Есть люди, к которым при встрече возникает любовь с первого взгляда.
Июль 1988 года, Государственный комитет СССР по образованию. Я иду по коридору, и меня останавливает удивительно красивая женщина. Она смотрит на меня и спрашивает: «Вы – Александр Асмолов? Вы стали главным психологом? Нам надо познакомиться. Меня зовут Любовь Кезина, я руковожу образованием Москвы. Есть очень много идей, которые я бы хотела с Вами не обсудить, а обсуждать». Так начался наш многолетний роман (не стану называть то, что между нами возникло, только дружбой).
Когда я услышал, что Люба Кезина ушла, сердце сжалось, стало больно и, как в замедленном фильме, вспыхнули эпизоды, которые оказались судьбоносными для истории образования.
90-е годы. Рождение программы «Одарённые дети». Я приезжаю на Серебряный переулок и пытаюсь рассказать руководителям образования Москвы, как важна вариативность и разнообразие в образовании. Говорю те или иные вещи, упоминаю Выготского, упоминаю уникальность развивающего образования для одарённых детей моих близких людей – Даниила Борисовича Эльконина и Василия Васильевича Давыдова. Одни отвечают с пониманием, в других, не буду таить, некий скепсис и грусть. Думаю, как их увлечь, как их мотивировать? Любовь Петровна тихо берёт меня за руку, сжимает её и обращается к присутствующим в зале: «Вы слышали, насколько важно то, что говорит Александр Асмолов?» Потом пауза, жёсткий удар кулаком по столу и с уникальной, мощной, мотивирующей интонацией произнесённые ею легендарные слова: «Вы у меня все станете одарёнными! И Москва станет городом для одарённых учеников и учителей!» Я запомнил их. Она мне тогда сказала: «Саша, иногда надо спаривать демократию и жёсткий стиль управления. Неплохие дети получаются».
Следующий 1992 год. Опять наша встреча. Я тогда был заместителем министра образования и строил вместе с Эдуардом Днепровым федеральные программы, направленные на поддержку ценности и неповторимости личности каждого ребёнка. Главным для меня было вариативное образование и появление гимназий, лицеев, школ с непохожим выражением лица. У нас возник замысел создать новые виды школ, которые так и хотелось назвать: школы-лаборатории. Мне сказали, что нужны типовые положения, которые бы потребовали долгие согласования на федеральном уровне. Я позвонил Любови Петровне Кезиной, и она сказала: «Не надо ждать Центра, мы всё решим в Москве». Она попросила написать ей письмо о том, что в Москве должны появиться такие школы. Я написал и буквально на следующий день вышло решение Любови Кезиной о создании в Москве совершенно особых школ – школ-лабораторий.
Потом случилась памятная коллегия 1993 года о стратегии развития вариативного образования. Любовь Петровна поддержала эту идею. Вместе с ней Артур Владимирович Петровский, Василий Васильевич Давыдов настаивали, что идеи вариативного образования должны опираться на репрессированную в 1936 году педологию, которая должна стать наукой о поддержке разнообразия целостного развития ребёнка.
Именно это, как никто другой, понимала и воплощала в жизнь московского образования Любовь Петровна Кезина, или, если говорить, передавая наши отношения, замечательная, восхитительная Люба Кезина.
В самые разные периоды Любовь Кезина всегда была там, где открывались сложные проблемы и требовались важные решения. Она действовала не по форме конформистов «У2» – угадать, угодить, а собирала вокруг себя уникальную сеть одарённых людей, одарённых директоров школ, одарённых лидеров образования, учителей, дошкольных воспитателей, чётко понимая, что миры дошкольного детства – особые миры, что миры школ – другие миры, что ранняя профилизация в школе опасна, что необходимо прежде всего исходить из понимания мотивации развития учеников, учителей и руководителей образования. Всё это прошло через чёткие, управленческие решения Любови Кезиной.
Рядом с ней были замечательные директора, некоторые из которых несут многие её идеи в жизнь. Среди них Евгений Ямбург, Сергей Казарновский, Ефим Рачевский и многие другие талантливые исследователи.
Мне невероятно важно и то, что Любовь Кезина поддержала первые в Москве программы развития образования, одна из которых была создана в школе № 1514 (ранее – гимназия № 52), замечательными исследователями – директором гимназии Любовью Плаховой и её заместителем Михаилом Левитом, с которыми потом меня связала на долгие годы судьба. А Любовь Мироновна, опираясь во многом на идеи Любови Кезиной, написала уникальную книгу «Азбука директора школы или курс молодого бойца».
Без Кезиной я не мыслю развитие российского образования. Мы с ней часто говорили о Москве: хоть похожа на Россию, только всё же не Россия. Москва действительно имела своё неповторимое лицо. И многое из того, что делала Кезина, живо и продолжает развиваться благодаря прежде всего тем, кто её понимает и любит, кто её, не побоюсь этого слова, не предал и не предаст никогда. В Москве была особая эпоха. Я её называю эпохой Любови Кезиной. По своему стилю жизни Любовь Кезина чем-то напоминала мне Маргарет Тэтчер, изменившую лицо Великобритании.
Имя Любы Кезиной связано с тем, без чего не бывает жизни в образовании. Оно связано с любовью.
Кезина – это Любовь, любовь не только по имени. Это любовь к детям.
Её жизнь продолжится в программах, учителях и детях, которые благодаря ей выросли свободными и достойными людьми.
