– Скажи мне, ты нашёл ответ на вопрос «зачем нужна школа»?

– Я нашёл несколько ответов на этот вопрос.

– Поделишься?

– На самом деле, честно говоря, есть самые простые ответы на этот вопрос.

– Давай так: вообще школа-то нужна?

– Это хороший вопрос, и один из ответов, например, который мне очень нравится, для чего нам учителя и школа, – это быть твоим навигатором в тех нереальных потоках информации, которых сейчас всё больше и больше будет... Есть прекрасный анекдот про то, что «как получается красивый кораблик в бутылке?» Ты насыпаешь туда много камней, глины, заливаешь это водой, долго-долго трясёшь, и иногда получается кораблик.

Вот учитель – это тот, у кого получится кораблик. Навигатор в море информации.

– И как ты выбрал страны и школы? Почему ты поехал именно туда?

– У меня не было какого-то определённого плана. Я знал, что есть инновационные школы, которые я очень хочу посетить, где пространство без стен влияет на процесс обучения. Мне было интересно не читать об этом в интернете, а посмотреть вживую.

– Сколько ты проехал стран и школ?

– Не так много, как это можно представить. У меня получилось три десятка школ примерно, и несколько сотен учителей.

– У тебя сложилась какая-то картинка идеальной школы?

– Есть некоторые условные штрихи идеальной школы, которые я подметил.

Но какой-то идеальной школы, в общем, нет.

То, что хорошо сработало во Франции или в Дании, например, плохо сработало в России. Те же самые уроки сексуального воспитания в первом классе, например, в Дании, которые меня поразили, и я бы сам на них подписался.

– Есть какие-то отдельные важные вещи, которые должны быть в любой школе?

– Да, есть. Мне вообще было интересно обращать внимание на какие-то штуки, которые применимы, условно говоря, в россий.

В финской школе учительница, вместо того чтобы кричать, когда ученики начинают шуметь, переходит на шёпот.

Я спрашиваю: «Почему Вы так сделали?» Она говорит: «Потому что я заметила, что когда начинаешь переходить на шёпот, они сразу замолкают».

– А это известная психологическая методика, кстати.

– Или, например, как тебя стимулировать к командной работе, чтобы ты за друга реально «впрягался»? В датской школе у тебя есть команда, и вам ставят одну общую оценку. То есть если ты хочешь получить «пять», убедись, чтобы твой сосед получил «пять».

В Швеции любая школа, вне зависимости от того, частная она или государственная, обязана следовать общей школьной программе. Школа под сложным названиемKunnskapskolan- этошкола знаний. Это очень важно.

Время учителей в классическом смысле слова прошло. Нужно, чтобы они были, прости Господи, коучами.

Всё твоё образование делится на несколько шагов, и роль учителя в том, чтобы убедиться, что ты по ним следуешь. Мало того, он в каком-то смысле берёт на себя функцию твоей профориентации. И не только профориентации, кстати.

Условно говоря, ты, Нина Добрынченко-Матусевич, хочешь поступить на юрфак, но ненавидишь математику, так получилось, что ты ненавидишь математику, а тебе её нужно сдать, чтобы поступить. И роль учителя, моя, например, в том, что я тебе говорю: «Слушай, Нина, я понимаю, ты математику терпеть не можешь. Но давай мы сделаем так. Мы оставим её два часа в неделю, чтобы ты сдала этот экзамен (то есть ты сразу видишь цель, понимание, для чего тебе это нужно), причём ты можешь делать её дома, в школе, я тебе помогу, мы будем с тобой всё время в контакте, и при этом добавим три часа твоего любимого испанского».

Вот тебе, пожалуйста. У тебя есть понимание того, зачем тебе это нужно, у тебя есть сохранение любознательности, потому что тебе выстроили обучение так, что тебе кайфово, есть бонус, и под тебя сконфигурировали школьную программу. У всех вроде как общая программа, но при этом у каждого она своя. Это очень работающая модель, она сейчас с успехом применяется в Индии и в Англии.

– А скажи, у нас родитель для учителя –такой кнут и пряник. Пряник реже, но чаще кнут, когда педагог не справляется с ребёнком, или не справляется со своей педагогической задачей, он начинает ябедничать родителю.

– Так было всегда. Для чего были родительские собрания всегда? Для того, чтобы пожаловаться.

– Сейчас для этого есть вотсапы и прочие мессенджеры, когда это единственная роль, в которой педагог видит родителя в российской школе. А там как?

– Там родители участвуют, они всё время спрашивают.

– Родители вообще приходят в школу? Открыта школа для родителей?

– Да.

– У нас родители стоят, как известно, в загончике специальном у двери, а дальше стоит охранник, который не пускает в школу. У них так же?

– Нет, я такого не видел. Не могу сказать, что я много общался с родителями, но из тех, что я общался, мне очень запомнилась одна история.

Семья: женщина русская, муж датчанин. У них дочка родилась на территории Дании.

Она попала в плохую датскую школу, где её травили не одноклассники, а учителя.

Девочка – дислексик. Она с трудом читает, и её за это учителя просто гнобили.

Её забрали в другую школу и отправили к учительнице Стине. Я с этой Стиной потом общался много. Девочка за две недели читать, писать научилась. Всё получается, и мама в шоке: что за чудодейственная программа? Они идёт в школу к этой Стине: «Что? Какие у вас учебники? Или у вас методологические ноу-хау? Как вообще Вы сделали так, что мой ребёнок за две недели научился всему?»

Она говорит: «Я ничего с ней не делала кроме того, что я работала с её самооценкой».

Это простые вещи, но почему-то мы забываем об этом в школах и видим в тетрадях комментарии учителей красной ручкой: «Ты дебил».

В той же самой Дании скажут, что у них были давно отменены красные ручки.

– Я, кстати, хотела спросить, а есть где-то красные ручки, или только в нашей старой доброй советской школе?

– В Дании директор одной школы, Штефан, сказал, что они давно поняли, что красная ручка убивает как раз любую любознательность. Чего ты добьёшься, просто отметив недочёты? Ты должен человеку дать понять, где он может приложить усилия, чтобы в следующий раз сделать лучше.

– А есть домашка?

– Есть такой стереотип, что в Финляндии нет домашней работы. Она там есть. Мало того, в традиционных школах там она вполне себе традиционная, например, ты на математике решил 10 примеров, ещё тебе пять дают на дом.

– Насколько я знаю, там регулируется объём домашней работы и время, которое дети должны тратить на неё.

– Вот, я перехожу к самому материалу интересному. Там, где Phenomenon based learning, бывает домашняя работа, это, например, помочь маме убрать на кухне. Или (это же всё построено на явлениях, явления истории, географии). У них же ещё Inquiry based learningтеперь с 2016 года, это обучение на основе вопросов «кто я такой?», «откуда я пришёл?», «чем я здесь...?»

– Это в Финляндии?

– Да, phenomenon based learning. И там, например, бывает такая домашка: провести интервью с бабушкой на тему того, какой школа была в её юности, и сравнить её, например, с тем, что происходит сейчас. Если вы спросите школьников, они вам скажут, что если они делают домашку не больше 20 минут в день.

– И родители помогают им там, где это их касается на самом деле, а не примеры по математике решать.

– Да.

– Это вчера нам в чат одного из моих сыновей классный руководитель прислал сообщение: «Дорогие родители. У вас завтра на математике должен быть циркуль и карандаш». На что я ответила: «Уважаемый классный руководитель, у меня завтра нет урока математики».