Когда читаешь и перечитываешь поразительную по глубине книгу Николая Николаевича Поддьякова, то хочется найти такие слова, которые наиболее точно передадут оригинальность открытий автора о мире детства. Пока я их подбираю, великие имена одно за другим стучатся в моё сознание.
Первая из мыслей – о Льюисе Кэрролле как «короле» детства, другая – о психологии неопределённости как ключу к миру детства. Третья мысль – о мировоззренческом перевороте, который произвели в области понимания природы неопределённости два лауреата Нобелевской премии − физик Илья Пригожин и психолог Даниэль Канеман.
Сколько бы я ни вспоминал «вольнодумцев» подобного масштаба – это лишь частично передает моё удивление: нередко мы не замечаем крупных мыслителей, существующих рядом с нами. Тех, к соседству с которыми мы привыкли в собственной научной школе – школе культурно-исторической психологии Льва Выготского. Но именно Николай Поддьяков, как никто другой, ясно увидел, что в основании мира детства лежит самое фундаментальное свойство живых систем – непрерывный поиск, неопределённые догадки и угадывания, действие которых выводит за пределы рациональной картины мира. В панораме современных психологических исследований именно Николай Поддьяков конструирует неклассическую психологию неопределённости, которая во многом совпадает с мировоззрением Ильи Пригожина, изменившим картину мира в философии ХХ и ХХI века. Напомню, что именно И. Пригожин стал создателем философии нестабильности и одним из исследователей, открывшим законы самоорганизации развивающихся систем. Многие его книги, в том числе книга «Порядок из хаоса», написанная в соавторстве с Изабель Стенгерс, созвучны исследованиям Николая Николаевича Поддьякова. Николай Поддьяков рассматривает те механизмы самообновления в развитии сложных систем, которые связаны с противоречивой игрой хаоса и порядка.
В своих фундаментальных исследованиях Н. Поддьяков раздвигает границы культурно-исторической психологии Льва Выготского.
Он модифицирует понятие «ведущая деятельность», доказывая, что сама эта характеристика деятельности, фиксированная на слове «ведущая», ограничивает наше понимание закономерностей развития психики. При этом Николай Поддьяков, не оспаривая классические представления о значении игровой деятельности в дошкольном возрасте, убедительно показывает, что поисковая деятельность и деятельность общения имеют сквозной характер для всех возрастов. Они пронизывают весь жизненный путь человека и служат ядром развивающейся личности.
Точное видение Н.Н. Поддьяковым закономерностей в эволюции сложных систем под стать видению другого эволюциониста – по имени Жан Пиаже. Но Н.Н. Поддьяков идёт дальше Пиаже, поскольку работает за рамками гомеостатической картины мира детства. У него это получается, поскольку Н.Н. Поддьяков продолжает (среди прочих) и то направление исследований, которое развивалось в содружестве с научной школой Л.С. Выготского и А.Н. Леонтьева – психофизиологию активности Н.А. Бернштейна, прежде всего психологию активности целеустремлённых систем.
Когда я всё это пишу, я даю волю хаосу в своих мыслях, чтобы не убить тот хаос, который Н.Н. Поддьяков рассматривал как характеристику непрерывно обновляющейся личности ребёнка.
В хаосе Николая Поддьякова, плодотворном для мира детства, и хаосе Ильи Пригожина, действующем в мире природы, обнаруживаются сходные законы. Мы едва начинаем их осознавать. До сих пор не понято и не признано то, что утверждает в своих исследованиях Н.Н. Поддьяков: нет ничего более важного в развитии ребёнка, чем неопределённые, спонтанные, скрытые, неясные знания. Таково одно из открытий, сделанных Н.Н. Поддьяковым на материале каскада тонких исследований, в том числе исследований детского экспериментирования.
Читая Николая Поддьякова, понимаешь, почему столь важны для развития ребёнка небылицы и догадки. Почему детей так привлекают небывальщины Даниила Хармса. Почему в детстве так важно быть почемучкой. Именно Николай Поддьяков показывает, что «глобальные структуры» детской психики обладают универсальным запасом изменчивости, что они в ходе развития уточняются и дифференцируются – и этот его тезис прямо связан с концепцией эволюции сложных систем.
Поделюсь ещё одной ассоциацией. В своё время я прочёл книжку известного фантаста Урсулы Ле Гуин «Волшебник Земноморья». В этой книге её главный герой, юноша Дьюни, мечтающий стать волшебником, прибывает на остров Рок к магу и просит, чтобы тот принял его в свою школу волшебства. Маг соглашается, Дьюни поселяется у мага. Живёт вместе с ним, ходит вместе с ним… Проходит три недели, мальчик не выдерживает и спрашивает: «Маг, а когда же ты начнёшь наконец меня учить?» Маг спокойно улыбается и отвечает: «А ты не заметил? Я учу тебя уже целых три недели». Уже целых три недели ученик впитывал неопределённые и неясные знания, порождающие догадки, которые намного шире рационального логического мышления.
Пусть таким же магом для читателей этой небольшой, но фундаментальной монографии выступит удивительный человек и мудрый психолог Николай Николаевич Поддьяков.
И кто знает, может быть, тогда и мы с вами поймём, что наши дети являются магами, которым открыто бесконечное множество возможностей развития, скрытое от мира взрослых.
