Думаю, нет человека (по крайней мере, человека европейской культурной традиции), которому с детства не было бы знакомо выражение «прокрустово ложе». Древнегреческий миф утверждает, что когда-то в окрестностях Афин жил разбойник-садист по имени Прокруст, который ловил беспечных путников и укладывал их на свою постель. Если рост несчастного оказывался меньше длины этого рокового ложа, то Прокруст растягивал жертву, если короче – рубил ей ноги. Дело давнее, и «прокрустово ложе» успело стать метафорой немотивированно жестких требований. Так отчего бы нам не взглянуть на наш ФГОС общего среднего образования, сплошь состоящий из одних только требований, сквозь эту оптику: не напоминают ли его создатели того самого Прокруста? Не использованы ли в Стандарте те же конструкции, что и в его печально знаменитом прототипе?
И удивительное дело! Сходство авторов проекта ФГОС ООО с Прокрустом буквально сразу бросается в глаза!
Прокруст прекрасно знал, что по установленному им критерию лишь единицы «выполнят его стандарт», что для большинства забредших в контролируемое им пространство этот «стандарт» заведомо невыполним.
Но ведь и наши авторы точно так же знают, что их Стандарт в полном соответствии с его духом и буквой тоже не выполнит практически никто. И не только потому, что у Прокруста был один-единственный критерий, а во ФГОСе их сотни, но и потому, что лечь на его ложе можно было бесплатно, а чтобы выполнить все требования ФГОС, нужны деньги – и немалые. А их, этих самых денег, у абсолютного большинства школ, обитающих в отечественном едином образовательном пространстве, на эти цели в достаточном количества просто нет. И непохоже, что вдруг появятся.
Хроническое недофинансирование – вот то прокрустово ложе, в которое укладывает ФГОС обессиленную школу. А вместе со школой и всех ее обитателей – и учителей, и учеников. И всем предъявляет требования. Не обязательно связанные с финансами – можно, например, потребовать, чтобы изучали то литературное произведение, которое определено стандартом, а не то, которое кажется целесообразным учителю, знающему своих воспитанников. Но это уже детали (хотя, как известно, дьявол в них).
Вернемся к финансовой несостоятельности школ – да и всей системы образования в целом. И не будем забывать, что, говоря о дне сегодняшнем, мы имеем в виду десятилетнюю перспективу: на десять лет рассчитана опубликованная версия нового ФГОСа, через десять лет отечественное общее образование (не говоря уже о профессиональном) должно войти в мировую элитарную десятку.
Итак, попробуем составить портрет нашей героини по имени «российская школа».
Что представляет собою сегодня она, устремленная в будущее и вдохновленная новым ФГОСом? Первое, что бросается в глаза, – ее многоликость. Смотришь – и удивляешься: неужели все эти 46 тысяч совершенно разномастных школьных зданий стоят в одной и той же стране? И это притом что через десять лет на дворе будет 2030 год со всеми вытекающими из этой реальности требованиями к архитектуре и учебному оборудованию образовательных сред! Что ж, зафиксируем первый факт: для этого необходимо будет практически полностью обновить их инфраструктуру, отремонтировать (как минимум) 9 тысяч школьных зданий (564 из них находятся в откровенно аварийном состоянии), создать почти два миллиона новых учебных мест (если уж решили ликвидировать второсменность). А ведь есть целые регионы, в которых проблема ветхости школьных зданий достигла просто вопиющей остроты: в Северной Осетии – Алании требуют ремонта 51% школ, в Севастополе – 44%, в Карачаево-Черкесии – 41%, в Дагестане – 39%, в Ингушетии – 38%, в Карелии – и 36%, в Адыгее и Республике Саха (Якутия) – по 35%.
Это что касается состояния школьной «недвижимости». А как обстоят дела с другим – самым, пожалуй, важным звеном инфраструктуры любой образовательной организации в цифровую эпоху, – с доступом в широкополосный интернет на скорости не менее 30 Мбит/сек, что только и может позволить реализовывать цифровые технологии и сетевое взаимодействие? Ответ: лишь 18% школ имеют сегодня такую возможность. Между тем в проекте Стандарта говорится: «При реализации программы основного общего образования каждому обучающемуся в течение всего периода обучения должен быть обеспечен доступ к информационно-образовательной среде Организации, которая включает комплекс информационных образовательных ресурсов, в том числе цифровые образовательные ресурсы, совокупность технологических средств информационных и коммуникационных технологий (компьютеры, иное ИКТ-оборудование, коммуникационные каналы, систему современных педагогических технологий, обеспечивающих обучение в современной информационно-образовательной среде)».
