3 декабря 2021 года в клубе «Норма и деятельность» состоялось очередное заседание, посвященное весьма актуальной и, как все присутствующие убедились в ходе обсуждения, крайне полемичной теме: «Персонализированное образование в эпоху цифровой трансформации общества». С основным докладом выступала член-корреспондент РАО, директор Института педагогики СПбГУ, научный руководитель программы СберКласс Е.И. Казакова. Довелось принять участие и со своими тезисами «Персонализация образования: феномен и программа».

И все же в итоге осталось некоторое чувство «незаконченного действия», которое дало импульс к размышлениям, которые мы решили озаглавить так: «Десять тезисов о персонализации в образовании».

---

1. Амбивалентность персоны

Вполне очевидно, что разговор о персонализации предваряется пониманием смысла понятия «персона». И здесь мы сталкиваемся с крайней, радикальной противоположностью интерпретаций этого концепта. Взятый в аспекте европейской культурной и психологической традиции, концепт «Персоны» (Person) представляет собой «архетип, воплощающий социальную роль, публичное лицо личности, воспринимаемое окружающими; персона скрывает уязвимые и болезненные места, слабости, недостатки, интимные подробности, а иногда и суть личности человека» (К. Юнг).

Прямо противоположная позиция сформулирована В.А. Сухомлинским: «Нет в мире ничего сложнее и богаче человеческой личности. Ее всестороннее развитие, нравственное совершенство – цель коммунистического воспитания. Быть неповторимой личностью – это зависит в большей мере от самой личности. Надо стремиться к тому, чтобы не быть серым, незаметным».

Не вдаваясь в более подробные характеристики и уточнения каждой из позиций, достаточно зафиксировать главное: персона может оцениваться по-разному в разных контекстах.

2. Смыслы персонализации в контексте отечественной историко-культурной традиции

Высказанные оценки могут соотноситься с фундаментальными различиями отечественной и европейской традиций. Однако внутри самой отечественной культуры содержится существенная проблематизация и даже отвержение «личностного начала».

В «Легенде о Великом Инквизиторе» Ф.М. Достоевский утверждает: «Нет заботы беспрерывнее и мучительнее для человека, как, оставшись свободным, сыскать поскорее того, пред кем преклониться. Но ищет человек преклониться пред тем, что уже бесспорно, столь бесспорно, чтобы все люди разом согласились на всеобщее пред ним преклонение… Вот эта потребность общности преклонения и есть главнейшее мучение каждого человека единолично и как целого человечества с начала веков».

Другими словами, великий русский писатель отмечает, что индивидуальная/персональная свобода оказывается чаще всего неподъемным бременем, от которого человек и человечество пытаются избавиться.

В одном из ключевых политических текстов XX века, написанных на русском языке – докладе Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС, – итоговые оценки также исходят из фундаментального противопоставления морали, человеческого единства и силы, с одной стороны, и «культа личности», с другой: «XX съезд Коммунистической партии Советского Союза с новой силой продемонстрировал нерушимое единство нашей партии… И тот факт, что мы сейчас во всей широте ставим принципиальные вопросы о преодолении… культа личности и о ликвидации причиненных им тяжелых последствий, говорит о великой моральной и политической силе нашей партии».

Наконец, в своей книге, написанной в начале нового XXI века «Обличать и лицемерить: генеалогия российской личности», О.В. Хархордин утверждает, что самые жестокие и неприемлемые для нашей эпохи методы государственного террора (чистки, проработки, репрессии) оказывались эффективными инструментами конструирования личности.

Если же говорить об основных способах представленности «персоны» в современном мире, то и здесь ее существование объективируется, скорее, экономическими и маркетинговыми инструментами: уровень потребления, предпочитаемые бренды, членство в сообществах, кредитная история и другие.

3. Персонализация как комплексный феномен

Правовой основой для современных интерпретаций персонализации является Федеральный закон «О персональных данных» от 27.07.2006 № 152-ФЗ (в ред. Федерального закона от 25.07.2011 № 261-ФЗ), устанавливающий, что «персональные данные – любая информация, относящаяся к прямо или косвенно к определенному или определяемому физическому лицу (субъекту персональных данных)».

В этой логике мы можем выделить несколько (по крайней мере три) слоя персонализации, различающихся своим смыслом и содержанием.

