В экранизациях исчезало самое главное из текстов Успенского, – то, что так было нужно советским детям. А что было нужно?
Мне кажется, самым интересным у Успенского было развенчание детских страхов и опасностей относительно мудрёной и как будто бы даже странной или нерациональной взрослой жизни. Осознание этих непонятностей, превращение страхов в шутки – помогало взрослеть и учиться быть смелым. Чего не понимали и боялись мы – дети 70-х, 80-х гг.? Например:
- Мы не понимали всяких взрослых начальников. Чего они такие грозные? Почему наши родители так осторожно о них говорят? Зачем те собираются на съезды и долго толмачат всякую непонятную ерунду?
- Мы не понимали и опасались пьяниц. Когда страстью становится потеря рассудка, агрессия – это ведь совсем не по детски и совсем неинтересно.
- Мы не понимали, из за чего бывает такой жуткий дефицит разных «товаров народного потребления». В зарубежных фильмах это уже есть, а у нас днём с огнём не достать. Почему так?
И вот что делал Успенский? Он как бы брал все эти детские неясности и раскрывал их смысл, показывал, как с этим можно сладить. Даже если в какой-то взрослой реальности в самом деле не было никакого смысла, он помогал построить отношение, не бояться взрослых заморочек. Всё становилось вполне преодолимым. Взрослый мир из нерациональной догматики перерастал в ироничный и преобразующийся материал. Успенский воспитывал и развивал иронию.
Первый раз я прочитал «Крокодила Гену и другие сказки», когда лежал в больнице. Это был конец 70-х. Крокодил в образе советского интеллигента решил с товарищами найти ресурсы на строительство Дома друзей. Задача, вообще-то, для советского гражданского общества практически нерешаемая. Однако он идёт к главному начальнику, принимающему решение совершенно по-дурацким основаниям. А ведь так зачастую и делалось в громоздкой и плохо управляемой системе распределения. И, как бы сейчас сказали, отрефлектировав эти основания, вступил в интеллектуальную игру с бюрократом, – крокодил получает требуемые ресурсы на инициативный гражданский проект. Сразу так детям приоткрывается способ взаимодействия с путанной взрослой системой – расшифровать её странные законы и обыграть.
Или вот в повести про дядю Фёдора, когда Матроски надоил пьяное молоко у объевшейся хмеля Коровы Мурки. Сначала сам Матроскин захмелел, потом чтобы спасти от милиции дядю Фёдора вынужден был напоить местного бдительного почтальона Печкина. Тот, опьянев, давай песни горланить, драться полез… Хорошо «Скорая помощь приехала». Здесь можно проследить всю драматургию хмельного влияния, начиная от скучной сельской жизни и заканчивая стремлением сообща изменить сложившуюся ситуацию, хотя и не без участия спецвытрезвителя. И с алкоголиками тоже справиться было можно.
Ещё нельзя забыть истории про инженера Тяпкина, придумавшего замечательный трактор для дяди Фёдора, работающий на продуктах питания, профессора Сёмина, учащего зверей говорить, Институт Физики Солнца, производящий инновационные обогреватели для суровой простоквашинской избы. А сколько интересного было в «Гарантированных человечках» (придуманные 40 лет назад сегодняшние «фиксики»)… Изначально огромный и непостижимый взрослый мир товаров и технологий оказывался вполне рациональным и осваиваемым.
Эдуард Успенский создал свою педагогику. Это было больше, чем просто хорошая детская литература. Он преодолел цензуру и очеловечил взрослый мир. Было очень интересно, читали сами, читали вслух, перечитывали, учились. Великий учитель.
