– Ну что ж, ребята, еще хотите?
– Да!
– Ну, ладно…
Кинофильм «Игла»
Грустный сказочник лета
Здравствуйте, девочки!
Здравствуйте, мальчики!
Смотрите на меня в окно
И мне кидайте свои пальчики…
Словами Виктора Цоя продолжим наш Цоев день, который продлился больше месяца. Обстоятельства вынудили поставить его на паузу. Приношу свои извинения. Тем более, что наша новая рубрика была встречена тепло, а главное – с ожиданием продолжения. Впредь сделаю все возможное, чтобы не допускать таких пауз.
Хотя в этой паузе, возможно, есть некий смысл. Цой – человек лета. Он прожил свое лето 61 год с июня по август. Лето его старшего товарища Сергея Анатольевича Курехина было короче – с июня по июль, 42 года (этот титан, несомненно, заслуживает отдельной статьи-«передачи»). Вспомнилась Марина Цветаева: «Я буду любить тебя все лето», – это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и – главное – куда дольше!»
А тут еще на днях Банк России «монетизировал» образ Цоя – меморизировал его в трехрублевой монете.
Вот только не надо ехидничать, мальчики и девочки! Обычная практика, мировая: удостоился – отлили в денежном достоинстве. Курс «1 Цой – 3 рубля», 3 – так 3, и коллекционерам в радость (всего, кажется, пять тысяч монеток запланировано выпустить), тем более, если коллекционер из почитателей Цоя. Но суть не в этом. Цой, конечно, «живее всех живых», как и Ленин, но не настолько святой, чтобы требовать «Уберите Ленина с денег!», к чему когда-то взывал поэт. Живые редко бывают святыми, зато без всякой святости прописываются, если не в вечности, то в веках, десятилетиях, годах. И почти все здесь зависит от тех, кто выдает прописки. Скажи мне, кого ты прописал в своей «вечности», в своем веке, и я очень многое скажу о тебе! Цой все еще значится у нас прописке, «значит, все не так уж плохо на сегодняшний день»!
А о Цое уже все сказали. Что могли. А я делаю попытку сказать, что не могли, хотя и исподволь думали. Понимая, что о Цое трудно сказать больше и лучше, чем сказал Цой – в своем творчестве. О себе и о нас с вами.
Что касается ЦБ и денег. Наберитесь здравого смысла и мудрой цоевской иронии и сами решите, какую песню Цоя вы бы поставили, какую строчку из нее пропели бы, чтобы отметить событие мемориальной «монетизации», скажем, что-то наподобие: «Время есть, а денег нет, и в гости некуда пойти».
А вот это не только про деньги и совсем не про деньги - про все, что мы творим на свете, во «все времена» и… на «все времена»? (по крайней мере, история пока не давала повода разубедиться):
И мы могли бы вести войну
Против тех, кто против нас,
Так как те, кто против тех, кто против нас,
Не справляются с ними без нас.
Наше будущее – туман,
В нашем прошлом – то ад, то рай,
Наши деньги не лезут в карман,
Вот и утро – вставай!
Вставай! «Эй, кто будет петь, если все будут спать»? Цой?
Странные сказки, сказания, легенды рассказывает нам грустный сказочник, сказитель лета. Там «дождь стучит пулеметом», «а деревья заболели чумой», «звезды смотрят волками из облаков»… Но мы не отпускаем сказочника. Чего-то недосказал в своих словах? Или мы чего-то недоделали в своей жизни? И нам все еще нужен «последний герой»:
Доброе утро, последний герой!
Доброе утро, тебе, и таким, как ты,
Доброе утро, последний герой!
Здравствуй, последний герой!
Утром ты стремишься скорее уйти,
Телефонный звонок, как команда «Вперед!»
Ты уходишь туда,
Куда не хочешь идти,
Ты уходишь туда,
Но тебя там никто не ждет!
А все еще ждут – здесь. Ждут выросшие из сказок и легенд, во многом разочаровавшиеся, постаревшие – ждут своего молодого героя, которым не успели стать. «Не до того было». Выживали, а потом зажили-забыли:
Мы пьём чай в старых квартирах,
Ждём лета в старых квартирах,
В старых квартирах, где есть свет,
Газ, телефон, горячая вода,
Радиоточка, пол – паркет,
Санузел раздельный, дом кирпичный,
Одна семья, две семьи, три семьи…
Много подсобных помещений,
Первый и последний не предлагать,
Рядом с метро, центр…
Все говорят, что мы вместе…
Все говорят, но немногие знают, в каком.
