Лет сорок тому назад в педагогической среде было модно спорить о том, какой будет школа будущего.
Осенью и зимой 1986 года в редакции «Учительской газеты» собирались молодые учителя, называлось это «Клуб творческой педагогики "Эврика"», велись вольнолюбивые дискуссии о том, как ужасна авторитарная педагогика, как невыносим тотальный контроль и мелочный инспекторский надзор, какой вред наносит образованию единообразие и унификация, как невыносимо отсутствие выбора для учителей, детей и родителей, как «перекрывают кислород» (цитата из С.Л. Соловейчика) талантливым педагогам. Говорили, какой прекрасной будет в самом недалеком будущем педагогика, школа и вообще система образования, какими свободными будут учителя и наступит эра многообразия, самоопределения и развития. Такими были лозунги движения клубов «Эврика».
Казалось, что «будущее» наступит скоро, буквально через 5–7 лет. Время было такое: каждый день приносил перемены, все вокруг менялось стремительно, и каждое «вчера» решительно отличалось от «сегодня». Газеты были полны критикой власти, вчерашние запретные темы становились рядовыми сюжетами теленовостей, рушились авторитеты и сметались привычные границы.
Я был начинающим журналистом, вчерашним учителем, только перешел из столичной школы в «Учительскую газету», и первым моим корреспондентским заданием было написать материал о слиянии двух школьных комсомольских организаций: учительской и ученической, в сельской школе, в райцентре одного из южных регионов. Тогда, в 1986 году, это казалось революционной идеей, и меня послали в первую в моей жизни журналистскую командировку. Владимир Федорович Матвеев, главный редактор «Учительской газеты», лидер наступающих перемен в образовании, увидев, что я растерялся от неожиданного редакционного задания, которое он же мне и сообщил, доверительно-строго произнес: «Чрезвычайно важно, дорогой мой, чтобы наш читатель увидел изменения в самой гуще школьной жизни, в сознании учителей!». Заметив, что я по-прежнему не подаю признаков жизни, добавил: «Вот вы со своей командой громко обсуждаете школу будущего в своем клубе "Эврика", а что по этому поводу думают учителя в глубинке? Это чрезвычайно важно, друзья мои!».
Он любил говорить «чрезвычайно важно» и «друзья мои», произносил это с нажимом, сцепив руки в замок перед собой, и не жестикулировал, а как бы выталкивал из себя импульс собеседникам. И я поехал в командировку, преисполненный важности миссии донести до нашего, теперь уже и моего, читателя правду о том, что в сознании учителей происходят перемены.
В школе райцентра действительно была группа энергичных молодых учителей, которые жадно читали каждый выпуск «Учительской газеты», узнавали о кипении страстей вокруг школьных перемен, тщательно прорабатывали репортажи о заседаниях «Клуба "Эврика"», хотели сделать такой же клуб у себя в районе и написали об этом письмо в нашу газету, в котором поделились идеей объединить две комсомольские организации в одну. В духе равноправия учеников и учителей. Так, собственно, и родилась идея моей командировки.
Воодушевленные присутствием столичного корреспондента, учителя собрались на первое заседание «Клуба "Эврика"» и стали клеймить позором авторитарную школу и агитировать за немедленные и радикальные перемены. На заседание пришли и представители школьной администрации, в том числе не только директор с завучем, но и парторг школы, и руководитель профсоюзной организации, и даже замначальника районо. До райцентра волна дискуссии о школе будущего еще не дошла, начальство вообще не придавало большого значения всем этим разговорам о школьных переменах, с этой стороны никто тогда не ожидал каких-то серьезных опасностей для советской власти. Ну, максимум, чего можно было ожидать, — популярный диспут на тему «Можно ли сельским учителям держать корову и огород?».
Про это много писали в газетах и даже на педсоветах обсуждали этот болезненный вопрос. Аргументы были такие: «Учитель — это сельская интеллигенция, он несет в массы идеи коммунистического строительства и высокие идеалы строителей коммунизма. А копаясь в земле и вставая в 5 утра на дойку и ухаживая за скотиной, учитель теряет связь с высокими идеалами и превращается в отсталое крестьянство».
Ну, слова были другие, но смысл примерно такой. На самом деле поощрять индивидуальное подсобное хозяйство учителей значит признать, что учительской зарплаты катастрофически не хватает на жизнь. И сама эта дискуссия была абсолютно бессмысленной — у каждого учителя на селе был и огород, и живность, иначе прокормиться было невозможно. Но к самой этой тематике все привыкли, и такой уровень остроты никого из начальства не пугал.
Но районные эвриканцы покусились на святое — нарушение устоявшихся идеологических границ, решили объединить детскую и взрослую комсомольские организации. Казалось бы, в чем здесь идеологическое нарушение? Из-за чего мог возникнуть сыр-бор?
Здесь требуется объяснение для читателя «из будущего».
Интуитивно молодые учителя предполагали, что в школе будущего можно будет делать что-то (хоть что-нибудь) по собственной инициативе. Не по команде сверху, не по поручению руководства, не в исполнение решения вышестоящих органов, а по своей воле. И поэтому дело было не столько в разрушении комсомольской структуры, может, где-то наверху в ЦК ВЛКСМ уже и зрело такое решение, например, с целью усилить контроль за школьной комсомолией. Дело было в том, что это ОНИ САМИ придумали и решили так сделать. САМИ! И вот здесь было самое главное отступление от устоев. Ничего они САМИ делать не имели права! Потому что сегодня они САМИ объединят комсомольские организации, а завтра? САМИ будут решать, что изучать в курсе литературы? Или школьное расписание менять по своему усмотрению? Может, им еще дать право учебники выбирать? Вообще программу свою делать? Учебный план? С ума сошли!
Так мне потом, уже после собрания, объяснял заместитель начальника районо свою позицию. Но на самом собрании, как только начальство попыталось вразумить молодых учителей, один из них вскочил и, размахивая свежей «Учительской газетой», сказал: «Друзья мои! В школе будущего, безусловно, у каждого сельского учителя будет не только своя корова и огород, но и комсомольская организация, безусловно, будет общая с учениками, это веление будущего! Нам сейчас уже не об этом думать надо! Нам надо думать о том, как перенять опыт педагогов-новаторов, как стать Шаталовыми и Лысенковыми, Амонашвили и Щетиниными! К этому нас призывает партия и "Учительская газета"!»
…Я долго ехал на автобусе в областной центр, потом на поезде в Москву, два дня мучился над короткой заметкой и всё пытался вставить в текст прощальные слова представителя райкома партии, который по райкомовской брони сажал меня в переполненный автобус и напутствовал: «Вы уж там напишите, как мы здесь строим школу будущего сегодня». Никак я не мог связать это «мы» с сюжетом заметки.