Отсюда – второй факт, не вызывающий возражений: на всё это (и еще, разумеется, на многое-многое другое, остающееся за пределами этого текста) нужны деньги. Если в настоящее время доля государственных расходов на финансирование сферы образования составляет порядка 3,7% ВВП, то, по экспертной оценке, введение новых ФГОС потребует увеличения этой доли минимум до 4,4–4,6% ВВП. Но самое смешное (сквозь слезы) состоит в том, что даже если эти деньги будут выделены, они не дойдут до несчастных школ и учителей в полном объеме, потому у нас отсутствуют единые для всей страны (в том числе и для самого государства в лице федеральных и региональных органов исполнительной власти) подходы к методике расчета норматива на реализацию ФГОС!
И что прикажете делать в этих обстоятельствах субъектам Федерации? Правильно: формировать свой собственный финансовый норматив, исходя из наличных возможностей бюджета. А он (особенно в случае дотационной территории, коих у нас подавляющее большинство) заведомо дефицитен. Что ж удивляться, что оценка удельной стоимости необходимых средств обучения в расчете на одного обучающегося в год оказывается почти повсеместно значительно заниженной? В большей части регионов в нормативах учитывается не более четверти необходимых расходов на приобретение средств обучения (так, например, в Ивановской области расходы на эти цели составляют всего 186 рублей на учащегося в год), а случается, что эта часть расходов вообще не финансируется (Башкирия, Тверская область).
На местах проблема еще более усугубляется тем, что фактически ни в одном муниципалитете страны нет муниципального норматива. Общеобразовательная организация финансируется из фактически сложившихся расходов за истекший период, так что «схема недофинансирования» воспроизводится вновь и вновь. И если учесть, что оплата труда в структуре расходов школ в среднем по России составляет 80%, то на учебные расходы, материальное обеспечение, содержание имущества направляется не более пятой части средств: в 41 регионе эта доля ниже 20%, в 13 регионах – ниже 15%, в трех регионах – менее 10%. Минимальные расходы на содержание школьной инфраструктуры имеют Ингушетия (9%), Тыва (8%), Дагестан (7%).
А теперь представьте, что на этом фоне новый ФГОС резко ужесточает все требования к условиям реализации Стандарта: и к качеству школьной инфраструктуры, и к интенсивности сетевого взаимодействия, и к материальному обеспечению, и к состоянию имущества. Ужесточить требования, не увеличивая финансирования на их обеспечение – это ли не принцип устройства прокрустова ложа? Во всяком случае, в Стандарте и речи нет о введении общего (универсального и прозрачного) финансового норматива, дающего школам возможность автоматически получать деньги на выполнение требований ФГОС в полном объеме.
Таким образом, на полотне «Школа на прокрустовом ложе ФГОСа» начинают проступать важные контуры:
– руководителям большинства образовательных организаций придется «по должности» нести персональную ответственность за выполнение требований ФГОС, которые по объективным причинам не могут быть выполнены: все это знают, но «закон есть закон»;
– усиление требований на фоне отсутствия финансовых возможностей приведет к еще большей дифференциации субъектов, муниципалитетов, школ и, как следствие, к нарушению равного права детей на качественное основное общее образование независимо от места проживания.
А это означает, что новый ФГОС ждет, скорее всего, та же судьба, какая выпала на долю ФГОСа уходящего: быть «выполненным» лишь отчетно-документально и не материализоваться в реальной действительности.
Впрочем, для такого скорбного прогноза есть и другие основания. И самое, пожалуй, пикантное из них помещено в самом Стандарте. Вернее, в Приложениях к нему.
