24 марта, как водится, незаметно прошло 60-летие Анатолия Германовича Крупнова. Крупнов прожил чуть больше половины этого срока. Свой день рождения не любил – считал самым несчастливым днем. Любил жизнь. Спешил любить, как если бы знал срок.
«Сообразно фамилии», он был намного крупнее своих талантливых реализаций в музыке, в театре и кино (а как он играл в своих песнях и клипах!).На радио, в поэтическом языке и повседневной, немыслимой по нынешним временам, литературной речи, в мудрости не по годам.
Шаман рок-н-ролльных безумств был интеллигентным, с юности начитанным человеком, ребенком учился играть на скрипке (для будущего басиста занятие полезное). Обожал Ремарка. По общему мнению, имя своей главной группе – «Черный Обелиск» – он дал в дань этому обожанию. Но как-то в одном интервью сказал: Ремарк ни при чем – просто мне нравится цвет и форма обелиска. Возможно, слукавил, чтобы снять вопрос, на который устал отвечать.
«Отечественную рок-музыку» можно вполне отдать на откуп спорящим о том, существует такая или нет. И здесь Крупнов был куда крупнее предмета спора.
Фото Михаила Грушина
Хотя, несомненно, он сделал максимум, чтобы приблизить эту музыку к понятию «рок». Бас-гитаристом основатель «Черного обелиска» был отменным. Как, впрочем, и выдающимся перфекционистом. Он считал, что «не доигрывает» до того уровня, который был известен только ему одному. Что это за уровень, можно судить по скрытым «адресациям» в басовых партиях «Черного Обелиска», – то к Роджеру Гловеру (Deep Purple), то к Джоуи ДиМайо (Manowar). И не только… Сольным инструментом бас-гитара впервые стала, конечно, не в руках Крупнова, но эти соло не забыть (здесь заметно влияние его раннего джаз-рокового опыта к группе «Проспект»).
Но даже из всего этого не сложишь Крупнова.
Да, в 31 год он состоялся сполна, но чувствовалось, что ему душно в этом, просто потому, что он продолжал вырастать из былых достижений. Боролся с внутренней духотой тем, что удушает насмерть извне. Но нашел силы сбросить смертельную удавку и учить этому других на радио.
Говорили, что он умер от «передоза». А он умер, как кто-то сказал о любимом им Высоцком, «от жизни» и от безумной усталости (величайший труженик), работая в студии.
Однажды написал пророчески: «Я мало жил, но я немало успел, жизнь суматошную любя…».
Фото: dzen.ru
И еще – из записных книжек 1996 г .:
Я пролетаю по дороге,
И только волосы назад,
Куда меня пристроят ноги,
И что увидят там глаза.
Я путешественник, я таю,
По жизни бегая, смеясь.
Я кенгуру, я волчья стая,
И уж, конечно же, змея.
Коль мысли и тело
Эхом отзываются
На белую дорогу
В черный пруд,
Тогда все то,
Что жизнью называется,
Не изучай. Совсем.
Напрасный труд.
Я в первом круге. Я доволен,
Я светел, чист, я всех люблю.
Я не хочу, да и не волен.
Не волен. Не остановлю.
Вот круг второй – он посложнее,
Здесь ритуал необходим.
Когда бы был бы я умнее,
Я ограничился бы им.
Я плавно перетек на третий.
Во мне особенность одна.
Ни уговоры и ни плети,
Я сам хочу дойти до дна.
Четвертый, пятый, до шестого
Я плохо помню. Я не спал
Ни днем, ни ночью. В полшестого
ложился. В шесть уже вставал.
Шестой, седьмой – уже больница.
Совсем не помню. Не хочу.
Мне врач сказал: «Пора лечиться»,
И я соврал, что я хочу.
И выйдя в снег и непогоду,
Смог с изумлением осознать:
Прошли часы, недели, годы,
И надо снова начинать.
И он сделал выбор – остаться, чтобы жить.
Рукописный текст песни «Мой мир»
Забыли ли Крупнова? Вряд ли. Есть почитатели, есть музыканты, относительно небольшая группа, но есть.
Рок-н-ролл может сто раз умереть, могут и должны наступить другие времена, придти другие люди, с другими песнями. Но рядом должен оставаться хотя бы один человек, который крупнее всего этого.
Чтобы остаться, надо спешить.
