Складывается впечатление, что мы уже два дня живем в сказочно благополучной стране, которая оставила в темном прошлом все свои гнетущие и гноящиеся проблемы. Раз можем себе позволить так расхайповаться на каком-то сценическом мальчиковом поцелуе в рамках юношеской «развлекухи» под названием «Таврида».
«Развлекуха», правда, начинена некоей педагогической миссией и поставлена на госфинансирование, которое из-за поцелуйчика у мероприятия требуют отобрать.
Так пусть и отчитываются перед заказчиком, если нарушили какие-то пп. договора. Интересно, мокрые девичьи майки там были предусмотрены или их тоже провокационно вбросили, смочив водицей из бухты Капсель?
В этом, равно как и в других мегатонных взрывах российского хайпа, нет ничего, кроме проявления великовозрастной неприкаянности людей, которые обязаны принимать взрослые ответственные решения по взрослым вопросам. Но не способны это делать, и потому при первой же возможности бросаются на «отвлекуху» внимания широкой публики от своей взрослой инвалидности на юношеские «развлекухи».
И в гневе постаревших товарищей, и в попытках объявить их реакцию удушением либерализма людьми возрастом или складом личности помоложе сквозит стремление придать значение тому, что не имеет никакого смысла с точки зрения того, что творится в стране.
Еще в 1967 году французский мыслитель и режиссер Ги Дебор выпустил книгу «Общество спектакля». Именно так он оценивал уже сложившийся социальный миропорядок. В России начала XXI века мы можем гордиться построенным «обществом цирка» с чертами ярмарочного шапито. Поэтому неплохо было бы учитывать азбучные законы драматургии.
Демонстрация мужского поцелуя на сцене – все-таки не показ полового акта (однополого или разнополого – неважно). Если он оправдан художественным замыслом – оправдан ли, судить не могу, спектакля не видел, – целовать можно кого угодно и что угодно. Конечно, в соответствии с элементарными нормами нравственности (которые еще не успели «растечься») и воспитанием. Но об этом заботится не цензор, а художник, коли он художник. Когда круг художников сжимается, раздувается штат цензоров. Это тоже надо понимать. Идиотскую цензуру наряду с политическим тоталитаризмом рождает художественный голод, а не художественное разнообразие.
Но если идти по пути запретов, нам придется отказаться от многого «поцелуенесущего» из того, что мы привыкли читать в книгах, видеть в фильмах и спектаклях, включая классику.
Тут переходим к правовой стороне. Статья 6.21 КоАП, налагающая на пропаганду нетрадиционных отношений (вполне традиционных – это известно, к примеру, из истории высокодуховной практики монастырских отношений), сляпана на скорую непрофессиональную руку. Мужской поцелуй может что-то «пропагандировать» только в том случае, если целоваться «в контексте» воспевания, превознесения, подчеркивания особой ценности этих отношений.
Похоже, эту ценность («знак» не обсуждаем) они несут для рассвирепевшего российского начальства. Милонов давно и избыточно прочно в теме. А вот Дмитрий Олегович Рогозин – вроде дебютант. Но как дебютировал! Мол, «подонки» (простите, цитата) целовались под святую для «Роскосмоса» музыкальную тему про «Землю в иллюминаторе». Что с того, что продукция ведомства, не всегда достигая взлетных параметров китайских петард, повторяет их судьбу, а воровство внутри него приобрело космические масштабы!
Вполне возможно, ребята просто попробовали взрослость, облеченную полномочиями, уже порядком приевшуюся, поднадоевшую, скучную, самовлюбленную, не очень умную, ни ни на что не вдохновляющую, на прочность. В таком формате. Угловато, вызывающе-пубертатно. Но даже этой пробы взрослость не выдержала.
Пусть радуются. Плохо, если совсем перестанут пробовать.
