Сегодняшний выпуск «Вестей образования» – учительская газета. Без кавычек, с маленькой буквы.

Ольга Канунникова, наш постоянный автор, предложила сделать номер о женщинах, которые писали о школе, и выдающихся учителях. Это не энциклопедия педагогической журналистики или полный список знаменитых учителей. Хотя на самом деле это тоже было бы неплохо – энциклопедия педагогической журналистики.

Как-нибудь в другой жизни.

А сейчас – скорее примеры авторов книг и статей, учителей, которых мы считаем своими героями.

Мы в «Вестях образования» стараемся возродить жанр очерка в педагогической журналистике. Не все получается, но дело не только в авторах. Самое трудное – найти героя. Решиться написать про кого-то как про героя. Взять на себя окаянство решить – этот учитель достоин!

Как никогда я сейчас понимаю своих учителей – мастеров педагогической журналистики 80-х годов: Симона Львовича Соловейчика, Нелли Логинову из «Литературки», Ольгу Мариничеву из «Комсомолки», Владимира Матвеева из «Учительской газеты». Они написали серию очерков про учителей, они сделали из них героев – Виктора Шаталова, Шалву Амонашвили, Софью Лысенкову, Михаила Щетинина, Игоря Волкова и других. Симон Соловейчик описал коммунарскую методику и педагогику сотрудничества. Никто из них не ошибся. Хотя решение принимали каждый сам за себя. Без коллегии министерства или ученого совета.

Ответственность автора за невыдуманного героя требует интеллектуального и творческого мужества.

…У меня сложные отношения с педагогической наукой. Когда-то, в середине 80-х, я принимал активное участие в жарких спорах «Учительской газеты», с большой буквы в кавычках, с Академией педагогических наук. Несмотря на трепетное отношение к психологическому крылу академиков, среди которых было много последователей Выготского, собственно педагогическая наука являла собой жалкое зрелище. Лекции по педагогике в пединституте были скучнейшим изложением того, как из несознательной болванки – ребенка – надо формировать гармонически развитую личность по 12 (если мне не изменяет память) направлениям воспитания. При этом воспитание трактовалось исключительно как коллективное привитие нужных партии качеств. Вся педагогика была пронизана формализмом и жутким догматизмом – «только так, а не иначе». Если бы мне в институте кто-то сказал, что я буду заниматься педагогикой и образованием – я бы счел это шуткой.

Но уже работая в школе, я столкнулся с тем, что в классе подобрались сплошные гуманитарии, и физика им просто не давалась. И мы с ребятами придумали дидактический театр – писали короткие пьесы по физике, потом ставили их на уроках и таким образом понимали законы механики и электричества.

Потом я обнаружил, что удача нам сопутствовала не просто так, а мы интуитивно применили скрытые механизмы дидактики, мне их объяснил великий Исаак Яковлевич Лернер, и оказалось, что коллективная творческая деятельность к тому времени уже лет тридцать существует как методика воспитания! Так я попал к Людмиле Ивановне Новиковой (которой в следующем году исполняется сто лет!). То есть наука в педагогике все-таки была, но какая-то не слишком официальная.

И так случилось, что мне удалось одновременно наблюдать два противоположных действа: научный анализ проблематики и средств ее решения и журналистский выбор темы и героев.

И мне кажется, что это самое лучшее образование для педагога – учить детей, одновременно с этим – рефлектировать свою практику научными средствами и читать (а еще лучше – писать) об учителях-героях.

А мы будем помогать, пока можем.