Вот девочки – им хочется любви.
Вот мальчики – им хочется в походы.
В апреле изменения погоды
объединяют всех людей с людьми.
Белла Ахмадулина
И в самом деле – а вдруг? «Хипстер» 1965 года образца отоваривается в магазине «Овощи-фрукты» на улице Горького (нынешней Тверской). Кто-то скажет: постановочное фото для журнала, пропагандирующего советский образ жизни. Возможно. Уж больно профессиональная съемка и аппаратура. Изобилие и чистота. Даже гири не портят картинки. В общем, «витрина» во всех смыслах. На улице Горького тогда все было витриной, даже если никто не снимал.
Но девушка! И настроение снимка. Привлекли актеров (а заодно и режиссера) из ближайшего театра, которых в этом районе было не меньше, чем магазинов «Овощи-фрукты»? Тогда девушка – гениальная актриса. Да и «хипстер» (театральный жест!) подозрительно выразителен, как и вся мизансцена.
Сегодня картинки куда совершеннее, выбор куда шире, чистота куда стерильнее (до первого придирчивого клиента или визита СЭС по сигналу). Но так не играют. Так не снимают. Не потому что не умеют. А потому что другие люди, другие чувства. Другие «хипстеры, другие девушки. Замечательные – для своего времени.
Почти не нужно «постановочности» – мы живем в обществе сплошного спектакля (иногда кукольного). Того самого спектакля, который – нет, не предрекал, а констатировал как состояние общества, французский философ и режиссер Ги Дебор в книге, которая вышла в Париже в издательстве «Бюше/Шастель» ровно через 2 года после того, как был сделан этот снимок в Москве. Сейчас ее можно прочитать по-русски, в т.ч., в Сети. Хотя больше чем за 40 лет до этого Якоб Морено создал свою социодраму как метод терапии, в котором прочитывался путь облагораживания человека, а через него и всего общества силой воображения людей. Если Морено – ироничный оптимист, то Ги Дебор – пессимистичный, временами беспощадный критик. Его «общество спектакля» – омертвляющая имитация живых человеческих отношений и смыслов. Возведенная в норму жизни. А на фотографии (если она постановочная) – чистый Станиславский (да и Выготский), у которых театр – не просто жизнь. Он живее жизни, ибо переживание жизни.
А это – та же Москва, те же годы, те же «овощи-фрукты». Явно не «постановка», хотя «подсмотрел» это Владимир Матусевич, не только великий фотохудожник, но еще журналист и литератор. Подсмотрел – и увидел. Увидел то, что не успевают заметить другие – жизнь, судьбу, истории, характеры. Время. Не плохое, не хорошее – просто время, где есть разное. Вот сейчас бабушка найдет что-то вкусненькое, хотя по сезону (весна? апрель?) задачка не из простых, и, может, побалует внука. Это сейчас манго и авокадо круглый. А, может, ищет что-то для борща на всю семью? А вдруг внук обожает бабушкин борщ и запомнит его на всю жизнь, но пока отвлечен мороженым? Такая вот, как принято нынче говорить у специалистов, «визуальная социология».
Это тоже где-то в центре. Где на уличной «точке» дядька в ушанке, а не та девушка, ради которой можно забыть обо всех условных «авокадо» (которых нет в СССР), лишь увидев ее за прилавком.
А где-нибудь в Бирюлево тетя Клава в прокисших парах овощного отдела «покрывает» не очень трезвого (или вполне трезвого, даже вовсе не пьющего) дядю Славу, который имел неосторожность заметить, что картошка проросла и вообще гниловата. Не потому что «много вас тут таких ходит», а потому что одинока, – своевременно не поймала своего «первого взгляда». Она не про «много» – про себя. Конечно, это не очень профессионально, если работаешь с людьми. Но жизнь не заглядывает в трудовую книжку. Как говорил один ребенок, «баба Яга не злая, просто она старенькая и больная, ей нужно помочь».
Это тоже жизнь. А в ней всегда есть место для первого взгляда (он только на две пары глаз и на два сердца), который пристально следит за тобой. Будь немножко художником и посмотри.
Оторвись на секунду от смартфона, выплюни из ушей наушники, с которыми срослись не только уши, но и очи твои. Сбрось пелену обманчивых шаблонов и не зарекайся! «Зорко только сердце». Слушай его – и увидишь.
Особенно, весной, особенно, в апреле.
