С 2017 года Минобрнауки, а ныне Минпрос разрабатывает и представляет на общественное обсуждение новые проекты школьных Стандартов (ФГОС).

Первые проекты, опубликованные в июле 2017-го и в марте 2018 года, вызвали шквал критики в адрес разработчиков со стороны педагогической общественности.

В этом году очередные версии обсуждались весной и осенью и тоже получили множество нареканий и замечаний: обсуждение ФГОС НОО и ООО на портале «Преобразование» проводилось с 29 марта по 29 апреля, обсуждение на https://regulation.gov.ru/ c 3 по 18 сентября 2019 года.

И эти версии тоже вызвали большое количество критических замечаний. Так, участники семинара в НИУ «Высшая школа экономики», который состоялся в конце апреля, пришли к выводу о том, что «Стандарт порождает практику имитационного образования и превращает школы в пункты сдачи экзаменов и ВПР».

На усиление контрольно-надзорных функций новых ФГОС обратили внимание и ученые РАО.

Один из главных выводов обсуждения состоял в том, что стандарт не имеет отношения к развитию, индивидуальным траекториям обучения, научно-техническому прогрессу и борьбе за вхождение в топ-10 ведущих стран мира в сфере общего образования. Иными словами, проект ФГОС входит в противоречие с соответствующими поручениями президента. Его главная цель – усиление контрольно-надзорных процедур.

Да и статс-секретарь, замминистра просвещения Павел Зенькович не скрывал, что «стандарт является также инструментом для всех контрольных и проверяющих органов».

Согласно постановлению правительства от 12 апреля 2019 года № 434, РАО назначена ответственной за экспертизу ФГОС. Поэтому многое зависит от позиции президиума РАО, который до 19 ноября должен утвердить текст экспертного заключения от РАО, а главное – определиться в основном выводе: отклонить, отправить на доработку или поддержать?

Нет подхода – нет проблемы?

Многих специалистов привело в недоумение исчезновение из текста Стандарта системно-деятельностного подхода, на котором основаны действующие ФГОС.

«Прежде всего меня настораживает отсутствие системно-деятельностного подхода. А если нет подхода, то нет и механизмов, нет необходимости фиксации какой-то технологии, конкретных методик для образовательных организаций, – отмечает директор Центра проектного творчества “Старт-ПРО” ИНО МГПУ Елена Восторгова. – Зато есть трилогия результатов: предметные, метапредметные, личностные, они фигурируют здесь в тексте. Теперь предметом проверки станут не только предметные, но и метапредметные результаты. В отсутствии чёткого определённого подхода к их проверке это может нанести скорее вред, чем принести пользу».

«Напрасные слова – виньетка ложной сути»

Термин «системно-деятельностный подход» не появился и в последней, ноябрьской версии Стандарта. Однако, несмотря на обилие в тексте таких актуальных понятий, как «вариативность», «универсальные учебные действия», «информационная образовательная среда», «сетевые формы взаимодействия», его суть не изменилась.

На поверку оказывается, что все эти красивые слова, равно как и утверждение о том, что «в основе Стандарта лежат представления об уникальности личности» – не более чем декларации, которые невозможно реализовать на практике. Ведь они противоречат главной цели Стандарта – привязать требования к результатам образовательной деятельности по каждому предмету к конкретным годам обучения (что и делается в приложениях к Стандарту) во имя создания единого образовательного пространства.

Очень наглядно эти многочисленные противоречия в проекте ФГОС для основной школы показывает генеральный директор Открытого института «Развивающее образование» Алексей Воронцов:

«Текст проекта Стандарта гласит: «вариативность содержания программ ООС, возможность формирования программ различного уровня сложности и направленности с учетом образовательных потребностей и способностей обучающихся, реализации социального заказа общества системе образования». Однако, как отмечает Алексей Воронцов, «при жесткой регламентации учебного материала по годам обучения о вариативности программ, уровней сложности программ при безуровневом Стандарте – все это опять останется на бумаге. Не заданы в проекте ФГОС механизмы, обеспечивающие эту вариативность и разноуровневость. А это можно было бы сделать за счет другой модели учебного плана и уровневого подхода к описанию образовательных результатов».