А из наших труб идет необычный дым.
Стой! Опасная зона! Работа мозга!..
Полный «Бошентумай». Какие перемены?! Заснули, а кое-кто усоп при жизни в комфорте и наушниках с Цоем. «Дальше действовать будем мы»? Мы уже «в месте», не зная в каком (ироническая аллюзия на Кинчева и «Алису»). «Много подсобных помещений» и ни одного «места для шага вперед» и «нескольких слов», чтобы сделать этот шаг. А территорию твоей жизни топчут чужие люди – проходимцы. Рано или поздно они заглянут и в подскобку, затянутую паутиной.
А он не уходит, стоит все там же в своей классической сценической позе скалой, надежный, сильный, собранный, по-самурайски сконцентрированный против необузданной стихии ветров.
Взрослый. По-прежнему, взрослее нас, хоть и остался в своих 28-ми. За них хочется спрятаться. С ним спокойно. При всем предельном драматическом накале ряда его песен, нет ощущения «на разрыв», которое имитируют многие «рокеры»: «Я монолитен». И печаль его – не депрессивная тока, она светлая и очищающая, чтобы идти на свой свет.Рашид Нугманов, его друг, который снял «Иглу» с Цоем, вспоминал: с ним было удивительно легко работать, легко дружить, легко жить.
Но ведь стоит он лицом к зрителю, слушателю. Откуда ветер дует? От кого мы прячемся?
«У каждого свой Цой». Главное, чтобы это был Цой. Одна певица, когда-то безумно популярная, с характерным голосом, несомненно, профессиональная и талантливая, как бывает, однажды исчезла, ее стали забывать. И вдруг неожиданно «вышла из тьмы» – больше «гражданкой» (чтобы не сказать – «гражданочкой»), чем тем, за что ее когда-то любили. И выход свой ознаменовала перепевкой «Кукушки» одной из лучших песен Цоя, с уникальной драматургией. Она решила манифестировать через песню свою гражданскую позицию на фоне чего-то «непобедмимо-краснознаменно-легендарного». Получился такой утренник в школе молодых прапорщиков. А главнее строчки пафосно «захрипела». Хоть сейчас иди вместе с краснознаменным задником «Муданзян брать» (как герой Броневого в известном фильме Рязанова). Больше все это напоминало дамскую сцену на кухне. Дело нетом, что получилось бездарно и пошло. Песня Цоя хуже не стала – просто тот, кто ее не слышал в оригинале, не расслышал за хрипом главного. Вы можете себе представить хрипящего Цоя? Или Цоя, призывающего куда-нибудь двинуть победоносным строем? Певица просто плюнула, растерла свой былой талант и профессионализм. Стоило лигражданочке ради этого «выходить из тьмы»?
Поэт или…? – решайте сами
Цой - поэт? Этот вопрос нередко задают в адрес общепризнанных авторов рок-текстов – Бориса Гребенщикова, Андрея Макаревича, Алексея Романова, Юрия Шевчука, Александра Башлачева, Виктора Цоя… Но так ли уж лестно прослыть поэтом?
Ведь стихи написать проще, чем хороший текст песни. Не вся поэзия ложится на музыку: сопротивляется материал. И уши безгранично разнообразного адресата. Насколько – не дано точно предугадать даже самому выдающемуся маркетологу шоубиза. Поэту легче – он не думает о маркетологии, просто пишет, как пишется. Правда, потом выясняется, что его будут читать через сотни лет люди, совсем не похожие на тех, к кому он мог непосредственно адресоваться в свое время. Ну, это уж как сложится. В виде стихов поэт не посылает «комсомольских капсул в будущее», не стремится «обессмертить свое имя в стихах». Чем менее выражено в стихах это его стремление, тем скорее его обнаружатся и поймут те, для кого он пишет. А «капсулы» – в стол: и то, и другое, возможно никто не откроет.
Да, выдающихся творцов песенных текстов меньше, чем выдающихся поэтов. Сочетающих эти, разные,ремесла – еще меньше. В качестве известных примеров из сферы популярной музыки можно указать на Леонида Дербенева и Михаила Танича.В поп-музыке это еще сложнее, но и принадлежность автора к року не делает его причастным к поэзии.
