И вот прошла почти четверть века. Возможности техники сделали огромный скачок, создав новые условия и новые возможности для всех пользователей, в том числе и для системы образования.
Начну с некоторых констатаций, ни у кого, думаю, не вызывающих возражений. Технологии, как в свое время книгопечатание, многократно удешевили процедуру передачи информации и сделали ее общедоступной. Сегодня и школьник, и взрослый может найти в Интернете практически любой контент в удобной для него форме: от текстов до документальной кинохроники. Технологии буквально открыли аудитории вузов и школ. Преподаватель получил мощнейшие инструменты, при помощи которых может общаться с тысячами и сотнями тысяч учеников, имея под рукой лишь уже привычный ноутбук, планшет или смартфон. Технологии упростили многие процессы, в том числе и процесс производства контента. Раньше, произнося слова «учебное видео», мы понимали, что за этими словами стоит труд киностудий – режиссеров, механиков, монтажеров, звукооператоров, осветителей. Сейчас же фактически каждый школьник, обладая лишь смартфоном с определенным программным обеспечением, может выполнять не только съемку, но и видеомонтаж отснятого материала с последующим размещением материалов в сети. Практически с двух-трехлетнего возраста родители дают детям планшеты и смартфоны с различными приложениями. Сейчас активно разрабатывается контент и инструментарий виртуальной реальности, который способен изменить наше восприятие мира. Казалось бы, все выглядит очень оптимистичным, но так ли это при детальном рассмотрении?
Цифровизация многих процессов привела к их изменению до неузнаваемости. Давайте только внимательно посмотрим на Яндекс-такси, Uber, Alibaba или Amazon. Исчезли практически все посреднические структурные элементы – автобазы, склады, торговые комплексы: их заменила информационная система, напрямую связавшая поставщика и потребителя услуги. Нам, пользователям, стало гораздо удобнее. Но можем ли мы себе представить «Uber-школу»? Что в этой школе будет по-другому? А может, все можно оставить как есть, и ничего страшного не произойдет? Но «страшное» уже случилось. Выросло поколение с другой моделью коммуникации – «цифровой», «гаджетовой». Молодежь не понимает и не хочет понимать методик, вырабатывавшихся для прошедшей эпохи: они ей не нужны.
Примеры лежат на поверхности. Возьмем хотя бы школьный дневник – один из важнейших атрибутов ученического статуса. Его основная функция – самоорганизация процесса обучения путем фиксации расписания, домашнего задания, оперативной школьной информации (в этом случае он становился также специфической точкой коммуникации учителя и родителей). Смартфон упростил запись домашнего задания до фотографирования доски или записи голоса учителя на смартфоне. Коммуникация «учитель-семья» быстро мигрировала в мессенджеры Telegram, WhatsApp или в социальные сети. Важная общешкольная информация выползла на школьные сайты. Традиционный дневник был обессмыслен. Внедрение электронных дневников и классных журналов стало лишь вопросом времени и выбора удобного решения.
Зачем задавать домашние задания, если ими в готовом виде наводнен интернет? В этих условиях мы вырабатываем не умение что-то решать и даже не умение думать, а простой навык найти лежащую под рукой информацию и переписать. Переписывание не формирует знания. В редких случаях, когда решенных заданий нет в Интернете, школьник использует смартфон – ему помогает огромное количество программ, многие из которых даже расписывают за него действия. А что же тогда проверяет учитель в тетрадях: качество работы компьютерных программ, умение найти и переписать или умения незаметно воспользоваться смартфоном на контрольной? Трансформацию процессов можно описывать и дальше.
Традиционная форма взаиморазвития «дети учат детей» тоже трансформировалась. Она превратилась в видеоблогерство, основанное на принципе «делай как я». Появились у детей новые кумиры – Саша Спилберг, Иван Гай и многие другие. Кто-то делится информацией о своих успехах в прохождении компьютерных игр, кто-то учит элементарным навыкам приготовления еды, кто-то делится знаниями в области стиля. Много охотников уметь управлять другими людьми в цифровом мире. Например, поднимают «хайп» – тему, которая очень сильно раскручена в их среде. Таким «хайпом» для них является выход нового смартфона с новыми функциями или появление новой компьютерной игры. Ведь мы, взрослые, сами порой не замечаем, как раскручиваем ту или иную тему. Для детей нет границ коммуникации, ведь благодаря Интернету они находят ребят с такими же увлечениями, не ограничиваясь границами школы и даже района. Для них глухие стены школы стали прозрачными. У топовых школьных блогеров сотни тысяч подписчиков, благоговеющих перед своими кумирами. Формируется новый формат социальных связей, новый формат социального доверия. Оно построено на открытости. Дети могут объективно сравнить своих кумиров по числу подписчиков, количеству новых роликов, просмотров и т.д. Доверие к словам этих кумиров становится безусловным, каким когда-то было доверие к школьному учителю.
Есть в этом и темная сторона. Так же как и в школе, и вообще в жизни, в Интернете существуют хорошие и плохие кумиры, и важно понимать, что масштаб их влияния не ограничивается практически ничем. Недавно бушевали обсуждения сообществ, условно объединенных под именем «Синий кит». Взрослые от страха за своих детей, зачастую не разобравшись детально в теме, раздули вокруг темы тот самый «хайп», который закончился принятием законопроекта. Можно констатировать, что «хайп» в Интернете вылился в законотворческую запретительную инициативу. Аналогично поступают и руководители на местах, аналогично поступают и школы: пытаются запретить то, чего не понимают и чем не могут управлять. Во что это выливается – очевидно. Сдача выпускного экзамена в виде ЕГЭ превратилась в спецоперацию с применением специальных технических средств по противодействию списыванию, с досмотрами, изъятиями вещдоков, видеонаблюдением, жесткими мерами по отношению к самим учителям и т.д. Некоторые школы запрещают ученикам использовать в своих стенах мобильные телефоны. Пришли в школу, позвонили родителям, выключили и сложили в портфель. То есть школа снимает с себя ответственность за поведение ученика в Интернете. При этом она сама же внедряет электронный журнал и требует, чтобы ребенок каждый день туда заходил, сама требует создавать проекты на информации из Интернета и оформлять презентациями. Получается противоречивая ситуация, когда в школе ребенку нельзя использовать телефон и Интернет даже под присмотром учителя, а дома он же обязан пользоваться этими устройствами по заданию той же школы.
Считаю, что школе надо активнее включать гаджеты в учебный процесс, оперативно изменяя методики преподавания предметов, а, может быть, и сам формат школьного обучения. Да, я понимаю, что это приведет к очень серьезным системным изменениям в образовании. Да, я понимаю, что неизбежна ситуация, когда учителям нужно будет переобучаться или повышать квалификацию самостоятельно – и чаще, чем сейчас, и по гораздо большему перечню тем и вопросов. Но зато это приведет к изменению роли педагога в учебном процессе и к трансформации самого учебного процесса. А награда высока – стать учителем детей цифровой эпохи, детей, которые умеют учиться на «хайпе», а не по учебнику.