Первый слой персональных данных – имя человека, связь с религиозной, этнокультурной и традиционной общностью. При всем разнообразии конкретных национальных традиций (в некоторых присутствует отечество, в некоторых нет; иногда имя дается в соответствии с чтимыми святыми или предками либо отражает выбор родителей и так далее) весь комплекс этих значений связан с принадлежностью человека к духовной и семейной традиции, а само наречение является частью религиозного ритуала.

Второй слой персональных данных связан с потребностью государственного контроля над человеком. В числе основных персональных данных здесь: дата рождения по гражданскому (а не религиозному) календарю, пол, образование, данные о семье (происхождении) и трудовой биографии, наличие государственных наград, судимостей, родственников за границей и так далее. Дополнительными и, как правило, недоступными для самого субъекта являются различного рода характеристики и прочие конфиденциальные документы, в подавляющем большинстве случаев наличие которых является основанием для принятия тех или иных санкций.

Наконец, третий слой персонализации, актуализирующийся в системе образования, определяется также дисциплинарными записями: оценки в дневнике и журнале, замечания, удостоверения и сертификаты.

В этой логике персонализация образования в контексте цифровизации позволяет обеспечить большую плотность и насыщенность персональных данных (так называемый цифровой след), делающий возможным контроль не только за осмысленными и демонстрируемыми действиями, но даже за отвлечениями и движением взгляда (например, так собирается информация в процессе сдачи экзамена в режиме прокторинга).

4. Модусы персонализации

Как отмечает А.Г. Асмолов, персонализация и индивидуализация являются предметом массового запроса в XXI веке. Однако следует учитывать, что персонализация одновременно может являться и проклятием нашего времени (достаточно вспомнить данные о тотальном одиночестве, депрессивных и суицидальных тенденциях в современном мире). Кроме того, персонализация может стать ядром манипулятивных технологий; вспомним рекламный лозунг одного из массовых брендов: «Ведь ты этого достойна!»

Таким образом, персонализация оказывается своеобразным «фармаконом», о котором писал Жак Деррида: «…Сократ сравнивает со снадобьем (farmakon) письмена, которые прихватил с собою Федр. Этот фармакон, эта “микстура”, это зелье, разом лекарство и отрава... это колдовство могут быть – поочередно или одновременно – благотворными либо пагубными». Здесь же можно вспомнить и формулу Гельдерлина, подробно анализируемую Хайдеггером, тем более что она может быть прочтена «в обе стороны»: «Wo aber Gefahr ist, wӓchst Das Rettende auch». («Где опасность, там также произрастает Спасительное»).

В более общем смысле персонализация предстает в качестве одного из имен антропологического поворота, происходящего под действием сочетания тенденций глобализации и повышения человеческой мобильности, ускорения социального времени и социально-экономической объективации человека.

Кажется вполне очевидным, что подобный сложный феномен становится объектом критики, основой которой является как раз его внутренняя сложность и многозначность. Так, например, введение QR-кодов для посещения общественных мест и магазинов может иметь смысл принудительной (директивной) персонализации, а декларации о «личностной направленности» обучения при отсутствии элементарной вариативности – лозунговой или имитационной персонализацией.

Можно также утверждать, что содержательная характеристика персонализации возможна не столько на пути формально-бюрократических уточнений словарного определения (скажем, какие черты личности востребованы для персонализации), но через уточнение контекстов, в которых функционирует персонализация; что она запрещает, санкционирует или же просто «не замечает».

5. Онтологическая проблематика персонализации

Как известно, в последние годы принято формулировать некоторые мировоззренческие модели в виде аббревиатур, и уже в течение пандемических ограничений 2020–2021 гг. особое распространение получила новая формула: BANI-World, brittle – хрупкий; anxious – тревожный, non-linear – нелинейный, incomprehensive – непостижимый.

Совершенно очевидно, что эти мировоззренческие характеристики в первую очередь свидетельствуют о собственно бытии человека, и это означает вполне определенный заказ к системе поддержки и сопровождения личности в сфере образования, включающей повышение ее устойчивости (резильентности), помощь в профилактике и/или преодолении «срывов» и депрессивных фаз, экологизация образовательных и социальных систем.