И тем не менее. Могу поделиться простым, хотя и нестрогим, субъективным, интуитивным, «эмпирическим» способом различения поэзии от lyrics, песенных тестов. Берем текст и просто читаем. Благо, о нас заблаговременно побеспокоились и издали тексты в сборниках «рок-поэзии» (очень хитрое слово, которое специально придумали, чтобы решить проблему). Но можете взять любой. Читайте, лучше вслух. Советую придумать свой ритм, чтобы не цеплял песенный текст. Если слова без музыки воспринимаются и вне привязки к ней, если не коробит их корявость и банальность, если они приоткрываются новыми смыслами, которых не расслышать в песне, велика вероятность перед вами, скорее, нечто большее, чем песенный текст.
Вокалист и основной «текстовик» Deep Purple Иэн Гиллан листает российский музыкальный журнал «Рокада» – первую отечественную периодику о роке, которую печатали в типографии и издавали в цвете.
«Следи за собой» – это рекомендации по обеспечении личной безопасности? Да! Но «Следи за собой», а не «Смотри по сторонам». Хотя перечисляются «обстоятельства непреодолимой силы»:
Завтра где-то, кто знает где?
Война, эпидемия, снежный буран,
Космоса черные дыры…
Следи за собой, будь осторожен!
Следи за собой!
Да, и в черной дыре, везде «следи за собой»! А не глазей по сторонам. На «сторонах», в «обстоятельствах», потеряешь себя. Тут уж точно не уберечься. Самурай следит за собой, а меняет мир. Это общая смысловая установка творчества Цоя. Кстати, мой друг и коллега по МГПУ, глубокий и тонкий знаток рока Олег Зверев (с ним мы обсуждали сюжеты этой статьи) признался,что именно эта песня вдохновила его на занятия просветительской деятельностью в сфере безопасности.
К слову Цой в интервью не уставал открещиваться от «поэта», называя себя автором-исполнителем. Это обо многом говорит.
Цоя иногда сравнивают с Высоцким. Сравнение у многих вызывает протест, но оно небезосновательно. Авторская песня, «стихи под гитару», как назвал это Владимир Семенович. Но такие «стихи под гитару» бывают разными. И у Высоцкого, и у Цоя они были написаны о сокровенном, звучали как нечто исповедальное. Но ведь песня оставалось глубоко личной исповедью и на квартирнике в присутствии десяти человек, и в окружении сотен тысяч на стадионах. И отзывалась тут же чем-то выношенным, выстраданным, безраздельно «своим» у каждого. Собрать стадион для исповеди – это искусство. Владимир Семенович, правда, мечтал уже в статусе «всенародного артиста») о признании себя поэтом (по советским меркам, это значит, публиковаться), хотя его давно «признала» поэзия. Это отдельная история.
То же – и с Робертом Циммерманом, Бобом Диланом. Когда он в
Вот почему Цой ближе к Дилану и Высоцкому, чем к Кинчеву: онии поныне вместе в любом месте, где ждут их слова.
Просто «Кино»
Финал фильма «Игла» Рашида Нугманова.Заснеженная еловая аллейка (натура – алматинская улица Тулебаева), Моро, которого играет Цой дает незнакомцу прикурить и получает удар ножом в живот. Сползает на колени, но вдруг поднимается, встает и бредет вдаль аллеи. Звучит «Группа крови». Нарезка кадров из фильма. Надпись «Советскому телевиденью посвящается». Заключительные титры.