В то же время разработчики Стандарта заявляют о «возможности осознанного выбора образовательной программы следующего уровня и (или) направленности».

«Непонятно, за счет чего это может происходить, если учебный план остается традиционным с определенным количеством предметных областей и учебных предметов, которые нельзя убирать, менять, интегрировать и т.п., – констатирует Алексей Воронцов. – При таком подходе практически не остается времени на свой выбор ученика (40% учебного времени уходит на три учебных предмета), на все остальные 14 учебных предмета приходится 60% времени».

По его мнению, не оставляет таких возможностей и внеурочная деятельность, которая реализуется во второй половине дня, после выполнения часов учебного плана, когда уже школьники ни физически, ни умственно нормально учиться не могут.

Вызывает тревогу и недоумение последний абзац пункта 5 проекта ФГОС ООО, где указывается, что «реализация программы ООО, разработанной Организацией, допускается при наличии санитарно-эпидемиологических заключений».

Что это значит? Все ООП образовательных организаций должны будут от Роспотребнадзора получать специальное экспертное заключение? Как это согласуется со статьей 12 Федерального закона № 273 «Об образовании в Российской Федерации»?

На декларативность и нереализуемость Стандарта обращает внимание и другой эксперт – замдиректора Института проблем образовательной политики «Эврика» Роман Селюков.

С его точки зрения, декларативно в стандарте заложена целевая установка развития у детей проектной деятельности, фактически же не заданы институциональные условия для ее развития.

«Зафиксирована классно-урочная система не только при реализации учебного плана, но и при реализации внеурочной деятельности, что блокирует возможность реализации проектного подхода при обучении детей или развития проектной деятельности учащихся», – отмечает он.

Не описаны, по мнению Романа Селюкова, и механизмы сетевой реализации программ несколькими организациями и индивидуальных учебных планов (включая способы их финансирования).

«Экспертно можно утверждать, что если в школе правом реализации ИУП воспользуются все учащиеся, то это потребует увеличения объемов бюджетного финансирования на реализацию ООП минимум в 1,4 раза», – утверждает эксперт.

Серьезным риском, по его мнению, является переход на программный способ реализации внеурочной деятельности, поскольку в этом случае, по его оценкам, потребуется дополнительно от 30,83% до 34,79% бюджетных средств.

1500 рублей на переоснащение школ, или факты против благих пожеланий

Заместитель директора Института проблем образовательной политики «Эврика» Наталья Шадрина проанализировала представленные в проекте Стандарта требования к условиям реализации программы основного общего образования и пришла к выводу о том, что они не могут быть полноценно выполнены. Ключевым аргументом, по ее мнению, является то, что отсутствие единых подходов к методике расчета норматива на реализацию ФГОС ОО на фоне усиления самих требований ФГОС и накопленных проблем, вызванных общим недофинансированием общего образования, способны в большей степени дестабилизировать положение школ и системы образования в целом.

В качестве доказательства она приводит конкретные факты.

В большей части субъектов (исключение составляют Сахалинская область, Ямало-Ненецкий автономный округ, Ханты-Мансийский автономный округ) в нормативах учитывается не более четверти необходимых расходов на приобретение средств обучения, причем в отдельных субъектах данная часть расходов практически не финансируется. Так, например, норматив расходов на приобретение средств обучения школами в Ивановской области составляет всего 186 рублей на учащегося в год. В Республике Башкортостан и Тверской области рассматриваемые расходы вовсе не включаются в норматив. В то время как учебные расходы, которые должны покрывать потребности, предлагаемые в проекте ФГОС ОО, по экспертным оценкам должны составлять более 40% от фонда оплаты труда в начальный период реализации ФГОС ОО (2-3 года) и не менее 25% в последующие периоды реализации ФГОС ОО.

Однако на практике при отсутствии единых подходов к методике расчета норматива на реализацию ФГОС ОО субъекты формируют финансовый норматив, исходя из собственных возможностей бюджета.

