Вместе с нашим колумнистом Владимиром Кудрявцевым мы возобновляем выпуск рубрики «МузОбраз», поставленной на «паузу».

Да простят мне «игровую» вольность в названии текста Жан-Жак Руссо и наш сегодняшний герой. Объяснение ниже. Замечу только, что, в отличие от Руссо, имя нашего героя практически неизвестно уже поколению, родившемуся в 70-е.

В этом нет ничего удивительного. Эмиль (Рахмиль) Горовец в 1973 году уехал из СССР в Израиль (затем перебрался в Америку) и этим осиротил миллионы своих советских поклонников, для которых его имя было вычеркнуто из «сеток» теле– и радиовещания. Впрочем, в домах оставались миллионы раскупленных пластинок, которые наверняка слышали в детстве «семидесятники» (дома Горовца никто не запрещал).

Вот это мы сейчас и проверим. Начнем с общеизвестного – песенки из фильма Георгия Данелия «Я шагаю по Москве» (1963). Можно спорить, чья версия лучше – юного Никиты Михалкова (он ее исполняет в кадре), Эдуарда Хиля (1967), но всенародно любимый «Голубой огонек» 1964 года зажегся для «идущего, шагающего по Москве» Эмиля Горовца. Собственно, он первым и представил песню на телевидении. В том же 1964-м ее издали на миньоне, который выпустили рижский завод грампластинок всесоюзной фирмы «Мелодия» и аффилированный с ней ташкентский. Рижский раритет имеется в моем виниловом архиве – остался от родителей.

Принято считать, что в детстве мы росли на песенках из мультиков, кино, предназначенного для нашего нежного возраста, детских передач и т.д. Это не совсем так.

Взрослые голоса для взрослых тоже были частью питательной акустической среды для детей. Среди них – неповторимый голос Эмиля Горовца. Увы, память народная коротка: 100-летие Эмиля Яковлевича 10 июня 2023 года прошло почти незаметно.

Своей любовью к пению я обязан двум песням – «Течет река Волга» Марка Фрадкина – Льва Ошанина в исполнении Людмилы Зыкиной и «Голубые города» Андрея Петрова – Льва Куклина в исполнении Эмиля Горовца. Горовец пел ее в джазовой манере и джазовом сопровождении. Четырех-пятилетним, еще до того, к нам въехало пианино «Лира» (прописано и поныне), а чуть позднее я начал ездить в музыкалку в Метрогородке и на хор, которым руководил Семен Осипович Дунаевский, я успел запилить обе пластинки. А «Волга» и «Города» стали частью моего ежедневного репертуара, независимо от того, есть ли слушатель. Мне это было буквально по барабану – я «упевался» и упивался собственными вокальными экзерсисами. Хотя не услышать меня было невозможно. Удивительно, но я это хорошо помню. Мама тоже нередко вспоминала, как меня распирало от песен и от себя. До моей встречи с битлами было еще лет 8.

Всенародно почитание Горовца в советские 60-е была сравнимо разве что с моим детским певческим фанатизмом. Он и вправду обладал уникальным голосом – потрясающе интонированный баритональный тенор (иногда переходил на чистый баритон). Ему одному из первых в СССР удалось – с измененными словами и названиями, но частично сохранным смыслом – официально перепеть The Beatles (аж несколько песен!), Тома Джонса, Луи Армстронга, Сальваторе Адамо… Все это издалось на гибких пластинах по 60 коп. штука! Он первым в СССР записал на пластинку советский кавер на битлов (песня ‘А Hard Day's Night’). Слушаем макартниевскую ‘Lady Madonnа’ в подаче Горовца, которая вышла через год (оцените оперативность не лишенной коммерческого чутья советской грамзаписи) после релиза сингла в Британии (1968).

В 1968-м он спел суперхит под названием «Люблю я макароны». Но макароны были не отечественного изготовления, да и вовсе это были не макароны. Впрочем, как я понимаю, макароны фигурируют в песне Горовца совсем неслучайно – такой ненавязчивый привет итальянской пасте. «Люблю я помидоры», точнее, сельский суп из помидоров – в оригинальной версии (‘Viva la pappa col pomodoro’) в любви признаются именно супу устами Риты Павоне. А музыка для признания принадлежит перу самого Нино Рота.

Он выбивался из первого строя советских певческих голосов, но не из-за «западности». В его голосе звучала теплая ирония, артистизм (актер музыкального театра) и некий неуловимо-изящный посыл свободы в рамках дозволенного.

Он не противостоял запретам, как Ободзинский, а с легкой усмешкой обходил их, и подловить его было трудно. Хитрость таланта.

В его исполнении песни о комсомольских стройках, чувствам к девушке без отрыва от стройплощадки, вероятно, звучали бы смешно.

И, конечно, какой Горовец без «Катарины»! Не его? Но и не Марио Марини, как указано на пластинке. Итальянский композитор лишь спел эстрадно-джазовый хит Мориса «Багза» Боуэра на слова Эрла Шумана (1962). Великолепно спел. Но как импозантно исполнил ее выдающийся актер голоса Эмиль Горовец! Интонации – на них можно учить певцов, которых сейчас весьма слабо готовят по части интонирования даже для большой сцены. Да и в песне где-то важнее не тот, кто написал, не тот, кто первым спел, а тот, от кого впервые услышал, а, услышав, полюбил.

Его голос не звучит живьем уже почти четверть века. Но в «голубых городах» нашего детства, «у которых названия нет», этот голос остался с нами.