Теперь, когда страсти, бушевавшие всю первую декаду февраля в СМИ и в социальных сетях, стихли, можно окинуть единым взором весь «пейзаж после битвы». Картина поучительная.
Будучи уверен, что читатель прекрасно знаком с обстоятельствами происшедшего и имеет на сей счет собственное мнение, избегу пересказа событий и сразу обозначу тот ракурс, с которого намерен бросать этот свой «единый взор».
Я предлагаю исходить из тезиса, согласно которому каждый человек – это целый мир, совершенно оригинальная и сложнейшая социокультурная вселенная. Но вселенная живая, эмоциональная, находящаяся в органичном взаимодействии с постоянно изменяющейся средой – как внешней, так и внутренней. Она и объектна и субъектна одновременно. Она, используя слово Евгения Боратынского, и властна, и не властна в самой себе. Именно в этом смысле следует понимать заголовок.
В ноябре-декабре прошлого года в петербургской гимназии №168 действительно произошла война миров: мира Светланы Андреевны Лебедевой и мира Серафимы Олеговны Сапрыкиной. Мира директора гимназии, проработавшего на этом посту сорок лет, и выпускницы магистратуру СПбГУ по направлению религиозной философии, члена Союза писателей Москвы, а в тот момент – заведующей библиотекой и ответственной за проведение плановых занятий по внеклассному чтению. Мира человека, родившегося в 1942 году, и человека, родившегося почти полувеком позже.
И как у настоящей войны, у этой «войны миров» тоже есть и повод, и причина. Собственно говоря, интрига, послужившая детонатором всего пережитого нами медийного хайпа, как раз и состоит в том, что одна сторона выдает за причину то, что другая считает поводом.
По версии Светланы Андреевны, всё дело в грубейшем нарушении Серафимой Олеговной трудовой дисциплины – в самовольной замене утвержденной темы занятия: вместо разговора о героической обороне Москвы проведено обсуждение стихотворения Александра Введенского «Мне жалко, что я не зверь». По версии же Серафимы Олеговны, замена темы – лишь повод, а причина как раз в том, что предметом обсуждения стало именно это стихотворение – «с суицидальной тематикой» (суждение Светланы Андреевны). И даже не столько стихотворение, сколько автор – «враг народа» (это уже из описания Серафимой Олеговной разговора, сопровождавшего кульминационный момент всей истории – подачу ею заявления на увольнение «по собственному желанию»).
Здесь я хочу задать вопрос читателю: знакомо ли вам творчество Александра Ивановича Введенского, арестованного за «контрреволюционную агитацию» и погибшего на этапе? Знакомо ли вам творчество Даниила Ивановича Хармса, расстрелянного в 1942 году «за распространение клеветнических и пораженческих настроений»? Вообще творчество обериутов (членов Объединения реального искусства)? Как вы к нему относитесь?
И вот скажите: считаете ли вы важным, чтобы ваши дети углубились (хотя бы на уроках внеклассного чтения) в его изучение? Лично я был бы рад – это чрезвычайно ценный опыт приобщения к оригинальнейшей поэтической (философской!) мысли. И Серафима Олеговна, влюбленная в обериутов (которые, к тому же, были темой ее диссертации), была тысячу раз права, посвятив целый урок разбору выбранного ею стихотворению А. Введенского. Но родители, которые, видимо, не были знакомы с творчеством обериутов, прочтя «странные» строки на листках, розданных их детям на уроке, начали, как выражается Светлана Андреевна, «задавать в школе вопросы».
Светлана Андреевна ответов на эти вопросы не знала и, предполагаю, почувствовала себя «подставленной». Поверьте, для школьного директора с таким стажем, с такой репутацией, с такой привычкой чувствовать себя хозяйкой, у которой «всё схвачено», подобная ситуация невыносима. И кто подложил ей эту арбузную корку? Эта… эта… Да гнать ее в три шеи со всеми ее обериутами! И, украсив прощальный разговор соответствующими мотивировочными комментариями (относительно их содержания версии сторон диаметрально расходятся), Светлана Андреевна сочла инцидент исчерпанным. И в самом деле: что с того, что угрожать увольнением по «утрате доверия» она не имела права – такая мотивировка в отношении учителей неприменима по закону? Что с того, что увольнение за такое «нарушение» вообще недопустимо? Дело сделано – и вспоминать нечего.
Но прошел месяц – и разразилась буря, участниками которой стали уже сотни (а то и тысячи!) человек – от авторов фейсбучных реплик до федерального министра просвещения и президентского пресс-секретаря.
И это – ничуть не менее интересное явление, чем породившая его конкретика. Потому что перед нами вновь – только уже в несколько ином обличье и в ином масштабе – та же война тех же миров.
Разумеется, несчастные обериуты отошли далеко на второй план. А на первый вышла базовая проблематика образовательной политики в целом. Каковы степени свободы учителя? Распространяется ли нормы трудовой дисциплины и служебной субординации на педагогическое творчество? Отвечает ли содержание нашего нынешнего школьного образования целям становления современной культурной личности? Должны ли родители «быть в курсе» образовательных новаций, в которые вольно или невольно включаются их дети? Как не допустить, чтобы администрация и учитель оказывались с разных сторон «баррикады»– консервативно-формальной и экспериментально-творческой? Потому этот «сюжет для небольшого рассказа» и оказался столь резонансным, что в нем, как в капле воды, действительно отразились многие реальные проблемы – и не только школы. Достаточно оценить «качество полемики» с ее поспешностью в навешивании ярлыков и формулирования «приговоров».
Уверен, нам предстоит разбирать еще много подобных животрепещущих кейсов. Как показывает обсуждение этой коллизии, мы не очень-то умеем быть экспертами с присущей им объёмностью взгляда и взвешенностью суждений. Придется констатировать, что ни Светлана Андреевна, ни Серафима Олеговна этими качествами тоже похвастаться не могут. Но будем признательными им за щедро предоставленную нам возможность взглянуть на проблемы школы в самом живом из контекстов – в контексте общественного мнения здесь и сейчас.
Как звучит девиз одной старой английской газеты, «факты священны – комментарии произвольны».
Вот и давайте учиться отделять факты от комментариев. Это тем более важно (и сложно!), когда факты порождаются людьми: а мы по себе знаем, как рождаются наши слова и дела.
Так не пора ли переходить от «войны миров» к их диалогу?
