Ян Амос Коменский (1592–1670) вошел в историю как основатель классно-урочной системы и автор книг «Великая дидактика», «Мир чувственных вещей в картинках», «Материнская школа».

Казалось бы, мы все знаем об этом деятеле далекого XVII века, который создал первые иллюстрированные учебники и обосновал главные дидактические принципы (в том числе наглядность, доступность, природосообразность). Однако в процессе обсуждения на заседании клуба «Норма и деятельность» (оно состоялось 6 августа) выяснилось, что основоположник великой дидактики не прочитан и не понят нами до конца и что в его биографии и даже имени немало загадок, которые нам еще предстоит раскрыть.

Эксперты говорили о том, что разгадать великого классика мировой педагогики можно, только углубившись в социально-культурный контекст его эпохи.

---

Часть первая

Педагог, проповедник, общественный деятель

«Современником Коменского был мастер утопии Томмазо Кампанелла, автор «Города солнца”, в котором представлено социогуманитарное проектирование действительности», – рассказал директор Школы антропологии будущего РАНХиГС, член Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Александр Асмолов.

По его мнению, жанр произведений Коменского – ключ к раскрытию его культурного кода. И поскольку чешский педагог был епископом и глубоко верующим человеком, то он писал в жанре проповеди. Имя «Ян» – на самом деле сокращенное от «Иоанн», поэтому, по словам Асмолова, все его педагогическое наследие – это не что иное, как «дидактическая проповедь от Иоанна-крестителя современного образования».

Ректор МГПУ Игорь Реморенко обратил внимание на то, что Коменский был не только педагогом, но также общественным и религиозным деятелем, проводником политических идей.

По мнению Реморенко, «сочетание этих позиций дало гигантский всплеск того, что мы сейчас называем классно-урочной системой».

Научный руководитель Института проблем образовательной политики «Эврика» Александр Адамский видит новаторство Коменского в том, что он боролся за массовое образование, доступное для всех слоев населения независимо от социального положения, и для того времени это была революционная идея.

Кроме того, будучи членом общины «Чешские братья», он всю жизнь отстаивал сохранение традиций и самобытности чешской нации, находившейся в то время под гнетом австрийской династии Габсбургов.

Причем, как подчеркнул Александр Адамский, «сохранение не железом и кровью, не мобилизационно, не через страх, а через просвещение и обучение, и для Коменского, говоря современным языком, это был приоритетный национальный проект».

Кроме того, по мнению эксперта, великий чешский педагог был «в высокой степени технологичным проповедником», поскольку его теории превращались в практическую систему.

«Если провести аналогию с современностью, то на примере тридцатилетней дискуссии про стандарты мы видим, как ведомственная практика нивелирует идеи, заложенные в основу первоначальной концепции», – подчеркнул Александр Адамский.

В этом смысле, с точки зрения эксперта, «важно было бы проанализировать редукцию правильных принципов после их реализации и ответить на вопрос о том, является ли теория самоценной?»

Послание в будущее

С основным докладом выступил доктор психологии, президент Международного центра гуманной педагогики Амонашвили Паата Амонашвили, который написал книгу о Коменском с символическим названием «Послание в будущее».

Какое же послание оставил своим потомкам основатель школьной дидактики?

Паата считает лейтмотивом педагогического наследия Коменского гуманистические идеи.

«Так как дети являются драгоценнейшим даром божиим и ни с чем не сравнимым сокровищем, то к ним нужно относиться с величайшей заботливостью», – писал он в «Великой дидактике».

«Он хотел наполнить школу веселыми детскими возгласами, радостными шалостями и счастьем, и познанием. Пока же он видел, что в школе все пропитано слезами и страхом, строгостью, тяготами и мучениями. Коменский хотел бы видеть мастерскую людей в школе, которая озаряет блеском мудрости и направляет душу к всеобщей гармонии добродетели и насыщает сердце божественной любовью», – отметил Паата Амонашвили.

Здесь следует добавить, что в школах эпохи Коменского применялись розги и плети для поддержания дисциплины, и сам он в своих произведениях цитировал чешскую пословицу «Школа без дисциплины, что мельница без воды».

