Когда по телевизору прошла новость о запрете пропаганды нетрадиционных отношений среди несовершеннолетних, моя – в то время – малолетняя дочь решила сама посмотреть в Яндексе, что же именно ей запретили. И уже потом пришла к маме с вопросами о том, что же именно изображено на «картинках», которые ей охотно посоветовал поисковик.

Но можно отнестись и иронически к «пользе» запретов.

В предперестроечное время, когда я, подросток, учился в советской школе, я знал, что Бунин – один из «неправильных» писателей. Он был запрещен цензурой раньше, и, возможно, на уроках или на политинформации прозвучало, что есть писатели, которые так не приняли советскую власть. А в «Библиотеке всемирной литературы» его томик был рядом с книгами других писателей, и я обратил на это внимание. Открыл его, а там – на иллюстрации обнаженная девушка в лодке с одетым спутником – ну как не прочитать! Это была героиня рассказа «Руся». А рядом «Суходол» и другая проза, и сотрясающая душу поэзия.

Так «неправильный» автор в дальнейшем оказался моим любимым на всю жизнь именно из-за того, что «точкой входа» оказался запрет, настоянный на привлекательной картинке.

С запретами «неправильных» писателей, сомнительных иллюстраций и обнаженных скульптур в Эрмитаже может получиться та же история, что и с регулированием просвещения.

Мы «законодательно» признаем, что запрет может действовать точно так же, как и то, что просвещение в цифровую эпоху существует в прежнем виде и может линейно регулироваться. А ограничение демонстрации изображения как будто предотвратит его просмотр. Или то что введение дресс-кода там, где он не обязателен, воспитает отношение к норме.

На мой взгляд, это попытка применить «внедрение» нормы там, где требуется выращивание культурной модели. Но реалии цифрового мира говорят нам о том, что «климат» изменился, что «парники» и «грядки» должны быть другими, что уязвимость экосистемы тоже изменилась. А значит, нужно искать новые способы «выращивания» и быть осторожнее с культурными «пестицидами», иначе получим за «культурным окном» километровые заросли борщевика вместо приятного глазу ландшафта.