Моро «обязан» обязан этим Цою: Рашид Нугманов рассказывал, что так и не решился «убить» своего ближайшего друга, отдавая себе полный отчет, что Моро – это не Цой, а зрители видели только Цоя. Эти кадры приобрели особый смысл два года спустя, когда сценарий и режиссура реальной судьбы Цоя оказалась куда беспощаднее на
Рашид Нугманов и Виктор Цой
на съемках «Иглы» в Алма-Ате (1988)
С уходом Цоя никто не хотел смиряться. Четыре десятка молодых поклонников последовало за ним, наложив на себя руки. Двое – у арбатской «стены Цоя». Это называется «эффектом Вертера». Он давно известен. В 1925 году на могиле Сергея Есенина одновременно покончили собой несколько женщин, включая его возлюбленную и литературного секретаря Галину Бениславскую. 1977 год, июнь, умирает 74-летний певец Сергей Лемешев. Казалось, ушли в далекое прошлое легендарные страсти и войны «лемешисток» и «козловисток» (поклонниц Лемешева и Козловского). Тем не менее, у последнего приюта Сергея Лемешева тогда же свели счеты с жизнью четыре фанатки, должно быть, далеко не юного возраста. Так что речь идет явно не о подростковой аффектации. Может, наоборот: старость, одиночество, а скорая помощь накопленных за жизнь смыслов не поспела. И были ли эти смыслы, если единственным светом в окошке оставались те, на кого молились всю жизнь, а окошко захлопнулось? Список западных кумиров – музыкантов и актеров, поклонники которых испытали на себе «эффект Вертера» обширен: Мэрилин Монро, Джим Моррисон, Джон Леннон, Курт Кобейн, Хит Леджер, Честер Беннингтон…
Но большинство сошлось на том, что «Цой жив», да еще и поделится жизнью с другими, включая самых безутешных и отчаявшихся.
Тогда Рашид – пусть условно – сохранил жизнь своему герою. И все-таки герой уходит, уходит, но не уносит с собой подаренную режиссером надежду на возвращение. Которое, правда, незнамо когда и при каких обстоятельствах состоится.
И вот в фильме «Игла Remix» (2010) – кадры, отснятые еще для «Иглы» (1989): по той же аллее идет Цой – но уже навстречу зрителям. На закрытом показе зал аплодировал, привстав.
Рашид Мусаевич, как минимум, – трижды первопроходец. В
Теперь с подачи Рашида – ремикс в кинематографе. Первое, что обращает на себя внимание и усложняет творческую задачу – обилие соблазнов. При современном техническом уровне свобода экспериментов ничем не скована. Тем более, когда ты ремикшируешь свой авторский материал. Если, конечно, не считать ограничителем пристрастные ожидания поколения, для которого созданное тобой стало поколенческой «отметиной» времени на экране. Да еще – и с главным героем, которого поколение обожествило. Хорошо это или плохо, - считаться приходится. Нет, не позавидуешь Рашиду Нугманову!
Причина не только в интеллигентной, деликатной натуре Рашида, хотя и в ней тоже.Рашида Нугманова связывала с Виктором Цоем дружба, по сути, братство. За 20 лет без Виктора Рашид так и не свыкся с его уходом. Поэтому старался не участвовать в разного рода мемориальных акциях: друг оставался для него живым. Только к 20-летию его гибели он решил снять «Иглу. Ремикс».
Так, как знал Цоя Рашид, знали немногие. Если кто и имел формальные основания представить себя неким «душеприказчиком» Цоя,так это Рашид. Хотя он и в возможности такого не мог себе позволить. Его буквально покоробило, когда в звездных поминальных посиделках на Первом канале кто-то вспомнил про то, что Цой «обуржуазился», приобретя волчью шубу за 5 тыс. долларов. Помилуйте, воскликнул он, шубу эту Цой купил за бесценок на алматинском рынке! Вообще, в эти дни трудно было отделаться от впечатления: за десятки лет зависть к таланту Цоя так и не улеглась. Не вытравим, ибо живуч булгаковский Рюхин: «Вот пример настоящей удачливости... – тут Рюхин встал во весь рост на платформе грузовика и руку поднял, нападая зачем-то на никого не трогающего чугунного человека, – какой бы шаг он ни сделал в жизни,что бы ни случилось с ним, все шло ему на пользу, все обращалось к его славе! Но что он сделал? Я не понимаю...Что-нибудь особенное есть в этих словах: «Буря мглою...»? Не понимаю!.. Повезло, повезло! – вдруг ядовито заключил Рюхин и почувствовал, что грузовик под ним шевельнулся, – стрелял, стрелял в него этот белогвардеец и раздробил бедро и обеспечил бессмертие...».
Вот и один критик, неглупый, но по уши влюбленный в себя и ненавидящий весь мир, видимо за, что у него ватерлиния этой любви чуть пониже, изрек про Цоя: тексты, мол, у негос корявостями, гармонии примитивные, просто он проводник космоса…Да, так проще: не талант, сделавший себя сам в своем деле, а проволочка, по которой космос доводит свои послания до каждого Рюхина…
Хотя, да, Цой в некотором смысле – проводник, шерп, кому-то помогающий найти и пройти тот серпантин, который вьется в предгорьях горах его собственной души.