В то же время он выступал за отмену телесных наказаний. Однако совершенно отказаться от них он не решился.

«Он не допускает их как наказание за плохие успехи в учении, но сохраняет за проступки против нравственности и в особенности за проступки против религии», – читаем в учебнике «История педагогики», изданной Академией педагогических наук в 1951 году.

Этот маленький штрих к портрету Коменского красноречиво свидетельствует о том, что он был сыном своей эпохи и в то же время гениальным пророком, заложившим основы современной педагогики. В этом кроется главное противоречие в понимании наследия выдающегося педагога. Забегая вперед, следует отметить, что не все участники дискуссии сумели правильно истолковать это противоречие.

От картинок в букваре – до искусственного интеллекта

В своем выступлении заместитель председателя Научно-методического совета Цифровой платформы учения СБЕРА Алексей Семенов рассказал о том, что огромное наследие чешского педагога послужило предвестием к изданию не только иллюстрированных букварей (вспомним его книгу «Мир чувственных вещей в картинках», в которой излагались основные представления о природе и окружающем мире), но и заложило основы гипермедиа.

Убеждение это возникло не на пустом месте. Несколько лет назад российский ученый Николай Федоров перевел неизвестное до этого в нашей стране произведение Коменского «Матетика». Оно было обнаружено в 1894 году словацким ученым Яном Квачалом. Здесь следует пояснить, что Коменский долгие годы был вынужден жить в изгнании – в Польше, Голландии, Венгрии, Англии, поэтому часть его архивов или не сохранилась, или была разрознена и обнаружена лишь спустя столетия после его смерти.

Такая участь постигла «Матетику» – науку о том, как человек учится. В этой книге чешский педагог подробно описал деятельностный подход. Если в своих классических трудах он предлагал изучать школьные предметы, максимально опираясь на органы чувств – зрение, слух, вкус, осязание, то в «Матетике» он продолжает и развивает эту идею.

«Ремеслу учатся не созерцанием, а в работе: кованию при ковке, резьбе при вырезывании, окрашиванию при крашении» и так далее, проводя аналогии с приобретением навыков чтения, письма, счета.

Иначе говоря, обучение строится на основе практических навыков.

По мнению Алексея Семенова, эти идеи получили продолжение в современном образовании. Например, в опыте создания математических классов, основанных известным российским математиком Николаем Константиновым (1932–2021 гг.).

«В основе концепции Константинова – идея о том, что математику надо делать самому: самостоятельно доказывать теоремы, формирующие математическое знание», – пояснил Алексей Семенов.

Продолжателем традиций Коменского был и швейцарский ученый Жан Пиаже, развивавший идею построения (конструирования) собственного знания с опорой на социальную природу ученика.

При этом Пиаже утверждал, что «самостоятельное приобретение знания недостаточно для учения – для того чтобы создавать мотивацию и осмысленность обучения, нужно создавать нечто важное и значимое для себя и для других вместе с социокультурным окружением».

Ученик Пиаже и последователь идей Коменского – американский математик, программист, психолог и педагог Симор Паперт (в некоторых транскрипциях – Пейперт) стал одним из основоположников теории искусственного интеллекта, создателем языка программирования высокого уровня Logo, разработанного в 1967 году. Logo предназначался для обучения детей дошкольного и младшего школьного возраста основным концепциям программирования (рекурсии, расширяемости и пр.). Logo также обеспечивает среду, в которой дети могут развивать свои навыки рассуждений и решения задач. По инициативе Паперта в этом языке стала использоваться так называемая черепашка, обеспечивающая связь «объект – мысль» (сначала употреблялась механическая черепашка, ползающая по полу, а затем – ее логотип на экране). Как отмечал Паперт, «компьютер обычно шаг за шагом ведет ребенка за собой», а Logo, наоборот, «убеждает ребенка в том, что он способен управлять машиной, позволяет ребенку сказать: “Здесь я хозяин”».

Алексей Семенов считает, что «связь с компьютером необыкновенно расширяет возможности для самостоятельного созидания, конструирования внешних объектов своего знания» и, добавим, служит воплощением идеи наглядности, провозглашенной Коменским, в реалиях XXI века с применением цифровых технологий.

