До сих пор не знаю, как называется предмет в эстонских школах, на котором этому учат – мастер-класс по чувству соразмерности? урок гармонической точности? – но следы этого обучения можно обнаружить везде. Рассказываем о том, как детей учат видеть красоту в повседневности, зачем школьникам нужна каллиграфия и что делает эстонский трафик самым необычным в мире.

Подсмотрено у природы

Хозяйка одного из хуторов на Северном побережье Эстонии славится своей выпечкой и свежим хлебом. До пандемии все это можно было купить прямо на хуторе. С началом карантина пекари перешли к торговле навынос. Вот этот старый улей, который вы видите на фотографии, хозяйка приспособила под ларь и перекрасила (сверху написано название хутора – Tagavalja). Ларь установили на обочине дороги, и теперь все желающие могли брать хлеб и выпечку прямо из него, и в нем же оставлять деньги. Такой «ларь честности».

Обратите внимание на антураж. На столике возле ларя – букет вербы в старом бидоне, рядом на земле – горшок с анютиными глазками. Но самое прекрасное в этой композиции – лежащая чуть поодаль деревянная колода с приделанными по бокам ручками. Абсолютно не функциональная, просто для красоты. Впрочем, может, как раз наоборот, это проявление заботы об усталом путнике, которому предлагается сесть на пенек, съесть пирожок...

Эту фотографию – репортажную, не постановочную – хочется долго разглядывать. Разноцветный ларь, деревянная колода, букет вербы в бидоне – это «хлебное место» не просто утилитарная конструкция, а подлинное произведение стрит-арта. Точнее – обочина-арта, опушка-арта.

Тут вот еще что интересно, помимо продуманной композиции и деталей. Ларь выкрашен в две краски. Цвета необычные, сложные, приглушенные – охристо-горчичный и вишнево-коричневый.

А теперь – колористическая интрига.

Ниже приведем еще две фотографии. Одна из них сделана в Таллине, другая – в небольшом эстонском городке. Легко заметить, что многоквартирный дом в столице, частный дом в центральной Эстонии и крохотный домик для хлеба на Северном побережье выполнены в единой цветовой гамме. Все те же сложные, припыленные цвета – глинисто-горчичный и вишнево-коричневый. Если бы какой-нибудь колористический зануда вознамерился взять наугад цветовые пробы в разных частях Эстонии и сравнить их, то убедился бы: нет никаких региональных различий, единый «колор-код» согласованно выдерживается по всей стране.

Приезжего человека все время озадачивает местная колористика. Оттенки и цвета, которые используют в оформлении внутреннего пространства эстонских домов, кафе, офисов. В отделке наружных покрытий. В дизайне городских афиш и канцелярских принадлежностей. Я пока так и не смогла найти ответа на вопрос, как эстонцам удается подбирать столь удивительные цветовые сочетания. В каком дизайн-коде они прописаны.

Нет, что это будут сочетания цветов, отличные от тех, к которым мы привыкли у себя дома, было естественно ожидать. Но вот что удивительно, они зачастую отличны и от традиционных европейских. Почему цвета не пестрые и яркие, как в южных странах, наверное, понятно, но это и не строгий скандинавский монохром, вроде бы географически более близкий. Чем больше перемещаешься по стране, тем больше понимаешь, что здесь принята своя внутриэстонская палитра, такой национальный Panton.

Но как эстонцам удалось об этом договориться? Вот реально – как? Ну не приходит же в каждый дом строгий чиновник из Министерства цветовых соответствий, не предлагает заполнить формуляр, не берет подписку о неиспользовании таких-то и таких-то цветовых сочетаний.

Как они подбирают эти приглушенные, составные, богатые цвета? Цвет охры, горчичный, как глинистый обрыв, и благородный коричнево-красный, как спелая брусника, древесная кора или прибрежный мох. Мхов здесь, кстати, великое множество, как и их оттенков – серо-зеленых, сиреневых, серебристо-белых…

Может быть, ответ надо искать как раз здесь – в цветах, оттенках, фактуре местной растительности и ландшафтов. В стремлении людей не противоречить природе, а следовать за ней.

Дети не только впитывают эту цветовую грамоту, глядя вокруг, но и, оказывается, изучают ее в школе.

Торжество каллиграфии

Для людей, которые привыкли воспринимать мир через бумагу, буквы и шрифты, Эстония – истинный полиграфический клондайк. Куда бы вы ни приехали, даже в самые маленькие населенные пункты в самых отделенных уголках, вы увидите необычные и со вкусом оформленные концертные афиши, вывески, рекламные объявления и тому подобную «бумажную» полиграфию. Через какое-то время вы перестанете удивляться тому, что большинство из них написаны от руки стильными графическими шрифтами или искусно стилизованы под рукописный текст.

