы, которых сейчас не хватает. Мы благодарны нашему государству и Минпросу России за поддержку наших инициатив и содействие нашей работе.
Хочу уточнить – мы не требуем обучать всех детей в инклюзии, мы за свободу выбора родителей. Но при этом для нас важно, чтобы и в специальных школах умели учить наших детей, потому что пока эти школы нашим детям с глубокими формами аутизма и другими нарушениями развития недоступны, такие дети почти везде на надомном обучении.
Условия для инклюзивного образования реально создать в каждой школе и детском саду
В своем докладе директор Института коррекционной педагогики РАО Татьяна Соловьева заявила о том, что инклюзивное образование не должно предоставляться каждой школой или детским садом, и что оно отрицательно влияет на результаты образования нормотипичных детей.
Мы, родители детей с аутизмом, думаем иначе. Конечно же, каждая школа и детский сад должны принимать всех детей вне зависимости от их особенностей, и создавать специальные образовательные условия детям, которые в них нуждаются. А про результаты – это другой вопрос. Конечно, если в обычном классе, где 35 учеников, посадить пять детей с РАС и требовать от учителя, чтобы эти дети успешно осваивали свои адаптированные программы, в то время как их нейротипичные сверстники осваивают программы общие, то результат никого не обрадует. Но для этого и есть образовательные модели, позволяющие обучать совместно детей с разными программами так, чтобы все успевали в меру своих возможностей. Для этого и есть понятие «специальные образовательные условия», закрепленные законом.
Кроме того, инклюзивное образование, реализованное правильно, полезно всем, и детям с ОВЗ, и детям без ОВЗ. Исследования на эту тему можно найти на сайте фонда «Обнаженные сердца».
Почему мы решили создать петицию?
Наша петиция стала ответом на некоторые тезисы доклада Татьяны Соловьевой, которые нашли отражение в резолюции конференции, проходившей в центре «Сириус» 18–19 июня. Процитирую пункты, которые вызвали самое большое недоумение родительского сообщества:
«Одобрить предложение по юридической проработке механизма обязательного исполнения рекомендаций ПМПК, обеспечения дифференцированного подхода к комплектованию образовательных организаций с закреплением за специалистами права преимущественного решения в выборе образовательного маршрута обучающегося с ОВЗ, получающего общее образование».
Таким образом, здесь предлагается отменить законное право родителей на выбор образовательной организации и формата обучения для их ребенка. Закрепление преимущественного решения – это по сути сообщение о том, что выбор осуществляет ПМПК, а не родители.
То есть некий специалист, который видит моего ребенка впервые в жизни в течение 10 минут, может отправить его в коррекционную школу и запретить обучение с типично развивающимися сверстниками. Или отправить его на надомное обучение, лишив вообще всех перспектив социализации.
«Обеспечить законодательное регулирование деятельности некоммерческих общественных организаций в части реализации адаптированных основных и дополнительных образовательных программ, программ коррекционной (коррекционно-развивающей) работы, в том числе исключив возможность их прямого вмешательства в вопросы деятельности государственных образовательных организаций, распространения зарубежных практик и подходов без предварительной экспертизы научного сообщества Российской Федерации».
Здесь предлагается запретить нам приходить в школы и прямо предлагать содействие в обучении педагогов методам с доказанной эффективностью, которые есть в Клинических рекомендациях по РАС, одобренных Минздравом РФ. НКО никогда не осуществляли прямого вмешательства в работу школы. НКО помогали учителям с разрешения директора обучаться эффективным методикам. НКО помогали государству быстрее строить инклюзивное образование.
По второй части сообщения у нас сплошные вопросы. Почему за эти 12 лет с момента принятия закона об инклюзивном образовании Институт коррекционной педагогики не инициировали экспертизу? Какие методики ИКП прошли такую экспертизу? Где можно ознакомиться с результатами? На какие проверенные методики предлагают заменить методики на основе прикладного анализа поведения, которые прошли проверку многочисленными исследованиями, а также включены в рекомендации Минздрава?
В каком направлении следует развивать инклюзию?
Инклюзию следует развивать в направлении персонализации обучения для каждого ребенка. Запрос на индивидуальные образовательные треки уже есть не только у родителей детей с ОВЗ. Вот здесь в интервью прекрасно об этом рассказывает ректор Воронежского института развития образования Александр Митрофанов. Когда наше образование будет учитывать потребности каждого ученика – оно станет по-настоящему инклюзивным, мы искренне надеемся, что это и будет нашей суверенной российской моделью инклюзивного образования.
Изменится ли позиция Минпроса после доклада Татьяна Соловьевой?
Много лет мы плотно взаимодействуем с Минпросом, общаемся в рамках конференций, форумов, пресс-визитов, много раз участвовали в совещаниях и круглых столах с министрами. Мы не думаем, что Минпрос изменит свою позицию относительно права родителей выбирать образовательную траекторию для ребенка только потому, что Татьяна Соловьева считает, что это право нужно отменить. К слову, и она сама уже говорит совсем не то, что написано в ее докладе и в резолюции закрытой для нас конференции в «Сириусе», она сама себя опровергает и сообщает, что ее неправильно поняли.