6. Персонализация в политико-образовательном контексте

Феномен персонализации можно рассматривать и в контексте государственного заказа, в первую очередь определенного в нормативно-правовых документах, в частности, «Программы фундаментальных научных исследований в РФ на долгосрочный период (202–2030)» (Распоряжение правительства РФ № 384-р от 31.12.2020). Имеет смысл говорить о ведущих направлениях, записанных в раздел 5.7. «Наука и образование»:

5.7.1. Междисциплинарные исследования развития современного ребенка в условиях цифрового общества
5.7.2. Социализация в информационном пространстве мультикультурного общества
5.7.3. Психолого-педагогическое сопровождение развивающей и безопасной образовательной среды/деятельности; развитие интеллектуального и творческого потенциала современного ребенка
5.7.4. Профессиональная карьера в условиях сетевого взаимодействия
5.7.5. Перспективы развития непрерывного педагогического образования
5.7.6. Научное обоснование современных стратегий и прогнозирование тенденций развития образования. Технологии управления персонифицированными образовательными системами
5.7.7. Развитие системы образования детей с ограниченными возможностями здоровья и системы непрерывного образования специалистов для работы с ними
5.7.8. Проблемы, перспективы и минимизация рисков индивидуализированного образования в России в условиях использования цифровых технологий

7. Персонализация как проблема системы массового образования

Важнейшим полем переосмысления персонализации является сфера массового образования. Наиболее яркая антитеза в этой сфере – это соотношение между концептами персонализации и индивидуализации. Оба слова образуют диалектическую пару, в которой каждый из элементов образует с другим отношения близости – противоположности.

Действительно, индивидуализация и персонализация так или иначе апеллируют к значимости и особенности человека, но делают это принципиально по-разному.

Индивидуализация, как систематический учет в образовательном (здесь было бы точнее сказать, учебно-воспитательном) процессе индивидуальных особенностей и свойств, предполагает вполне определенную систему диспозиций, внутри которой учитель принимает на себя ответственность за достижение оптимального результата средствами индивидуальных заданий, поддержки, организации вариативных форм деятельности и т.д. В этой связи индивидуализация невозможна без глубокого и вдумчивого отношения со стороны учителя к учащемуся.

Напротив, персонализация связана не только и не столько с индивидуализированными отношениями между субъектами, но с созданием режима производства и накопления данных. В этой связи возникает вполне значимый вопрос, кто и почему является заказчиком этих данных: в зависимости от поставленных целей эти данные могут включать как конкретные результаты выполнения отдельных упражнений, так и показатели (свидетельства) функциональной грамотности, равно как и характеристики поведения, протоколы жизни и действий ребенка и прочее.

В этом отношении персонализация образовательного процесса совершенно неселективна относительно типа собираемых данных и формируемых результатов, а также способов их фиксации: и школа закрытого типа с палочной дисциплиной, доносительством и карцером, и система творческих студий будут обеспечивать персонализацию, только в различающихся смыслах и различными инструментами. Можно сказать, что «персонализация» как таковая принадлежит к ряду «псевдопонятий» или «бессмысленных слов» (по Л.С. Выготскому), которые мы в процессе действия наделяем значением.

8. Персонализация как проблема исследовательской культуры

Одним из интереснейших в сфере персонализации является вопрос о культурно-антропологических основаниях самой исследовательской культуры.

В первую очередь, нуждаются в переопределении фундаментальных смыслов исследований образования: традиционная советская педагогика использовала научно-педагогический лексикон, скорее, как инструмент легитимации тех или иных политических решений. Вопрос о месте и роли исследований в управлении развитием образования в современных условиях остается дискуссионным.

Не менее проблематичен культурно-антропологический статус исследователя: тот факт, что выбор «педагогической науки» в качестве жизненной стратегии в последние десятилетия оказывался едва ли не единственной карьерной перспективой для хорошего учителя. В то же время процессы деградации научно-образовательного сообщества нередко делают этот выбор недействительным, приводя к исключительным моральным и психологическим издержкам.

Отдельным направлением проблематизации персонализации образования является вопрос о соотношении индивидуальных результатов (включая показатели удовлетворенности образованием) и исполнения некоторых универсальных норм (сдачи ЕГЭ и других).

Проблема многоаспектная, поскольку связана и с методологией отдельных исследований, и с сочетанием качественных и количественных методов, и с использованием «больших данных» (Big Data) в принятии решений.