Посылы к трансформации школы

Тему о воплощении традиций Коменского в контексте современности продолжил основатель Global Education Futures, эксперт Сколковского центра трансформации образования Павел Лукша. Но в самом начале своего выступления он попытался ответить на вопрос о том, какую модель школы Коменский предложил бы сегодня, чтобы преодолеть недостатки предыдущего уклада и решить задачи следующего?

С одной стороны, реалии нового времени диктовали Коменскому свои условия: необходимость упорядочить, институализировать школьную систему, отладить ее, подобно часовому механизму, который в то время казался вершиной технологической мысли.

Казалось бы, такие подходы противоречат трендам XXI столетия (средовой подход, персональные и коллективные образовательные траектории).

Следует учитывать и демографические различия этих эпох: если во времена Коменского продолжительность жизни составляла 35 лет, и многие дети не доживали до этого возраста, то сегодня она увеличилась до 83 лет в развитых странах мира и до 73 лет в России.

Дети эпохи Средневековья жили в городских и крестьянских общинах, очень рано (с 8–10 лет) овладевали навыками практической деятельности, контактировали с природой и учились у нее всю жизнь.

В XXI веке количество детей в семьях сократилось, дети мало контактируют с природой и своими сверстниками, но зато активно общаются с гаджетами (это новая среда обитания) и не обладают навыками самостоятельной жизни.

Следовательно, по мнению Павла Лукши, все эти дефициты призвана компенсировать школа: готовить к развитию на протяжении всей жизни, формировать компетенции сотрудничества и коммуникации, обучать в контакте с природой, упорядочивать жизнь в цифровых средах. То есть практически все то, что прописал «доктор» Коменский, за исключением цифры.

«Новая школа должна отойти от дидактики Коменского, но сохранить тот самый импульс трансформации школы, который он проповедовал. Коменского надо читать ради тех посылов, которые содержатся в его книгах, потому что он видел целостное развитие человека на протяжении всей жизни», – констатировал эксперт.

В этой части мы рассказали о положительных трактовках наследия Коменского современными учеными. О критике выдающегося педагога и мыслителя читайте во второй части.

Часть вторая

Упрощение равно имитации

Эмоциональное выступление профессора Университета вероятностного образования, психотерапевта Александра Лобка было посвящено развенчанию идей Яна Амоса Коменского, в трудах которого, по его мнению, содержится «ловушка».

«Идея всеобуча привела к упрощению. Он изобретает учебник, упаковывая сложное в простое, и тогда мы оказываемся в ловушке. И вся его дидактика строится на том, чтобы сделать сложное доступным. Это убивает сложное. В результате мы получаем образованную массу, изучающую не первоисточники, а учебник, в котором все разложено по полочкам. Это и есть имитация образования», – считает ученый.

Научный руководитель Института образования НИУ ВШЭ Исак Фрумин обратил внимание на то, что Коменский в одном из своих произведений поставил вопрос: «Для чего Бог создал детей?» И сам же на него ответил: «Чтобы мы, грешники, почувствовали себя как Боги, когда мы выращиваем людей без грехов».

«Образ выпускника» того времени ассоциировался с практически безгрешным человеком, но ведь индивидуальные особенности детей не позволяют достичь одинакового результата, как справедливо отметил Фрумин. Однако просвещенческая позиция была антиэлитарной, а религиозное сознание всех унифицировало.

Школа – фабрика, урок – конвейер, Коменского на свалку истории?

«Разгромную» линию продолжил методист Ярославского городского центра развития образования Кирилл Сапегин, который заявил, что «модель урока, предложенная Коменским, напоминает конвейер, который обеспечивает встречу учителя с универсальным учеником, однако универсального ученика без грехов, которого видел Коменский, уже не существует, и сегодня мы видим субъекта жизни с его правом учиться по-другому».

«Школа Коменского узурпировала урочное и внеурочное время ребенка. На первый взгляд, все правильно, но в этой правильности есть проблема: с одной стороны, литургию бессмысленно переписывать, но так и урок бессмысленно переделывать: как только мы интегрируем в него другие задачи – например, формирование метапредметных и личностных результатов, мы понимаем, что фабрика Коменского перестает работать», – констатировал эксперт.

