В этом году практически все аудитории, где будут проводить ЕГЭ в России, оснастят видеонаблюдением в режиме онлайн, увеличив количество видеокамер. Объяснение простое: экзамен должен быть честным. Мы попросили Александра Асмолова прокомментировать эти надзорные меры.

Новым явлением российского образования является парадоксальный феномен «камерная честность». Для того чтобы человек стал благородным, честным, достойным, на него необходимо навести в буквальном смысле слова камеры. И иного не дано.

Честность под камеру, благородство под камеру – это один из трагичных абсурдов, характеризующий глубокие социальные болезни российского общества.

Хочу напомнить известные эксперименты Курта Левина, когда человек приглашался для того, чтобы исследовать, как меняется его поведение, если рядом садятся другие люди и внимательно за ним наблюдают. Для этого Курт Левин усаживал человека за стол и предлагал ему пообедать. А вокруг располагались наблюдатели. Они смотрели, не отрывая взгляда, как он будет при этом себя вести. Результаты эксперимента были потрясающими! Мало кто мог нормально себя вести, когда на него смотрят во все глаза. Единственным исключением был голодный студент, который абсолютно не замечал, как на него смотрят. Он с удовольствием отведал пищу в ресторане, справившись с поставленным перед ним заданием.

Это исследование Левина показывает, что, когда человек находится под неусыпным контролем, его поведение жёстко меняется.

Контроль, в том числе жёсткий контроль, когда ты всё время под колпаком у надзирателя, контроль как особая форма слежки приводит к деструкциям поведения, к росту тревожности, потере веры в себя, депрессиям и другим сложным психологическим проявлениям. Что у нас и происходит, когда в школе доминирует контроль, а школа явно или неявно превращается в казарму.

Возникает извращённый феномен «камерной честности».

И в этой ситуации рельефно проявляются риски нашего образования, в котором контроль ради контроля, контроль и надзор начинают доминировать над развитием. Всё для контроля, всё для отчётности. Уменьшается возможность развития ученика, учителя, школы.

Вводя подобные камерные игрушки как инструменты надзора, мы начинаем в России поощрять рост культуры недоверия, культуры непонимания, культуры доноса.

Получается, что вести себя правильно можно только тогда, когда на тебя наведены прожектора, когда ты в фокусе софитов социального внимания.

В этой ситуации, с моей точки зрения, есть глубокая этическая порочность.

Хочу быть правильно понятым. Контроль нужен, контроль необходим, но он нужен как обратная связь для того, чтобы оценить, правильно ли я действую сам, верно ли я сам решил как личность те или иные задачи или проблемы.

Контроль как средство обратной связи, ещё раз подчёркиваю, для того чтобы откорректировать поведение личности или поведение системы, является одним из социальных инструментов. Но невероятно опасно, когда в обществе внешний контроль за поведением личности полностью подменяет собой внутренний контроль со стороны самого человека.

В психологии существуют представления о внутреннем и внешнем локусе контроля.

Камеры в школе – это демонстрация недоверия к учителям и ученикам, это доказательство, что государственная система рассчитывает только на внешний локус контроля и не доверяет своим гражданам.

Трагично для страны, когда доминирующей ценностной установкой развития образования является установка на всепоглощающий контроль. Именно по такому пути в истории культуры шли различные закрытые тоталитарные системы управления.

В итоге, как об этом не раз говорилось, у нас складывается ситуация, выражающаяся лаконичной формулой: «Школа для ЕГЭ, а не ЕГЭ для школы».

Мы движемся в страну потери качества образования, в страну недоверия к своим гражданам, страну, где господствует контроль и донос, неусыпное наблюдение «каждого за каждым».

Стоит ли после этого удивляться, когда граждане отвечают государству взаимностью, платят той же горькой монетой: всё растущим недоверием к государственной власти.

И в этой драматичной ситуации мне невольно хочется вспомнить слова Юлиуса Фучика во время казни: «Люди, я любил вас! Будьте бдительны!».