В школе я был даже не сказочным – былинным лентяем, тишайшим провокатором и старательным имитатором хорошего мальчика. Со временем лентяй отвалился – надо было содержать семью, да и в научных занятиях стал находить нечто позволяющее облечь лентяйство в респектабельную форму. Так вот, единственным способом изучить школьный предмет для меня оставалось сделать по нему доклад. Способность чесать языком на научные темы я проявил уже тогда, и учителя это заприметили.
Это было куда круче учебы: я шел в Центральную юношескую библиотеку на Преображенке и обкладывал себя специальными книжками о том, о чем, переступая библиотечный порог, не ведал. Даже не уровне школярского минимума. Матчасть усваивал в составе сложного – это, кстати, легче.
Часа через два-три я выходил практически профи и дома по выпискам накидывал план доклада, одновременно осмысливая, а кое-что и примысливая.
Второе меня выручило при написании вступительного сочинения в институт – пустое место заполнил парой тут же придуманных цитат из партийных документов. Никто из проверяющих не осмелился усомниться в их подлинности!
Делал доклады по физике – «сверхпрограммный», о соотношении общей и частной теории относительности (помогла превосходная книжка А. Кузнецова об Эйнштейне из отцовской библиотеки), по биологии – о связи эволюционной теории с генетикой (тогда вычитал, что Дарвин был знаком с опытами Менделя, да не легло – о другом думал), по истории – о Куликовской битве (с попыткой реконструкции образа Дмитрия Боброка Волынца и мотивов его стратегического выжидания: 5 часов не начинали биться), по НВП – об АК (об этом потом даже рассказывал в газете «Вести образования»), бесчисленные – по литературе...
О чем я только не докладывал! Да хоть об НЛО – на астрономии.
Тогда по рукам пошла знаменитая распечатка лекции Феликса Зигеля в МАИ, которая «разбила мозги на части» у всех, включая учителей. Плюс свежий еще «Петрозаводский феномен». Мою способность убедить кого угодно в чем угодно с нежной улыбкой хорошего мальчика (к тому времени я уже порядком набрался опыта) решили использовать для того, чтобы как-то нетрафаретно притушить страсти. При суровом минимуме источников (77-й на дворе). Начал с книги авторитетного астронома и астрофизика, директора Гарвардской обсерватории Дональда Мензела «О летающих тарелках». Он все объяснял температурными инверсиями света звезд в земной атмосфере. Причем – умозрительно. Пришлось полезть в доступную литературу по астрофизике и оптике...
Первым делом я сокрушил аргументацию гарвардского профессора (она и вправду ветхая), а вторым – обличил капиталистический строй, для отвлечения от болезненных язв которого нашим собратьям по разуму приходится сверху насаждать своими визитами мистику и мракобесие в сознание землян.
Так я немножко научился учиться. Чем занят и поныне.
