Без содрогания фразу «пожарная безопасность» писать мне трудно: есть в этом канцеляризме какая-то чудовищная ирония. Два дня, читая сводки событий о кемеровском ужасе, я думала о школьной безопасности при пожаре. За годы директорства пожнадзор стал чем-то обыденным и рутинным. Регулярные проверки: иногда формальные, иногда вполне содержательные, придирчивые. Никаких взяток, никаких сделок.
Вроде бы все нормально: горючий линолеум капремонта нулевых годов заменен на сертифицированный, пропитка оставшихся деревянных поверхностей в здании и всего чердака – святое, негорючие материалы во время летних ремонтов – обязательное. Здание 1938 года, как старая бабушкина комната, требует постоянного внимания – и здесь интересы инспекторов и школы совпадают абсолютно.
Но всегда есть пресловутое «но». Мне, склонной к анализу, в суете некогда было понимать, что же не так с этими проверками. Сейчас, когда есть возможность посмотреть на практику надзора со стороны, могу сказать, что меня тогда смущало, да и сейчас смущает.
Если предельно коротко – у надзора нет протокола, который бы понимался и выполнялся инспекторами однозначно, без разнообразных интерпретаций.
Это существенная черта всей нашей ментальности: на разный лад трактовать тексты. Но если есть инструкция или протокол и их можно прочитать несколькими способами, «творчески» переосмысляя, то беда неминуемо случится. На операционном столе пациент меньше всего жаждет креативности хирурга. От структур безопасности хочется предельной точности и однозначности. Конечно, не так опасно, если разное толкование вызвано стремлением учесть ситуацию, в которой находится организация, но порой за интерпретацией может скрываться элементарная манипуляция, которая оканчивается туманом взяток.
«Двери лестничных пролетов должны быть всегда открыты – в случае пожара это обеспечит беспрепятственный выход к эвакуационным дверям». Через год новый инспектор: «Двери должны автоматически закрываться, ставьте доводчики». Объяснение простое – двери должны быть плотно закрыты, чтобы не было тяги. И в первом и во втором предписании – штрафы в случае нарушения. Законы физики за этот срок не изменились, а «концепция поменялась». Внимательный читатель, запомнивший дату постройки, понимает: чтобы поставить доводчики на древние двери, нужно поставить новые двери. Для школы это большие деньги, учредитель помочь не может, поэтому большой водоворот писем в природе начинает заменять реальную деятельность. Но, быть может, хоть сейчас что-то сдвинется?
Второе «но». Все управленцы знают две марки кабеля, применявшегося для пожарной сигнализации до 2009 года как для наружной прокладки, так и для внутреннего использования: КПСВЭВ и КПСВВ. Новые нормы требуют, чтобы провод сохранял свои функции в условиях высоких температур на протяжении всего времени эвакуации людей из горящего здания. Поэтому теперь нужно использовать специальные огнеустойчивые провода, которые в маркировке обозначаются FR-индексом, а в народе называются «рыжими».
Изменение ГОСТов на материалы проводов пожарной сигнализации потребовало от школ с большим сроком эксплуатации непомерных затрат: замена пожарной сигнализации сразу на всех этажах – требование практически невыполнимое. Ни для школ, ни для учредителя. Денег нет. Есть договоренность между учредителем и МЧС, что пожнадзор пока не реагирует на это нарушение. В нашей школе каждый год меняются провода на одном этаже, не дожидаясь, когда будут деньги на полный цикл работ, но это внутреннее решение, принять которое было, конечно, сложно, потому что в школе всегда есть дюжина дырок, которые срочно нужно залатать.
Третье «но». Пожарная документация, пожарная декларация – документы, написанные на языке, который невозможно понять «простому человеку», готовому выполнять четкие, понятные инструкции. И вынуждены составлять эти документы школьные работники, переделывая их бесконечное количество раз, пытаясь освоить этот специфический язык.
Да, они проходят обучение, но, откровенно говоря, это обучение формально. Один раз я попросила научить меня пользоваться огнетушителем. Зря попросила. Не могут на курсах этому научить. Показать пустой огнетушитель – пожалуйста, даже «запорно-пусковое устройство» дали потрогать. Спасибо двум школьным героям, которые провели эксперимент на вполне здоровых огнетушителях, теперь взрослые и подростки видели их в живом действии. Ничего сложного, просто после каждой такой «тренировки» нужны деньги, чтобы купить новый.
Четвертое «но». Кроме пожнадзора школу проверяют другие силовые ведомства: антитеррористическая защищенность не менее сложная опция в школьной жизни. Это ведомство исходит не из позиции открытых пространств, безбарьерных выходов, но напротив, из требования установки турникетов, рамок, ключей и замков.
Противоречие требования двух ведомств понятно и самим контролирующим, и директорам. А что делать в ситуации взаимоисключающих требований?
Правильно – ничего.
Тренировочные эвакуации – единственный способ быть готовыми к страшному. Дети научились организованно покидать школу за 2–3 минуты. Сложно только первоклассникам, но и они, поохав и поахав, научаются этому действу. Проверяющие снимают на телефоны для отчетов, хвалят детей за собранность и легкость, с которой те выполняют инструкции, иногда прилетает за то, что с лестницы спускаются «не по той стороне»...
Но вот чего мы не научились делать – это эвакуироваться при любой погоде: и в мороз, и в дождь. Есть у родителей и тьюторов страх застудить детей, а если одеваться, то в реальной ситуации просто задохнемся от дыма. Успокаивает только одно – если у детей есть правильные рефлексы, то в случае опасности про погоду просто никто не вспомнит, а простуда покажется самым большим счастьем.
…Сегодня вела уроки в первом классе, смотрела на болтающих, сопливых, тормозящих на элементарных вопросах ребятишек, а мысль одна – слава богу, живые.
