4 июня в рамках научного клуба «Норма и деятельность» стартовал летний лекторий на тему «Перечитывая классиков». Первое заседание было посвящено Константину Ушинскому, который был выбран путем голосования членов клуба. Почему именно этот педагог оказался наиболее интересным и значимым для специалистов?
Возвращение Ушинского
Для завкафедрой образования и педагогических наук Южного федерального университета Александр Бермуса ответ на этот вопрос очевиден.
«Во-первых, вся наша советская и постсоветская педагогика со всеми её и достижениями, и проблемами – это в каком-то смысле комментарий к Ушинскому, – считает ученый. – То есть в этой связи мы можем совершенно определённо сказать, что Ушинский – первый русский ученый-педагог. Безусловно, были до него знаменитые просветители XVIII века: Магницкий, Ломоносов, Бецкой, Новиков, но именно Ушинский является первым ученым-педагогом. Во-вторых, Ушинский – это государственно- политический проект, потому что его идеями можно обосновать разные педагогические явления и процессы на разных этапах развития школы и педагогической науки».
Как отметил член-корреспондент РАО Михаил Богуславский, вся педагогическая система Ушинского была основана на пяти ключевых принципах – это религия, наука, народность, общественное воспитание и труд. На разных этапах отечественной педагогики были актуализированы определенные из этих принципов. Но Ушинский не сразу вернулся в советскую педагогику: его вообще не изучали до 1937 года, считая мелкобуржуазным деятелем. В 1937 году известный педагог Виктор Ефимович Гмурман в газете «Правда» опубликовал статью под псевдонимом Мурманов, которую назвал «Великий русский педагог и его критики». И ровно с этого времени началось возвращение его идей в советскую педагогику, прежде всего принципа народности. Примечательно, что первое полное собрание сочинений Ушинского вышло вскоре после войны по постановлению Совета народных комиссаров СССР от 22 августа 1945 года.
В эпоху Хрущёва на щит были подняты идеи Ушинского о трудовом воспитании.
В 70–80-е годы прошлого века были востребованы его идеи общественного воспитания, а в 90-е годы началась апологетика Ушинского как главного религиозного педагога.
У ректора МГПУ Игоря Реморенко несколько иной взгляд на возвращение Ушинского.
По его мнению, учение К.Д. Ушинского было частично «реабилитировано» в одной из последних статей Н.К. Крупской, опубликованной уже после ее смерти (1940 год), в которой она рекомендовала учителям изучать и внедрять опыт классика в советской школе.
«С этого момента, в начале 1940-х гг., проявился большой интерес к творчеству педагога, – считает ректор МГПУ. – Однако слова “дух” и “духовность” в публикациях о творчестве классика употреблялись для описания современной К.Д. Ушинскому ситуации: “его взгляды формировались в духе времени”».
Новый импульс к изучению Ушинского дали годы перестройки. В тот период в центре внимания оказались взгляды ученого на образование как на катализатор социальных изменений. На это обратил внимание первый министр образования РФ Эдуард Днепров (1991–1992 годы), которого процитировал в своем выступлении Игорь Реморенко.
«Основной, главной задачей его творчества стала реализация в педагогике социальных требований эпохи падения крепостного права и тех требований, которые выдвигались логикой развития самой науки, – писал Днепров. – Ушинский был первым носителем общественной идеи в истории русского образования и педагогической мысли. Слова “общество”, “общественное” – ключевые в его философии образования. Ее базовое основание – понятия “общественное образование”, “общественное воспитание”».
Ушинский подвергал резкой критике тогдашнее Министерство народного просвещения, которое «играет в слова, вместо того чтобы делать дело».
«Созданные им проекты – “нелепая вещь, просто набор фраз”. Министерские проекты, по словам Ушинского, сохраняли “старый порядок вещей, который давно пора бы похоронить, потому что именно от этого-то порядка главным образом зависит жалкое положение нашего общественного образования”», – писал выдающийся педагог.
Педагогика как наука, искусство и практика
Один из главных трудов Ушинского – «Человек как предмет воспитания: опыт педагогической антропологии» – был задуман им как учебник, состоящий из трех томов. Первые два, посвященные физиологическим и психологическим аспектам воспитания, были завершены ученым, а третья часть, состоящая из выводов и рекомендаций (ориентиров) для учителей, осталась незаконченной.
Сам факт рассмотрения педагогики как комплексной науки, включающей в себя основы физиологии (в том числе нервную систему и органы чувств) и психологии (внимание, память, воображение, понимание явлений природы, влияние духовных особенностей человека на мышление человека) – уже были существенным прорывом для той эпохи (1860-е годы).
