Об этом рассказывает Александра Поливанова, куратор культурных программ «Международного Мемориала», руководитель проекта «Это прямо здесь».
– Расскажите, пожалуйста, о том, какие образовательные программы для детей в «Мемориале» уже существуют и что нового появится в этом году.
– Обычно в последнее время, когда у нас открывается какая-нибудь выставка, мы стараемся по этой выставке сделать образовательную программу и какие-то мероприятия не только для взрослых, но и для школьников. Так, у нас были занятия по выставке «Право переписки», были детские занятия по шаламовской выставке, но самые, конечно, успешные – по детской выставке «История старой квартиры», подготовленной по книге Александры Литвиной и Анны Десницкой.
На открытии выставки «История старой квартиры».
Фото Михаила Коншица
С декабря прошлого года у нас стоит выставка о Кароле Неер (звезда немецкой сцены и кино 1920–30-х годов, любимая актриса Брехта, которая после прихода к власти нацистов приехала жить в Советскую Россию и погибла в сталинских лагерях. – Ред.), и мы разработали по ней занятия для классов или просто групп детей школьного возраста. На сайте «Мемориала» есть форма регистрации, мы приглашаем, с одной стороны, организованные группы или классы прийти к нам, но иногда бывает и так, что родители сами организуют группу детей друзей или родственников.
Все наши занятия мы разрабатываем адаптированно для школьников. Мы стараемся строить занятие так, чтобы учитывать собственный эмоциональный опыт ребенка – с чем ему приходилось сталкиваться, что он уже знает, понимает, и не насиловать его психику какими-то очень страшными историями. Мы стараемся скорее развивать критическое мышление в подростках, чтоб на каждом из наших занятий ребенок о чем-то задумался, а потом, уже после выставки, чтобы он чуть-чуть понял, как работать с историческими источниками, что можно узнать об истории по историческим источникам – когда они врут, когда говорят правду – с тем, чтоб, когда в следующий раз он встретится с каким-то сюжетом из советского периода, может, у него чуть-чуть что-то включится, и он поймет, что бывает так, что читаешь одно, а за этим стоит что-то совсем другое.
Сейчас занятия по выставке о Кароле Неер построены очень во многом на том поиске родителей, которым занимался (и за который мы ему благодарны) сын Каролы Неер, Георг Беккер.
А недавно мы подготовили выставку о событиях августа 1968 года и начинаем занятия для детей по этой теме. И это первый раз, когда нам приходится рассказывать не про страшное, потому что было иногда сложновато придумать ходы, например, с выставкой «Право переписки», где очень часто это переписка детей с родителями такая душещипательная, душераздирающая; потом шаламовская выставка была непростой для восприятия маленькими детьми.
А в этот раз, на выставке «После полудня. 1968», мы впервые готовим занятие не про жертв, а про героев. Это занятие, видимо, будет каким-то другим, как-то по-другому устроенным, в частности, мы немножко хотим рассмотреть судьбу Иосифа Горбаневского, сына Натальи Горбаневской, который в коляске оказался на Красной площади, и еще мы с молодой художницей Ксенией Мирзоян разрабатываем такой графический роман-комикс или повесть-комикс про демонстрацию 25 августа для детей. И, наверное, мы объявим краудфандинговую кампанию на «Планете» и будем собирать на это деньги. Очень хочется это выпустить к 10 декабря, Дню прав человека.
В этом году исполняется 70 лет принятия Декларации прав человека.
К 10 декабря мы задумали небольшой чемпионат прав человека (это пока рабочее название). Мы хотим сделать цикл мероприятий, которые проходили бы каждую субботу на разных площадках Москвы с разными издательствами – «Самокат», «Розовый жираф», «Пешком в историю», «Белая ворона», сайтом «Такие дела», фондом «Нужна помощь», Театром.doc и еще с рядом партнеров симпатичных. Это будет такой «фестиваль прав человека» для детей, и предполагается поднимать на каждом занятии какую-то понятную детям одну или несколько статей из Декларации прав человека, и мы сейчас подали на этот цикл мероприятий заявку на грант в Общественную палату, но не знаем, получим мы на него грант или нет. Если даже не получим, мы его все равно сделаем, но тогда он будет без какого-то фирменного стиля, без дизайна и полиграфии… Это началось во второй половине сентября, и закончить мы хотим 9 декабря, в воскресенье, накануне 10 декабря, дня рождения Декларации прав человека.
– Кто проводит занятия с детьми?
– В частности к этому фестивалю прав человека Мария Майофис, историк, культуролог, филолог, подготовит проблемную лекцию для подростков о 1948 годе, о том, в каком контексте рождалась Декларация прав человека, как мир пришел к идее необходимости такого сводного кодекса прав человека.