«В условиях формального, неформального и информального образования, самообразования подходы Коменского перестают работать, потому что это нечто другое. И это нечто другое должно быть осознанным», – убежден Кирилл Сапегин.

В новых реалиях возникает фигура нового учителя, которого не может быть в системе Коменского – это педагог-аниматор, а не транслятор готовых знаний.

По мнению Кирилла Сапегина, следует задуматься о том, что такое стандарт школы не-Коменского? Он лежит в плоскости универсальной модели для всей страны или все-таки у нас должны быть стандарты территорий? Это должны быть школы-комплексы, включающие учреждения культуры и религиозные организации, или совершенно другая модель управления образованием?

Пока на эти вопросы нет однозначного ответа, но будущее школы не-Коменского, по убеждению Сапегина, это – «событийный, метапредметный подходы, междисциплинарность, реальные профессиональные пробы».

Забытый Коменский

Заведующий отделом Центра стратегии развития образования МГУ им. Ломоносова Константин Зискин посвятил свое выступление опровержению мифов и стереотипов о педагогике Коменского, заметив, что «мы часто ориентируемся не на реальные исторические факты, а на какие-то наши представления о них».

В изложении Константина Зискина «имя Коменского принято связывать с классно-урочной системой». Однако, как утверждает эксперт, «дидактика Коменского была напрочь забыта до середины XIX века, ее знали только некоторые ученые».

Коменский был известен как автор «Открытой двери в языки», по которой в Европе учили латынь, и немного по его труду «Мир чувственных вещей в картинках», который начали переиздавать лишь в конце XVIII века. Никаких более поздних изданий не было.

Что касается России, то «Великую дидактику» на русский язык перевели во второй половине XIX века, но к тому времени в стране были и классы, и уроки, и программы.

«В изданиях XIX века и более поздних, за 1934 год – классно-урочная система вообще не упоминается. Впервые о ней пишет Лордкипанидзе в книге о Коменском из серии ЖЗЛ в 1970 году», – утверждает Константин Зискин.

Кроме того, по его словам, свои теории Коменский не всегда успешно воплощал на практике. Примером может служить его работа в Шарошпатокской школе (Венгрия), где он «продержался всего 4 года и фактически сбежал оттуда». Однако этот неудачный опыт заставил его изменить основные положения «Великой дидактики», в числе которых он оставил только три тезиса: поступательное движение (в изучении школьных предметов); самостоятельный поиск истины и независимость ребенка от авторитета взрослого.

В то же время, отзываясь на слова Александра Лобка о стремлении Коменского все упрощать, Константин Зискин напомнил, что в 30-й главе «Великой дидактики» (она называется «Академия») Коменский запрещает использование учебников, утверждая, что студенты должны читать только оригинальные тексты.

Три ключа к разгадке Коменского

Как это уже бывало на предыдущих заседаниях научного клуба, самым неожиданным стало выступление Михаила Богуславского, который предложил ключи к разгадке далекого гения.

Первый ключ содержится в его втором имени – Амос, которое он добавил себе уже в зрелом возрасте.

«Амос с иврита переводится как “бремя”, которое он на себя возложил, это можно перевести и как “миссия”. Амос – это один из двенадцати малых библейских ветхозаветных пророков, избранных Господом на пророческое служение. Вся система и весь жизненный путь Коменского – это олицетворение, условно – реинкарнация этого Амоса», – пояснил Михаил Богуславский.

Второй ключ к пониманию его системы – в том, что ни образование, ни подготовка к жизни, ни обучение всех всему не являлись ценностной основой системы Амоса Коменского и целью его педагогики. Это всё были средства.

«Всё было нацелено на то, чтобы направить ребёнка на крестный путь и спасти этим его бессмертную душу, потому что прежняя система образования, до Коменского, не наставляла на крестный путь и поэтому не спасала душу. И бессмертные души таким образом пропадали», – заметил Михаил Богуславский.