«Если педагогика хочет воспитывать человека во всех отношениях, то она должна прежде узнать его тоже во всех отношениях... Изучение психических явлений научным путем – тем же самым путем, которым мы изучаем все другие явления, – есть необходимейшее условие для того, чтобы воспитание наше, сколь возможно, перестало быть или рутиною, или игрушкою случайных обстоятельств и сделалось, сколь возможно же, делом рациональным и сознательным», – писал ученый.
Однако Ушинский рассматривает педагогику не только как науку, но и как искусство. И есть еще, пожалуй, третий аспект – практическое применение этих знаний.
«Следует различать педагогику в обширном смысле, как собрание знаний, необходимых или полезных для педагога, от педагогики в тесном смысле, как собрания воспитательных правил», – считал Ушинский. В то же время он утверждает: «Педагогика – не наука, а искусство, – самое обширное, сложное, самое высокое и самое необходимое из всех искусств. Искусство воспитания опирается на науку».
И такой двусторонний, а иногда и трехсторонний взгляд на педагогику пронизывает весь труд Ушинского.
Например, он различает намеренное (искусственное) или непреднамеренное (естественное) воспитание.
Первое осуществляют школа, воспитатель и наставники, второе – «природа, семья, общество, народ, его религия и его язык, словом, природа и история в обширнейшем смысле этих обширных понятий». Причем «непреднамеренных» воспитателей Ушинский ставит даже выше «искусственных».
Опережая время
Важно то, что Ушинский намного опережает свое время, предвосхищая современные тенденции, суть которых – в приоритете навыков, практической деятельности, компетенций над знаниями.
«Навык во многом делает человека свободным и прокладывает ему путь к дальнейшему прогрессу», – писал он.
По убеждению выдающегося педагога, «учебный материал должен подвергнуться сильному пересмотру, а программы наши должны быть до основания переделаны».
Он призывал «оставить в наших… учебниках только то, что действительно необходимо и полезно для человека, и выбросить все, что держится только по рутине и учится для того, чтобы быть впоследствии позабытым».
«У нас покуда все внимание обращено единственно на учение, и лучшие дети проводят все свое время только в том, что читают да учатся, учатся да читают, не пробуя и не упражняя своих сил и своей воли ни в какой самостоятельной деятельности, даже в том, чтобы ясно и отчетливо передать, хоть в словах, то, что они выучили или прочли; они рано делаются какими-то только мечтающими, пассивными существами, все собирающимися жить и никогда не живущими, все готовящимися к деятельности и остающимися навсегда мечтателями», – писал Ушинский.
Несмотря на реформаторские тенденции в работах Ушинского, он неоднократно показывал в «Педагогической антропологии» бесперспективность, более того, вред различных педагогических крайностей.
«Он подчеркивал, что “в педагогике истина лежит посредине”, что “истинный педагог во всем соблюдает средину”, исходя из понимания закономерностей развития ребенка», – отметил Игорь Реморенко.
Перекличка эпох
Научный руководитель Института проблем образовательной политики «Эврика» Александр Адамский обратил внимание на социально-экономические условия, в которых Ушинский создавал главный труд своей жизни. Тогда, в 60-е годы XIX века, 90% населения России было неграмотным, очень незначительная доля женщин начала свой путь эмансипации.
В России женщинам предлагалось только две стези – акушерство и педагогика. Если женщина хотела получить высшее образование, то ей надо было ехать за рубеж.
Болезненно и противоречиво проходила отмена крепостного права.
В то же время можно обнаружить много аналогий с нынешней эпохой.
«Сегодня, как и тогда, большинство учителей безразлично к реформам или выступает против них. Образовательная тематика не находится в фокусе общественной мысли», – считает Александр Адамский.
Актуальны и упомянутые выше цитаты Ушинского о Министерстве просвещения, деятельность которого Ушинский охарактеризовал как «канцелярия и экономия наверху, администрация в середине, учение под ногами, а воспитание за дверьми заведения».
Интересный вопрос поставил эксперт в области образовательного права Вадим Чеха. Он напомнил, что 31.07.2020 года в Закон «Об образовании в РФ» были внесены поправки, регламентирующие процесс воспитательной деятельности, в том числе введены программы воспитания и календарный план воспитательной работы. По словам Чехи, в качестве одного из обоснований для этого закона использовался тезис в виде отсылки к Ушинскому. В связи с этим возникает вопрос: насколько правомерно ссылаться на авторитет ученого, если речь идет о формализованных документах, которые обязательно должны быть в образовательной организации с целью ее проверки?
«Я не против норм и нормирования, но я против пустых норм, которые сдвигают образовательный процесс с достижения целей на достижение показателей, не обеспечивающих деятельностного эффекта», – заявил Александр Адамский.
В заключение он отметил, что пока работы Ушинского и других классиков педагогики не востребованы среди массового учительства, большинство представителей которого больше озабочено сугубо практическими вопросами своей деятельности.
Но можем ли мы надеяться, что трудам педагогических классиков, «как драгоценным винам, настанет свой черед»?