Афиша группы Puuluup

Эстония переживает расцвет письменности. Нет, не потому что до нынешнего времени она жила в дописьменную эпоху и лишь недавно обрела алфавит (первый букварь появился здесь, как мы помним, в XVI веке), а потому что умение связно и красиво писать от руки, выражать свои пожелания, просьбы и просто доброе отношение к другим через рукописные послания – большой эстонский тренд. И он же – добрая местная традиция.

Эта кажущаяся немного архаичной любовь к рукописному тексту – не от отсутствия технических возможностей.

В стране-лидере технологических стартапов и флагмане электронного документооборота ничего не стоило бы разместить в общественных местах, как и везде, электронные табло и плазменные панели, заменить устаревшие школьные стенгазеты продвинутыми школьными сайтами…

Но в том-то и дело, что здесь новые технические возможности не заменяют и не отменяют прежних, а становятся с ними в один ряд. Так, в каждом уважающем себя учебном заведении есть свой сайт, и вместе с тем в школах распространенное и привечаемое занятие – писать от руки. И не только на уроках.

Вообще это отдельное удовольствие – перечислять, что эстонские дети любят и умеют писать от руки. Вот лишь краткий список.

Поздравительные письма друг другу и учителям. Приглашения на школьные и общегородские праздники. Классные стенгазеты. Комиксы из школьной жизни. Навигация в школьных коридорах. Афиши к музыкальным выступлениям, спортивным соревнованиям, театральным представлениям. Очень популярен школьный мерч – визитки, логотипы и прочая школьная атрибутика, к созданию которой дети относятся со всей серьезностью (но и с изрядной долей самоиронии). Даже такие рутинные жанры, как школьные отчеты и презентации проектов, они умудряются превращать в маленькие произведения искусства.

Визуализированное резюме веб-семинара

Школьный мерч здесь очень популярен

Искусство здесь – пожалуй, подходящее слово. Искусство каллиграфии, подбор шрифтов и цветовых решений, чуть ли не основы типографики – всему этому эстонских школьников учат с детства. Причем шрифты и цвета используются не абы какие – например, шрифт «курица лапой» тут запатентовать не удастся. И подбор цветов – как в хорошем дизайн-бюро: выбирают уместные, избегают простых и ярких; хорошим тоном считается использование двух-трех точно подобранных цветов на условную полиграфическую единицу… Так что общеобразовательная школа по совместительству –еще и школа дизайна и полиграфии.

Все это не воспринимается как навязанная взрослыми скучная обязаловка – на фотографиях, сделанных во время уроков, видно, с каким увлечением школьники, с детства привыкшие к клавиатурному набору, занимаются выписыванием букв, подбором сочетаний, оформлением поздравительных посланий друг другу, родителям и учителям…

Владеть культурой рукописного текста – означает уметь проявлять уважение и симпатию к другому человеку. Ведь разница между написанной от руки и купленной в магазине открыткой очевидна – это все равно как сшить куклу в подарок самому или купить в переходе китайский ноунейм. Но не всякий решится, не имея навыков шитья, изготовить куклу ручной работы – поэтому, чтоб не было мучительно стыдно за плохой крой и кривые швы, искусству «шитья» здесь обучают с детства.

Эта легкая дань старомодности – еще и признак национального хорошего тона. Эстонцам нравится мчать на электромобиле Tesla – и вместе с тем неторопливо трястись в дилижансе. Трафик здесь устроен так, что эти виды городского транспорта друг другу не мешают, для каждого из них уважительно предоставлена своя выделенная полоса. Такой эстонский специалитет.

Волна и камень

Идете вы, например, по городской дороге, а вдали на обочине – симпатичная группа валунов. Вы подходите ближе и видите, что рядом с ними кто-то заботливо поставил горшок с бегонией. Идете дальше – симметрично дороге лежит бревно. При ближайшем рассмотрении оказывается, что оно не просто так там лежит – это бревно-скамейка. Скамейка именная, на ней имеется табличка с именем дарителя. И тут все время так – не всегда понимаешь, что перед тобой: это еще часть природы или уже артефакт?

Похоже, что эстонцы воспринимают всю природу как нерукотворное искусство. При таком подходе высший пилотаж искусства рукотворного – следование за природой. И не только за ее цветами, но и за формами.

Например, обычный для эстонского пейзажа придорожный валун – уже готовый арт-объект. Его можно обыграть, построив рядом с ним дом.

А можно соорудить остроумную башенку из валунов и украсить ею общественное пространство. Заодно предложить всем полюбоваться цветом камня, его формами и фактурой. Эстонцы понимают, что это – красиво. Наверное, поэтому здесь так любят дома, построенные из необработанного камня и дерева естественного цвета.

Эстонская архитектура во многом близка финской. Так же как и финская, это – идеальная общественная архитектура, пространство для комьюнити равных сограждан, – и в то же время произведение искусства, стремящееся идеально вписаться в ландшафт. Глаз человека, воспитанного на совсем других образцах, должен привыкнуть к этому искусству, которое вроде бы и не искусство даже – столь мало в нем искусственности. Но, когда привыкнешь, оно начнет тебе открываться во всей полноте.