Наконец, следует отметить социально-экономический аспект исследований персонализации образования с точки зрения влияния на формирование человеческого капитала. Приоритетными в этом отношении являются вопросы преодоления образовательного неравенства, осуществления целенаправленной поддержки обучающихся с ОВЗ, из низкостатусных семей и так далее.

9. Проблемы персонализации в контексте цифровизации образования

Следует выделить несколько взаимосвязанных проблем, связанных с цифровизацией: недостаточную материально-техническую оснащенность образовательных организаций и недостаток располагаемых ресурсов многих семей для закупки и эксплуатации необходимого оборудования, недоверие со стороны педагогического сообщества в отношении проектов цифровой персонализации, психологическую и профессиональную неготовность педагогов к полноценному использованию цифровых технологий. Несмотря на то что объяснение всех перечисленных проблем некоторым «человеческим фактором» представляется наиболее простым и логичным («субъекты образовательной деятельности консервативны и не желают вносить в свою жизнь никаких существенных изменений» и так далее), более существенными оказываются системные факторы.

В ситуации, когда ни онлайн, ни смешанное обучение еще не приобрели официального статуса, что, очевидно, потребовало бы внесения существенных и весьма дорогих дополнений в статьи закона об образовании (в частности, обеспечения детей гаджетами, оплату высокоскоростного подключения), ни учителя, ни семьи не хотят становиться заложниками непредсказуемых изменений образовательной политики.

Еще более проблематична цифровизация образования в рамках крупных коммерческих проектов. В современной России большинство населения сталкивается с банковскими структурами только в качестве операторов выплат зарплат, пенсий и пособий, оплаты коммунальных платежей, либо же при кредитных заимствованиях. При этом каждая из операций предоставления банку подробных персональных данных, которые могут быть использованы для ограничения гражданских прав (например, наличие непогашенной задолженности может стать причиной запрета на международные поездки). Вполне естественно предположить, что цифровая персонализация образования под эгидой банков представляется опасным политико-экономическим проектом, позволяющим аккумулировать данные о каждом учащемся и его семье и принимать на их основании решения, затрагивающие базовые права и свободы.

Усилению подозрений в отношении этих проектов способствует закрытость самих технологий, отсутствие реальной заинтересованности инициаторов в привлечении профессионального сообщества к определению целей и разработке содержания образовательной деятельности, недопущение экспертизы продвигаемых продуктов со стороны образовательных институтов и гражданского общества.

10. Персонализация образования как перспективная программа

В заключительном тезисе сформулируем некоторые предложения в отношении формирования комплексных исследовательских и инновационных проектов персонализации в сфере образования. Речь идет о пяти шагах, которые могут реализовываться как последовательно, так и параллельно.

1. Концептуализация феномена персонализации. Принципиально важно сформулировать предварительную концептуальную модель персонализации, ответив на вопросы: кто является ее выгодоприобретателем, что в сущностном отношении отличает персонализированное образование от его нынешнего образа, в каком пространственно-временном и институциональном контексте возможна его реализация. Следует иметь в виду, что для формулировки ответов на эти вопросы необходимо привлечь не только традиционные для отечественных психолого-педагогических наук системно-деятельностный и личностный подходы, но также представления структурного психоанализа, философской, религиозной и педагогической антропологии и другие.
2. На основе сформированных концептуальных схем и моделей возможна разработка оригинальных практик персонализации в открытом образовательном пространстве, ориентированных на достижение некоторых ожидаемых результатов.
3. В процессе становления и развития практик персонализации будет формироваться запрос на проведение экспериментальных и прикладных исследований, и это вполне соответствует установке Л.С. Выготского на создание будущей психологической теории как «теории практики».
4. По мере приобретения практического опыта реализации практик персонализации, формирования необходимой фактической и аналитической базы, разработки научно-методического инструментария возможен переход от единичных инновационных проектов и исследовательских инициатив к созданию комплексных научно-инновационных программ, распространение и закрепление инновационного опыта.
5. Завершающим элементом разработки проектов персонализации должна стать социально-гуманитарная рефлексия и экспертиза полученных результатов. Именно в этом процессе можно будет осмыслить реальные трансформации социально-гуманитарных и образовательных практик, что в конечном счете станет условием и основанием корректировки социального развития.