Чего же «примикшировал» Рашид Нугманов? Да не так уж и много. Сюжетные ответвления, которые не удалось «уместить» в оригинале, хотя они сделали бы картину более понятной.Это относится прежде всего к нюансам биографий главных героев. Вот, к примеру, интересный вопрос: о ком, первая «Игла» – о Моро или о Цое, который исполняет его роль? Понятно, что фильм о Моро, но зрители видели в нем героем именно Цоя. И вот, в «Игле. Ремикс» выясняется, что между Моро и Цоем имеется связь: как и Цой, Моро играл в подвалах и постигал восточные единоборства (о втором в оригинале можно судить лишь по драке с его участием). В оригинале Моро смотрится «человеком ниоткуда». В новом фильме мы знакомимся с его отцом (которого, кстати, играет Роберт Цой, отец Виктора) и сестренкой. Компьютерная графика, анимация, конечно, рисунки Цоя.
Как известно, в СССР фильмы «гибли за металл». Точнее – гибло то, что не входило в ленту, обрезки на монтажном столе. По существовавшему регламенту, во всех киностудиях страны через год после съемки фильма с них смывали серебро. А порой – золото, чтобы намыть серебра… Так погибли многие кадры с Виктором Цоем. Но кое-что Рашиду Нугманову удалось укрыть в личном архиве. А еще – графика, стилизация комикса и коллажа. И, конечно же, – музыка. Заново записанная или даже написанная (в создании саундтрека принимали участие музыканты групп «Кино», ‘Messerchups’ и «Ю-Питер»).
Галия Инкарова, ближайший и любимейший друг нашего дома, великолепный врач-психотерапевт, один из лучших в Москве. Много лет дружит с семьей Нугмановых (соседи по той же улице Тулебаева в Алматы) – Рашидом и Муратом, оператором обоих «Игл», с которыми познакомила и нас. Галия до сих пор сожалеет о случае, который был связан с Виктором Цоем. Во время съемок первой «Иглы» она праздновала свой день рождения у себя дома в Алматы, где тогда еще жила. Рашид перезвонил Галие с просьбой: может ли он привести с собой Цоя и компанию? И получил отказ. Дело не в негостеприимстве, а как раз в обратном. На Востоке не принято, чтобы гость чувствовал какие-либо стеснения. А мест хватало только на уже приглашенных – Цою с ребятами пришлось бы сидеть на полу. Такого хозяйка допустить попросту не могла. В итоге усадить удалось только миниатюрную Марину Смирнову (партнершу Цоя по фильму, исполнительницу роли Дины), которая пришла вместе с Рашидом.
Рашид Нугманов, Галия Инкарова и Владимир Кудрявцев
Прошло много лет, а Галия все переживает: вот вспомнила об этом случае и на премьере. На что я ответил ей: сотни, если не тысячи людей рассказывают о том, как делили один дружеский стол с Виктором Цоем, а ты ему в этом столе отказала…
Сопоставлять две «Иглы» бессмысленно. В новой картине они слились в одно целое,что не «отменяет» оригинала в его самостоятельном существовании.Он остается смысловым ядром ремикса. А ремикширование позволило достроить его до некоей новой формы, в которой по-новому открылось содержание оригинала. Словом, «Игу» найдешь здесь же, в «Игле», а не в каком-то сказочном утином яйце.
Во время нашей беседы с Рашидом подошел молодой человек, который спросил о том, каковы его впечатления от работы с Цоем-актером? Рашид ответил: «Не было никакой особой работы. Мы просто включали камеру. А Цой был самим собой. Мы с самого начала договорились, что ему ничего не надо играть…». Реплики выдумывались на ходу, включая пророческую фразу Моро:
«Спартак, я давно хотел тебе сказать: люди в мире разделяются на две категории. Одни сидят на трубах, а другим нужны деньги. На трубе сидишь ты...».
Цой часто не знал, что он будет делать на площадке через мгновение. Фильм – еще и выражение эпохи «недосказанности»…
Так и было задумано режиссером: в образе Моро зритель должен был увидеть Цоя, которого, собственно, он и желал увидеть.
Виктор Цой – жив. Кто бы сомневался? Но талантливое подтверждение тому в фильме Рашида Нугманова – совсем не излишнее. Как и в песнях счастливых молодых ребят.
Быть живым при жизни, что намного сложнее.