Все знают, что в действующем ФГОСе никаких приложений, излагающих «Требования к предметным результатам освоения учебного предмета (…), выносимым на промежуточную и итоговую аттестацию», нет. И быть не должно, поскольку статья 11 п.3. ФЗ-273 «Об образовании в Российской Федерации», устанавливающая структуру образовательных стандартов, никаких подобных «Требований» не называет. Между тем в новой редакции ФГОСа блок этих «Требований к предметным результатам» по своему объему существенно превосходит текст собственно Стандарта (158 страниц против 92). И неудивительно: в нашей средней школе 17 обязательных учебных предметов, в каждом из них уйма результатов, так что всех результатов, включая промежуточные, да еще вдобавок расписанные по годам обучения, и не счесть!
Впрочем, если повнимательнее присмотреться к текстам по отдельным учебным дисциплинам, то нельзя не заметить, что название «Требования к предметным результатам…» не вполне соответствует последующему содержанию: на деле приложения представляют собой не только «требования к результатам», но описание содержания каждого учебного предмета. А это противоречит статье 11 ФЗ-273, согласно которой содержание образования не стандартизируется. Ничуть не бывало! Считайте, уже стандартизировано.
Что же получается? С одной стороны, в новой редакции текста ФГОС декларируется, что «в основе Стандарта лежат представления об уникальности личности». Однако само понятие «уникальность личности» нигде не раскрывается. Но не это порождает озабоченность.
Ее порождает естественный вопрос, возникающий при чтении этих «предметно-результатных приложений»: какая может быть «уникальность личности», если для того, чтобы выполнить требования только к предметным результатам по годам обучения, необходимо все аудиторное время опять отдать на стандартные (традиционные) учебные предметы?
Такое подробное описание предметных результатов, привязанных к годам обучения, фактически приводит к унификации содержания образования, а это блокирует многие положения Стандарта, связанные с «уникальностью личности», вариативностью, индивидуализацией и т.п.
Вот вам еще одна ипостась того прокрустова ложа, на которое обновленный ФГОС бережно укладывает учителей и учеников.
Не достаточно ли? Нет, есть и еще сюрпризы. Возьмем, например, такое актуальное направление образовательной деятельности учащихся, как проектное. Вы, конечно, думаете, что новый ФГОС создает максимально благоприятные условия для прорыва воспитанников нашей школы в первые ряды носителей этой ценной компетенции? А вот и ошибаетесь. В Стандарте не только не заданы институциональные условия для развития проектной деятельности, но и при реализации учебного плана, и при реализации внеурочной деятельности зафиксирована традиционная классно-урочная система. А что еще нужно, чтобы блокировать саму возможность реализации проектного подхода при обучении детей или развитии в них проектной компетенции?
А как обстоят дела с возможностью реализации индивидуальных учебных планов? Декларативно в Стандарте про это заявляется, однако фактически не описаны ни механизмы реализации учащимися ИУП, ни источники финансирования такой возможности. Между тем экспертно можно утверждать, что если в школе правом реализации ИУП воспользуются все учащиеся, то это потребует увеличения объемов бюджетного финансирования на реализацию ООП минимум в 1,4 раза. Впрочем, о финансовой стороне реализации нового ФГОС мы уже говорили.
Под занавес добавим, что, по мнению экспертов-аналитиков, главным тормозом реализации большей части ФГОС ООО окажутся (если не считать приложений) требования к разработке учебного плана и плана внеурочной деятельности. В обязательный перечень, как уже было сказано, входит 17 учебных предметов, которые невозможно ни включить в рабочий учебный план школы, ни интегрировать между собой, хотя задача на формирование межпредметных понятий поставлена в тексте ФГОС.
Такое количество традиционных дисциплин не дает возможности довести до 30% вариативную часть учебного плана. К тому же, а не 30% от всего объема ООП, где 90% занимает план только внеурочной деятельности, который школы вынуждены реализовывать во второй половине дня после выполнения часов учебного плана, а это, как правило, после 15.00, когда школьники уже ни физически, ни умственно нормально учиться не могут.
И здесь мы натыкаемся на угол всё того же прокрустова ложа…
Что сказать в заключение? С точки зрения надзирающих, регламентирующих и контролирующих инстанций Стандарт, видимо, очень хорош. Но, учитывая названные (и неназванные) выше «недочеты», мы не можем поздравить ни его разработчиков, ни друг друга с началом новой эпохи в истории отечественного образования. Что ж, пока продолжается старая. А местами и еще старше…