Еще одна проблема, на которую указывает Наталья Шадрина, заключается в том, что фактически ни в одном муниципалитете страны нет утвержденного муниципального норматива. Не определены нормативные затраты на содержание имущества и коммунальных расходов, общеобразовательная организация финансируется в этой части из фактически сложившихся расходов за истекший период, что приводит к недофинансированию образовательные организации. Недофинансирование образовательных организаций на содержание имущества, текущий и капитальный ремонт привело к тому, что 11,7% (или 8095) школьных зданий требуют капитального ремонта, а 0,8%, или 564 школьных здания находились в аварийном состоянии (данные Минпросвещения РФ). Состояние школьной инфраструктуры в отдельных регионах требует немедленного решения. Так, в восьми регионах страны более трети зданий требуют капитального ремонта (более 33%). Наиболее остро проблема ветхости школьных зданий стоит в Республике Северная Осетия – Алания (51% зданий требуют ремонта – половина), г. Севастополь (44%), Карачаево-Черкесской Республике (41%), Республике Дагестан (39%), Республике Ингушетия (38%), Республике Карелия (36%), Республике Адыгея (35%), Республике Саха (Якутия) (35%).

«Доля расходов школ на материальное обеспечение в большинстве регионов низка, что не позволяет поддерживать оптимальное состояние инфраструктуры и состояние имущества», – подчеркивает Наталья Шадрина. Так, по данным федеральной статистики, доля фонда оплаты труда в структуре расходов общеобразовательных учреждений в среднем по РФ составляет 80% (2017 год). Таким образом, на учебные расходы, материальное обеспечение, содержание имущества направляется всего 20% расходов ОО. В 41 регионе эта доля ниже 20%, в 13 регионах – ниже 15%, в трех регионах – менее 10%. Минимальные расходы на содержание школьной инфраструктуры имеют Республика Дагестан (7% расходов), Республика Тыва (8%), Республика Ингушетия (9%).

Если средний по России объем доходов общеобразовательной организации в расчете на 1 учащегося составляет 89 273 рубля в год (или 7439 рублей в месяц), из них только 20% идет на поддержание материального фонда, то расчетно этот объем составляет около 1488 рублей в месяц за одного ученика. Достаточно ли этой суммы для переоснащения материальных фондов, создания современных условий, особенно на фоне устаревания школьных зданий и ресурсной базы? Вопрос скорее риторический.

«Поддержка и развитие современной инфраструктуры общеобразовательных организаций требует институциональных решений, – убеждена Наталья Шадрина. – По факту необходимо создать почти 2 млн новых учебных мест (ликвидация проблемы второсменности), отремонтировать 9 тысяч школьных зданий, обновить инфраструктуру во всех 46 тысячах школ страны».

Поэтому тезисы Стандарта о доступности информационно-образовательной среды в школе, похоже, останутся только на бумаге – из-за отсутствия хотя бы описания механизма достижения этой цели.

Так, информационно-образовательная среда организации, по замыслу разработчиков, включает: комплекс информационных образовательных ресурсов, в том числе цифровые образовательные ресурсы, совокупность технологических средств информационных и коммуникационных технологий: компьютеры, иное ИКТ-оборудование, коммуникационные каналы, систему современных педагогических технологий, обеспечивающих обучение в современной информационно-образовательной среде».

«То есть должен быть обеспечен доступ к высокоскоростному Интернету в каждой образовательной организации Российской Федерации, реализующей ФГОС ОО, – поясняет Наталья Шадрина. – Однако темпы цифровизации российского образования можно считать достаточно слабыми. По данным статистической формы ОО-2, только 18% российских школ имели доступ к сети Интернет на скорости более 30 Мбит/сек, позволяющей реализовывать цифровые технологии и сетевое взаимодействие».

Расширению сетевого взаимодействия мешает не только низкоскоростной Интернет, но также отсутствие прозрачного организационно-финансового механизма и нормативной базы. Поэтому, по мнению Натальи Шадриной, необходима федеральная методика расчета норматива бюджетного финансирования сетевого взаимодействия на трех уровнях – региональном, муниципальном и школьном.

«В целом принятие данного Проекта ФГОС приведет к усилению контроля и надзора за выполнением ФГОС, так как большая часть школ не готова к созданию описанных условий. Руководитель образовательной организации будет нести персональную ответственность за выполнение требований ФГОС, которые по объективным причинам не могут быть выполнены в значительной части школ. Это означает, что новый ФГОС будет выполнен лишь документально, а не реализован в действительности. Усиление требований на фоне отсутствия финансовых возможностей приведет к росту дифференциации и нарушению равного права детей на качественное основное общее образование», – делает вывод Наталья Шадрина.

«Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?»

К аналогичному заключению пришла и независимая группа экспертов под руководством вице-президента корпорации «Российский учебник» Андрея Галеева.

Кроме того, они считают, что предложенные проекты ФГОС не позволят выполнить ряд поручений и указов президента России В.В. Путина.

В том числе Поручение № 15-ГС (декабрь 2015 года) и Поручение № 209 (февраль 2017) с требованием обеспечить «систематическое обновление содержания общего образования на основе результатов мониторинговых исследований и с учетом современных достижений науки и технологий, изменений запросов учащихся и общества, ориентированности на применение знаний, умений и навыков в реальных жизненных условиях».

«Однако профессиональному сообществу не были представлены результаты объективных и независимых мониторинговых исследований, на которые опираются предлагаемые стандарты. В этом отношении стандарты не имеют объективных научных оснований. Кроме того, отсутствует анализ применения действующих ФГОС, принятых в 2009–2010 гг., что по сути означает игнорирование школьного опыта последних десяти лет и подчеркивает произвольный характер решений. Ни о какой ориентированности на применение “навыков в реальных жизненных условиях” речь также не идет, поскольку предписываемое проектами ФГОС единообразие учебного материала предполагает единообразие жизненных условий, что невозможно в нашей разнообразной стране», – считают независимые эксперты.

Не учитывают Стандарты и приоритеты научно-технологического развития Российской Федерации (Поручение № 294 за февраль 2019 года), а, наоборот, противоречат им.

«Проекты ФГОС жестко фиксируют предметное содержание образования – в ущерб развитию проектной деятельности, межпредметных и метапредметных навыков, soft skills. Кроме того, с 2014 года одним из приоритетов государственной политики в России является реализация Научно-технологической инициативы (НТИ), ориентированной на развитие девяти рынков будущего – от распределенной энергетики до искусственного интеллекта. НТИ никак не учитывается в новых ФГОС», – подчеркивают эксперты.

Понятно, что такие Стандарты не способны обеспечить глобальную конкурентоспособность российского образования, вхождение Российской Федерации в число 10 ведущих стран мира по качеству общего образования

(Указ № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года», май 2018 года).

Эксперты констатируют, что этот Указ может быть выполнен только формально: разработанная Министерством просвещения и Рособрнадзором методика оценки качества образования уже помещает Россию очень близко к ТОР-10. Но о реальном достижении конкурентоспособности при принятии новых стандартов придется забыть, поскольку весь мир движется в противоположную сторону – к вариативности, индивидуализации и персонализации образования, повышению статуса и развитию педагогов, развитию методик и навыков работы с увеличивающимся разнообразием, прежде всего – в целях формирования у детей гибких навыков и способности учиться всю жизнь в новых ситуациях.

«Новый Стандарт содержит угрозу не только отдельным людям, но и стране в целом»

Завершить обзор экспертных позиций хотелось бы мнением профессора, ведущего научного сотрудника лаборатории психологии младшего школьника Психологического института РАО Галины Цукерман:

«Новый Стандарт содержит угрозу не только отдельным людям, но и стране в целом. Он устремлен в прошлое. С одной стороны, в него добавлены требования к предметным результатам освоения учебного предмета – элемент советской школы, резко ограничивающий творческую самостоятельность учителя. С другой стороны, из текста Стандарта исчезло одно из основных достижений отечественного образования последних десятилетий – деятельностный подход к освоению предметного содержания обучения. Между тем именно деятельностный подход к организации учебной работы школьников под руководством учителя является основным и обязательным средством воспитания детской инициативы, независимости и самостоятельности в мышлении и поведении. Стране не нужны инициативные, самостоятельные и независимые люди? Это мрачный диагноз.

С третьей стороны, авторы Стандарта, кажется, не заметили, что на дворе третье тысячелетие. Социальный институт школы выразительно изменил свое место и миссию; он перестает держать монополию на образование детей 7–17 лет. А дети, приходящие в школу, изменились еще выразительней: это поколение цифровых аборигенов (digital natives). Россия хотела попасть в десятку стран с лучшим образованием? При стандартах, обращенных в прошлое, у нее нет никаких шансов».