В ноябре 2019 года Министерство просвещения в очередной раз опубликовало для общественного обсуждения новый проект образовательных стандартов. Возникает полное ощущение дня сурка: просыпаешься – а под видом «нового» проекта мы вновь и вновь получаем архаизированную версию российского образования.

Гильдия словесников неоднократно выступала с критикой проекта, основополагающие черты которого сохраняются до сих пор (жёсткое распределение по годам обучения, ведущие к торжеству натаскивания на контрольные в российской школе, отсутствие продуманной системы межпредметных связей). 5 ноября 2019 года состоялось заседание Совета по русскому языку при президенте Российской Федерации. К сожалению, поднять вопрос о стандартах по русскому и литературе на нём не удалось из-за нехватки времени, однако убеждён, что вопрос этот имеет прямое отношение к стратегии поддержки русского языка и русской культуры, и публикую здесь текст подготовленного мною выступления.

Уважаемые коллеги! Уважаемый Владимир Владимирович!

Несколько слов хочется сказать о том, что обеспечит укрепление позиций русского языка, глубокое его знание и любовь к русской культуре – о преподавании словесности в школе.

Ситуация, в которой находятся учителя литературы и русского языка, мне невероятно нравится. Мы находимся в точке активного развития неформального сообщества учителей, которым интересно искать новое и не останавливаться в развитии. Таковы учителя по всей стране, в чём я убеждаюсь во время своих поездок. Появляется много удачных современных программ. Этому способствуют инновационные проекты (прежде всего «Сириус» и его региональные центры), а также то, что литература и русский язык – это предметы про творчество, про личность, её внутреннее содержание и глубину, про возможность постоянного развития, ведь неслучайно К.И. Чуковский сказал про русский язык – «живой как жизнь». Именно поэтому на наших уроках так важно простраивать мосты между учеником и предметом.

На этом позитивном пути, правда, есть серьёзные проблемные факторы.

Первый – засилье форм контроля, которые превращают обучение в натаскивание и порождают мёртвый язык клише в головах детей и учителей.

Это становится причиной ухода от ценности исследований, творческих заданий – того, что создаёт человека будущего.

Нужен принципиально новый тип работы над контрольными процедурами – в открытом диалоге с сообществом и на принципах публичности.

Второй – это нагрузка учителя, точнее, ситуация, при которой учитель вынужден брать несколько ставок (чтобы достичь целевых показателей по средней зарплате учителя).

О каком творчестве и профессиональном развитии учителя, о каком качестве может идти речь при такой перегрузке?

И здесь необходима государственная программа, сформулированная позиция: учитель не может брать больше ставки, тогда он превращается в конвейерного служащего.

Третий – проект нового образовательного стандарта, чрезвычайно архаичный, не учитывающий методического богатства страны, формализующий преподавание почти самых сутевых предметов. Об этом уже говорили Елена Владимировна Шмелёва и Наталия Дмитриевна Солженицына: проект не учитывает мнения многих профессиональных сил и принимается поспешно, без апробации и исследований.

Проект убивает мотивацию детей, формализуя предметы, и делает невозможным исполнение поручений и начинаний президента. Если мы потеряем интерес детей к предметам, мы потеряем и сами предметы.

Здесь моя позиция проста: принятие проекта сейчас недопустимо, необходимо построить работу над ним на совершенно иных основаниях и принципах.

Учителя готовы делать преподавание русского языка и литературы делом живым и интересным. Хочется надеяться, что это не придётся делать нелегально или преодолевая постоянное сопротивление.