Экзамен как модель Страшного суда

Любой экзамен несовершенен. Но, увы, необходим. Известна Записка Пушкина о народном воспитании, написанная им по распоряжению Николая I осенью 1826 года, в которой поэт написал: «Уничтожить экзамены… так как в России все продажно, то и экзамен сделался новой отраслию промышленности для профессоров. Он походит на плохую таможенную заставу, в которую старые инвалиды пропускают за деньги тех, которые не умели проехать стороною».

Точно такая же аргументация и у нынешних противников ЕГЭ. Я привел этот исторический пример, чтобы подтвердить мысль царя Соломона: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем».

В этом смысле замечательна работа известного британского историка Тойнби, «Восемь веков экзаменационного кошмара», в которой он связывает введение экзамена в западных университетах, содержание образования в которых формировалось на базе теологии.

Экзамен – это либо неизбежное зло, либо вечная страшилка. Но в любом случае должен существовать какой-то институт, удостоверяющий то, что результаты образования достигнуты. Это некий обряд инициации.

Почему люди выйдут на улицы, если отменить ЕГЭ

Обсуждать, плох ЕГЭ или хорош, можно лишь в том случае, если возникнет альтернатива самому феномену экзамена. Но я уверен: отмени завтра ЕГЭ, люди массово выйдут на улицы. Потому что тогда его место займет советский образец экзаменов: выпускных, а потом вступительных в институт.

Почему это плохо? Я поступал в вуз в 70-е годы. Выросший на Украине, я должен был ехать в Москву, подавать документы, месяц на свои деньги жить в общежитии, сдавать экзамены и ждать зачисления. Хорошо я – молодой человек после армии, и мне месяц в столичном общежитии показался чуть ли не раем. Но представьте себе семнадцатилетнюю школьницу из далекого села, которая попадает в огромную Москву в общежитие. Сколько бессонных ночей проведет ее мама, думая, что там с ней?

И еще: в ряд высших учебных заведений на некоторые факультеты без взятки нельзя было поступить, а в другие невозможно было попасть без блата или партийной рекомендации (например, в МГИМО). А в ряд вузов (например, на физфак МГУ, в Физтех) людей определенной национальности больше какого-то процента не принимали.

Получается, что те, кто пугает ЕГЭ, хотят вернуть ту систему. Я уж не говорю о том, что, когда я работал учителем физики, то всю последнюю четверть 10-го класса мы «прорешивали» вопросы билетов выпускного экзамена. 34 билета, три вопроса в каждом: два теоретических и задача. В журнал я записывал одно, а делал другое. И это было такое фактически официальное натаскивание.

Сдать вступительный экзамен без репетитора было практически невозможно. Но и репетитора надо было брать из того вуза, в который ребенок поступал. И все это в итоге складывалось в предельно необъективную и несправедливую картину.

Вот из-за всего этого люди и выйдут на улицы в случае уничтожения ЕГЭ и возвращения советского экзамена.

Почему не нужны дополнительные экзамены

Безусловный плюс ЕГЭ в том, что после этого выпускного и одновременно вступительного экзамена молодой человек, сидя дома, может направить свои документы в несколько вузов и спокойно ждать, пока его зачислят. То, что образовательная политика фактически размывает принцип Единого экзамена – очень плохо. Я имею в виду наличие дополнительных экзаменов в некоторых учебных заведениях. Если вы хотите установить, готов ли человек к той квалификации, которую вы ему дадите, то это невозможно. Никакой корреляции между начальным уровнем образования и уровнем полученной квалификации нет.

Будь ты трижды отличник, но проявить себя в выбранной профессии можно только на практических занятиях.

В этом смысле введение в Москве инженерных, медицинских классов сделано для того, чтобы дети попробовали себя в этой деятельности и, возможно, от нее отказались. Это тоже будет результатом. Недаром в столице не является показателем количество выпускников, например, медицинских классов, поступивших в профильные вузы. Задача в том, чтобы люди себя попробовали.

Я считаю, что дополнительные испытания не нужны (если это не творческие вузы). Справедливым было бы принимать всех, кто хочет и рискует. А после первого курса устраивать испытания, которые бы отсеивали лишних.

Олимпиады и ЕГЭ: 50/50

Как известно, поступить в вуз можно и по результатам олимпиад. Если вынести за скобки возможные злоупотребления, то принимать на основе побед (призерства) в олимпиадах – право вуза. Тут есть развилка. Если ты хочешь получить студентов с нестандартным мышлением, способностью искать нетрадиционные способы решения задач, тогда тебе нужны победители олимпиад. Нельзя хвастаться тем, что мы набрали только победителей олимпиад или только стобалльников. Есть и такой вариант: 50 процентов бюджетных мест отдавать победителям олимпиад, а 50 – высокобалльникам.

Мое глубокое убеждение в том, что пугают ЕГЭ либо фанатики прошлого, либо те, кто подсознательно или сознательно хотят на этом иметь свою небольшую ренту (на приеме в вузы или репетиторстве).

Я не против репетиторства. Но совсем особое дело, когда ты занимаешься репетиторством в собственный вуз и имеешь влияние на приемную комиссию.

ЕГЭ можно модифицировать

Любой экзамен – зло: слишком высока ставка. Поэтому ЕГЭ можно модифицировать. Например, сделать его полностью компьютерным или разрешить его сдавать по два-три раза в год (два раза бесплатно, а остальные – за деньги). Как экзамен на права: подготовился, пошел, сдал.

Сейчас ЕГЭ вызывает стресс, потому что ты один раз делаешь то, что на годы определит твою жизнь. Но стресс снизится, если ты сможешь сделать это несколько раз. А значит, показать и результаты лучше.

Нельзя допускать, чтобы на выходе ребенка оценивал тот, кто его учил. Но ведь есть и другие, дополнительные возможности того, чтобы учитель оценил ребенка. Мы говорим о личностных качествах ученика, о метапредметных результатах, о его инициативности, социальных, трудовых навыках. И они тоже должны учитываться.

Пугать ребенка ЕГЭ – это плохая образовательная политика. Это все равно что пугать его неизбежными трудностями жизни. А стараться повысить объективность, сделать так, чтобы ставка была меньше, чем жизнь – наша задача.