Эпизод 1

Как на пишущей машинке
Две хорошенькие свинки:
Туки-туки-туки тук…
Корней Чуковский

– Ты понимаешь, что ты сейчас балуешь ужасную хрюкву?! – моя подруга Яна голосом и взглядом изображает повышенное негодование.

– Что ты! – спешу, ей в тон, успокоить подругу. – Может, я участвую в становлении будущего нобелевского лауреата. Может, он когда-нибудь напишет в мемуарах – все началось с того, что однажды я получил в подарок пишущую машинку…

«Ужасная хрюква», о которой идет речь – это Даня, сын моей подруги. Дане 12 лет, и он мечтает стать писателем. Точнее, уже считает себя таковым – помимо того что Даня ежедневно пишет по рассказу (а как иначе, если ты профессионал?), он внимательно изучает условия участия в литературных конкурсах и собирается вскоре выпустить свою первую книгу в одном известном издательстве. Ну то есть выпустить сразу, как только известное издательство обратится к Дане с нижайшей просьбой поскорее прислать рукопись книги для публикации – а значит, конечно же, вскоре.

Любимый писатель Дани – Рэй Брэдбери.

Недавно Даня прочел в его автобиографии, что, когда будущему автору «Вина из одуванчиков» было 12 лет, ему подарили пишущую машинку. Узнав об этом, Даня потерял покой. А я поняла, что надо дарить ему на день рождения. В самом деле, какой же писатель без машинки, главного орудия писательского труда?

«Соло на “Ундервуде”» – звучит впечатляюще, не то что «Соло на “Сяоми”» или «Соло на “Гугл Хроме”»… К счастью, машинка в приличном состоянии быстро нашлась на одной из торговых площадок.

Трудно описать улыбку счастливого обалдения, которой озарилось лицо именинника в момент получения подарка. Не знаю, есть ли у Дани четвертый айфон, – подозреваю, что нет, – но могу предположить, что никакой айфон даже последней модели не вызвал бы такого ошеломленного молчания, а потом такого дикого вопля радости и таких безудержных плясок индейского вождя по всей квартире.

После бурного выражения восторга будущий нобелиат непривычно притих. Наверное, пошел готовить нобелевскую речь, решили мы. И тут из соседней комнаты раздалось глухое и почти забытое – тук. Тук-тук. Тук-тук тук. Сначала нерешительно, как первые капли дождя, а потом все сильнее, по нарастающей, зазвучал уверенный ливень тук-тук-туков. Мы с Яной переглянулись – кажется, мастер начал осваивать станок.

Даня принадлежит к поколению, которое родились с айфонами в руках. И первый отпечаток на бумаге жирной черной буквы с металлического оттиска, вылетевшего из чрева машинки на длинной металлической ноге, для него был дерзким новаторством, удивительным, невиданным доселе аттракционом вроде летающего слона Монти Пайтон. А все присутствующие еще застали в юности конец эпохи пишущих машинок, еще успели приобщиться, еще помнили неспешное движение каретки и сигнальные звоночки в конце строк. В один момент домочадцы и друзья дома, забросив все дела, сгрудились вокруг счастливого обладателя технологического чуда и наперебой кинулись подсказывать, наставлять и давать советы.

С тех пор, по словам родителей, Даня со своим подарком не расстается и за это время стал уверенным пользователем пишущей машинки.

Вот стихи Дани, собственноручно напечатанные на машинке:

Вошел я в лес,
А в нем
Кругом
Все застлано было мхом.

Чудесные птицы на ветках сидели,
Летали под небесами.
И пели они. Пели
Прекрасными голосами.

Вошел в этот лес –
И тут же исчез
С радаров этого мира.
Он будто бы вышел из сказочной книги.
Тут можно поесть чудоники
Иль встретить сатира.

А как интересно зверей наблюдать
В самой чаще лесной…
Я так хочу их тебе показать!
Пойдем же, пойдем же со мной!

Эпизод 2

У меня зазвонил телефон…
Корней Чуковский

Любой музей – чутко настроенный сейсмометр современности, а музей Корнея Чуковского в Переделкино – сверхчуткий. Если можно сказать, что в других музеях остановилось время, то в переделкинском музее, в кабинете Чуковского, остановилось мгновение – это кабинет последнего дня. Здесь все сохранено таким, каким было в день, когда Корней Иванович покинул его в последний раз. Когда в музей приходят новые посетители, то малейшие изменения в языке, в тональности, в ритме эпохи чувствуются здесь особенно сильно.

На экскурсии – группа школьников. Экскурсовод, показывая на портрет бритоголового молодого человека с тяжелым взглядом, спрашивает – кто это? «Ван Дамм!» – решительно отвечает один из мальчиков. На портрете изображен молодой Маяковский.