Важное примечание: подчеркивая, что цель воспитания – подготовить человека к вечной жизни, Коменский призывал людей не к пассивному ее ожиданию, а к активному преобразованию всего существующего, к уничтожению всех пороков, к созданию «царства мира» и «рая земного». В этом сказывается его огромное доверие к человеку и к его возможностям.

Таким образом, по мнению эксперта, великий педагог объединил теологические и гуманистические идеи, сочетая, казалось бы, взаимоисключающие тенденции – универсальное (единые правила обучения и воспитания, единый образ ученика) и вариативное, индивидуальное, присущее гуманизму.

Также Михаил Богуславский подтвердил выводы К. Зискина: «Совершенно официально заявляю вам как профессиональный историк педагогики, что никакого отношения к созданию и архитектуре классно-урочной системы Коменский не имеет вообще, потому что классно-урочная система была создана еще за 100 лет до него в колледжах иезуитов и двумя выдающимися немецкими педагогическими технологами – Штурмом и Меланхтоном.

Коменский использовал эту систему, сделав важные шаги вперед. Этому посвящены 26 томов собрания его сочинений, изданных в Чехии, а за последние 100 лет было найдено 150 до этого неизвестных произведений Коменского.

В числе этих трудов – главное произведение «Всеобщий совет по исправлению дел человеческих», состоящее из семи частей. В этой книге Коменский отразил самые главные свои идеи, включая Pansophia (в переводе с греческого – «общая мудрость, всесторонняя подготовка всех, всезнание») и Panpaedia – «общее воспитание, воспитание всех во всем». Panortosia – посвящена общему улучшению всех во всем и выражает мысль о реформе общества с конкретными предложениями об организации научной, политической и религиозной жизни. Pannuthesia – общее совещание – является заключительной частью, в которой показан способ осуществления реформ. В этом ракурсе слово «совет» – это название учреждения, институции, аналог современного Совета Европы.

«Всеобщий совет» – третий ключ к пониманию Коменского, который, по словам Богуславского, был членом международной группы интеллектуалов, мечтавшей перестроить Европу по своим гуманным лекалам. В этом «тайном правительстве» Коменский занимал своего рода должность министра образования, целью которого было ни много ни мало переустройство мира с помощью педагогических идей.

«Реплика о том, что Коменский работал в системе образования ряда стран, очень ценна и важна. Потому что потенциал Коменского для образовательной политики сегодня гораздо больше, чем для практики, которая сегодня реализуется», – подчеркнул Александр Адамский.

Вакцина от упрощенного понимания сложных миров

Так кто он, Ян Амос Коменский?

Ренегат или смелый новатор? Гуманист или религиозный фанатик? Гениальный пророк или заурядный изобретатель велосипеда? Его идеи архаичны или злободневны? Блестящие объяснения дал Александр Асмолов. Наследие Коменского он сравнил с «Открытым произведением» Умберто Эко. Такая метафора позволяет расширить рамки понимания великого ученого, углубиться в полифонию его идей, давая им разные оценки.

«Толкование Коменского как проповедника вовсе не означает, что перед нами замкнутая форма фундаментализма и религиозности, – пояснил Александр Асмолов. – В этом смысле Коменский дал две проповеди – идеологии и технологии. А дальше система отбирает то, что ей нужно: отбирая фабричную технологию, она забывает об идеологии. Коменский работал не по запросу, он сам являлся мастером субъектности и конструктором реальности. Когда Паата Амонашвили говорит, что Коменский написал послание в будущее, мы не должны трактовать его как талмудисты. Нет ничего опаснее в мире культуры, чем эволюционный снобизм. Сегодняшнее обсуждение – это, если угодно, вакцина от упрощенного понимания сложных миров и сложных мыслителей, которые буквально выходили за рамки рациональности и строили совершенно иные пространства мышления. Классик – это тот, кто даёт горизонты из прошлого нам, современникам, мешая превращаться в людей с кратковременной памятью».

Александр Адамский подчеркнул, что задача клуба «Норма и деятельность» как раз и состоит в том, чтоб актуализировать произведения классиков мировой педагогики, и эта работа будет продолжаться.