Потолок-волна в зале ожидания автовокзала в Таллине

Например, сидишь ты на суперсовременном таллинском автовокзале Bussijaam, ждешь своего автобуса, разглядываешь необычный потолок – и вдруг понимаешь, что в потолочной волне из деревянных реек проглядывает волнообразная линия деревянного потолка (отсылающая к северному сиянию?), придуманная в 1930-е годы знаменитым финским архитектором Алваром Аалто.

Потолок зала библиотеки в Выборге, 1930-е. Архитектор Арво Аалто

Или, гуляя по центру города, неожиданно замечаешь, что современная башня «Солярис» своим необычным силуэтом и фактурой отсылает к башням таллинской средневековой крепости.

Вот так тут сходятся волна и камень.

Легкое сумасбродство здорового человека

Только посмотрите на этот указатель-шлагбаум-дирижерскую палочку возле национального оперного театра. Это – не только уличный знак, но и знак условно-театральный. Он будто сообщает прохожему – хоть мы и национальный театр, но вы не подумайте, не такие уж мы серьезные. Не такие уж изо всех сил академичные, на котурнах, с надутыми щеками…

В рекламе, афишах, даже в дорожных указателях – везде присутствуют самоирония, смещение смыслов, даже некоторый сюрреализм.

Эстонцы вообще-то – люди довольно рациональные. Может, именно поэтому им так близко легкое сумасбродство, игра, абсурд. Но это – абсурд здравомыслящего человека.

В художественной галерее в Тарту – мелкое художественное хулиганство детектед. Прямо у входа в зал зрителя встречает портрет человека с высунутым языком. Это можно прочесть как предупреждение: привычной музейной экспозиции здесь не ждите. Так и есть! Первое, что видишь в зале – информация о картине, обычно размещенная на музейной этикетке, написана прямо на стене, как уличное граффити, причем написана не строгим классическим шрифтом, а как раз тем самым почерком «курица лапой». Такая своего рода «антиэтикетка».

Дальше тоже интересно. В следующем зале на стенах – инсталляция из украшенных графическими шрифтами спичечных коробков, а в центре – пестрый «лес» из расписанных вручную упаковок от молока…

Если обойти все залы и внимательно вглядываться в то что видишь, становится понятно, что это «хулиганство» – не выпад в сторону традиционного искусства, а визуальный эквивалент вербатима, театра.док. Музей вовсю пользуется приемами театра – снижение пафосности высокого искусства, призыв к игре, прямое вовлечение, буквально втаскивание зрителя в происходящее.

Граффити внутри здания, картины на стенах домов, необычные арт-объекты – прямо на городских улицах.

Искусство больше не отделено от зрителя дистанцией, строгой этикеткой, золотой музейной рамой. Оно приближено на расстояние вытянутой руки, его можно потрогать, с ним можно вступить в диалог. И главное – можно захотеть попробовать самому.

Если человек подготовлен к такому восприятию искусства всем художественным оформлением действительности, если ему с детства рассказывают, что абсурдистская поэзия, поэтический театр, нефигуративная живопись – это нормально, то для него экскурсия в такой музей не станет потрясением основ. Наоборот, может пробудить желание самому привнести в окружающую жизнь какую-то долю искусства.

Как-то мне довелось оказаться на недавно реконструированном Балтийском рынке Таллина, Balti Jaama Turg, и мое внимание привлек один из фуд-кортов. Стену у стойки украшал условно написанный хоровод – весело улыбающиеся скелеты в саванах пляшут вперемежку с живыми гражданами, а в руках у пляшущих – куски пиццы, сэндвичи и картонные стаканчики с кофе. Это изображение что-то смутно напоминало, отсылало к чему-то очень знакомому.

Смысл отсылки дошел до меня, когда я оказалась в Старом городе возле церкви-музея Нигулисте. У входа висела репродукция «Пляски смерти» – одной из самых известных таллинских картин. «Пляска смерти» была очень популярным сюжетом в искусстве средневековой Европы, но до наших дней таких изображений дошло не так много. Одно из них как раз и находится в таллинском музее.

В том, что эстонцы решились обыграть сюжет из высокого искусства в оформлении уличного кафе, видится двойной смысл – здесь и намеренное снижение патетического начала, и еще один пример встраивания «большой культуры» в повседневность. Если искусство входит в музейные залы прямо с улицы и вольготно там располагается, почему бы ему же и не выходить на улицу прямиком из музейных экспозиций?

Все это кажется очень важными приметами места и времени.

Эстония сейчас – один из самых быстро развивающихся брендов в мире. Если продолжать растительную метафору, можно сказать, что страна мощно пускает ростки в технологическое будущее, и одновременно в ее настоящем все более органично прорастает традиционная культура прошлого. Именно это сочетание, похоже, придает здешней жизни такую устойчивость.

Фото: Postimees, Puuluup, FB Koeru Keskkool и автора