А вообще детские занятия мы разрабатываем вместе с Верой Тименчик, внештатной сотрудницей «Мемориала», она проводит занятия по выставке о Кароле Неер и по другим выставкам. Раньше у нас было меньше таких занятий, и я как-то справлялась сама с этим, потом таких занятий стало больше, мы это поставили на поток и стали привлекать других людей, как, например, Веру. Она работает с детьми, и у нее это ловко получается, а вообще она антрополог, изучала социальную агрессию подростков.
– С какого возраста приходят к вам дети?
– Дети приходят к нам примерно начиная с семи-девяти лет и до 11-го класса.
– Продолжаются ли занятия по изучению истории семьи? У «Мемориала» был несколько лет назад такой совместный проект с «Университетом детей», по-моему, очень удачный.
– К сожалению, нет, в этом году «Университет детей» опять предложил нам проводить эту программу по выходным, но я просто физически не справляюсь, и мы вынуждены были отказаться. Пока договорились, что проведем одну лекцию для потока, а не для маленькой группы. Это будет лекция о том, как, просто гуляя по городу, идя по Москве в школу, в кружки, куда-нибудь еще, можно найти разные следы истории XX века.
А еще мои коллеги запустили игру «74»– это такая настольная игра-ходилка, построенная на реплике артефакта из музея «Мемориала». Когда-то кто-то из диссидентов сделал такую игру настольную домашнюю про жизнь человека при советской власти с полем, кубиками, фишками и правилами, до нас дошло только поле, и мои коллеги разработали настоящую игру с понятными правилами и с кучей человеческих историй. Дети и взрослые, которые участвовали в тестах этой игры, могли тоже придумывать свои истории и улучшать механику, и самые удачные предложения потом вошли в эту игру. Мои коллеги собирали деньги на «Планете», потому что мы не можем продавать ничего, и все, что можем, – это чтоб люди оформляли предзаказ, и на собранные деньги это все потом будет отпечатываться и раздаваться.
Сейчас мои коллеги работают над электронной версией игры.
На тестовом «прогоне» игры по советской истории «74»
дети и взрослые могли предложить свое видение развития событий
– На занятия, наверное, приходят дети разной степени подготовленности. Не всегда с детьми говорят о таких болезненных темах нашей истории в школе или дома. Сложно ли говорить со школьниками, если оказывается, что они не совсем подготовлены к такому разговору?
– Мы никогда не знаем, какие дети к нам придут, хотя обычно приходят дети, у которых учителю не все равно, хотя бы просто потому, что он их к нам привел, и о чем-то они, как правило, говорили. Бывает и так, что приходят дети совсем не подготовленные. Но, если честно, нам не сложно, потому что мы с детьми сами разговариваем. Мы им показываем что-то и спрашиваем, что они сами думают, как они сами себе представляют, показываем оригинал или отсканированную копию документа, – бумажки, фотографии – и дальше начинаем вместе думать, что она значит, откуда взялся этот документ, почему оказался человек в такой ситуации, и уровень разговора всегда разный, когда-то приходят дети 2–3-го класса, а когда-то это 11-й класс, которые уже готовятся к ЕГЭ.
Мы видим свою задачу не в том, чтоб что-то внушить им, например, «дети, запомните, Сталин – это плохо, а Карола Неер – бедная жертва».
Наша задача скорее – озадачивать детей разными проблемными вопросами, разбудить критическое мышление, чтоб они сами задумались, видя ту или иную газетную публикацию советского времени, тот или иной исторический документ или источник.
В этом смысле работать не сложно, но каждый раз, слушая, что говорят дети, ты думаешь, а какой ты можешь следующий вопрос задать, а как его ковырнуть, чтоб он задумался, чтоб ответил глубже, и я могу с ним не то чтобы поспорить, но могу задать цепочку вопросов, чтобы такой сократический диалог получился, чтобы вывести ребенка на то, что он действительно думает.
У нас же, к сожалению, нет в школах правового образования, в отличие от европейских школ, где разговор об истории, например, Холокоста строится на уже имеющемся хотя бы минимальном правовом образовании. Мы все видели детские книжки, совсем малышовые, европейские или американские, по правам человека, которые дети читают с трех-четырех лет и уже что-то знают, и им потом рассказывают – вот смотрите, в 1933-м году нарушалось это право человека, потом это, потом это… И как бы это вполне себе ребенку становится понятно, а мы не можем опираться на правовое образование, потому что его, как правило, либо нет, либо оно очень слабое. Мы можем разговаривать только с ценностными установками ребенка, с его представлениями о добре и зле. Вот, собственно, мы об этом и разговариваем.
Беседовала Ольга Канунникова