Курьез, впрочем, тоже почти аналоговый – прошло несколько лет, и кто из детей теперь помнит, кто такой Ван Дамм.

В одной из комнат на столе стоит дисковый телефон. Воспринимавшийся современниками Чуковского как высокотехнологичный гаджет, для современного ребенка он – артефакт почти из эпохи мезозоя. Сотрудники музея придумали для детей легенду-квест о дисковом телефоне. Вот как, в их интерпретации, она звучит.

Когда дети подходят к телефону, экскурсовод спрашивает, кто из них знает, как пользоваться телефоном с диском. Чаще всего дети знают, как крутить диск, потому что такие телефоны сохранились у их бабушек. Кто-то видел такие телефоны у охранников в школе (это из детских ответов). Некоторые школьники (что бывает редко) пытаются найти кнопки. Потом экскурсовод интересуется, для чего нужны на дисковом телефоне буквы. Самый распространенный ответ – чтобы набирать имя человека, которому звонишь. Есть еще вариант – город.

Иногда, но тоже редко, находится в группе один ребенок, который предполагает, что это старинный телефон, по которому раньше посылали эсэмэски.

Экскурсовод рассказывает ребятам, что однажды малыши из детского сада предположили, что это телефон, по которому Корней Иванович звонил животным: «Б» – бегемоту, «Д» – дикобразу, «Ж» – жирафу и так далее. Как правило, он предлагает детям отгадать, кому можно позвонить, если набрать букву «Л» или «В». Затем экскурсовод интересуется у детей, какую букву нужно набрать, чтобы позвонить слону, ведь буквы «С» нет на диске. Чаще всего дети предлагают набрать букву «Л». Но там живет лиса, лань, лама, лось, ласка. Тогда мы вспоминаем, как начинается сказка «Телефон»:

«У меня зазвонил телефон.
– Кто говорит?
– Слон.
– Откуда?
– От верблюда».

Тут, конечно, почти все понимают, что для того чтобы позвонить слону, нужно позвонить сначала верблюду, а потом попросить позвать к телефону слона из соседней квартиры.

Потом экскурсовод объясняет детям, что раньше телефонный номер состоял не только из цифр, в начале номера писалась буква. Считается, что номер с буквой легче запоминается. В Москве же по букве можно было определить, в каком районе живет обладатель телефонного номера. В каждом районе была своя буква. В центральных районах буквы были из начала алфавита, а на окраине – буквы, не самые первые в алфавите. Номер Корнея Ивановича был – Б-9-42-09. Можно определить, жил ли Чуковский в центре или на окраине.

Эпизод 3

Там поедет вот что: почтальон и почта.
Самуил Маршак

На заре интернет-эпохи, когда все мои друзья обзавелись FIDO и дивный мир фидошных возможностей на время затмил остальные темы разговоров, у меня в компе поселилась забавная игрушка, неведома зверушка, что-то вроде диковинного почтового голубя. Это была простенькая почтовая программка, радовавшая своих редких обладателей в эпоху, когда браузеры были только на подходе и еще не сделались достоянием всех. Программка запускалась комбинацией клавиш, героически прорывалась сквозь попытки дозвона и, прорвавшись, радостно бежала по экрану разноцветной волнистой змейкой. Прерывался ее бег коротким звоночком, символизировавшим прибытие почтового поезда. У программки был домен .dnttm, что расшифровывалось как Дом научно-технического творчества молодежи.

Научно-технические творцы, изобретатели программки, оказались новаторами и пионерами прогресса, я же архаично продолжала ею пользоваться, даже когда в компе обосновались привычные всем браузеры со встроенной почтой. Как говорил один мой друг, тоже счастливый обладатель чудо-программки, приятно чувствовать себя пассажиром дилижанса в сплошном потоке болидов «Феррари». Конечно, он был прав, и меня тоже посещало веселое чувство превосходства старомодной неспешности над современными сверхскоростями, хотя умом я понимала, что дилижанс-то наш не совсем дилижансовый. Он всего лишь прикидывается настоящим, этот стильный оммаж аналоговому миру из мира цифрового.

Будучи полноправными гражданами нового дигитального мира, мы все еще продолжаем помнить очертания мира прежнего, который стремительно уходит из нашей жизни и из нашего языка. Автор взялся за эти беглые заметки отнюдь не из малодушного желания вернуться к сохе, прялке и гусиному перу, а только руководствуясь побуждением вспомнить и рассказать детям об удивительных свойствах, смешных особенностях и, может быть, некоторых отдельных преимуществах аналоговой жизни, которую нам всем удалось, а некоторым и посчастливилось застать.

P.S. Цифровой мир, конечно, не отменяет аналогового; тема перехода, тема их взаимодействия может быть продолжена и развита.

Фото romii.ru,
«Известия» и из семейного архива Дани П.