Тамара Дмитриевна надела новое платье, позволила себе макияж ярче обычного. Сегодня особенный день – первый день очного обучения после длительного карантина. Ее третий «Б» повзрослел, вытянулся и превратился в четвертый. Настроение учительницы отличное, отмытая школа поражает чистотой, солнце светит, как в первый день творения. Кажется, впереди только счастливые, яркие дни обновленной жизни. Эпидемия изменила жизнь всего человечества, сняла корку равнодушия с отношений между людьми. Теперь всё будет прекрасно, уверена Тамара Дмитриевна.

Учительница вошла, класс встал.

На столе в красивой вазе гордо умирали свежие цветы. А рядом лежала стопка каких– то бумажек.

– Здравствуйте, ребята! Как же я рада вас всех видеть живыми и здоровыми! Как выросли– то, большие– пребольшие, серьезные какие! Ну, а вы рады меня видеть?

– Здравствуйте, Тамара Дмитриевна. Мы рады, – нестройно ответил класс.

Учительница посадила детей и взяла со стола верхний лист из стопки, быстро пробежала его глазами, нахмурилась, бросила быстрый взгляд на ребят, схватила второй, третий листок, так же быстро прочла их, и, наконец, молча и пристально посмотрела на класс.

– Что это значит? Что это за заявления? Все написали? Вы что все хотите остаться на дистанционном обучении?

Встал староста Ямбольский Кирилл.

– Тамара Дмитриевна, вы только не подумайте, что это как связано с отношением к вам. Поверьте, нисколько. Это наша осмысленная и принципиальная личная позиция, мы все предпочитаем остаться на домашнем обучении.

– Не поняла? – Учительница немного наигранно встряхнула красивой головой. – Вы что «предпочитаете»?

– Мы думаем, что индивидуальное обучение более эффективно, – спокойно сказала первая красавица класса Васильева Алёна.

– Алёна? Ты серьезно? Ты же такая веселая, общительная, тебе нравиться сидеть дома одной?

– Во– первых, я не одна, я с родителями и младшим братом, во– вторых, меня вполне устраивает одиночество, – холодно ответила бывшая веселушка– хохотушка Алёна.

– А родители в курсе? Родители знают, что вы хотите обучаться на дому?

– Вы не волнуйтесь, Тамара Дмитриевна! Хотите воды? – встал Вдовушкин Игорь, ботаник и, раньше, самый застенчивый мальчик класса. – Знаете, что пугает больше всего, кроме страха остаться одному? Провести всю жизнь не с теми людьми.

– Что ты такое говоришь? Твой класс – не те люди? – учительница возмутилась.

– Да вы не слушайте Вдовушкина, Тамара Дмитриевна, – сказала конопатая Дарина Пачкина, – Игорь просто хотел сказать, что нам понравилось быть одним. Мы полюбили одиночество. Это совсем нетрудно. Так еще Мураками писал.

– Кто писал? –Тамара Дмитриевна уже не могла стоять на ногах и села. – Дети, что с вами? Вы меня разыгрываете? Все в вашем возрасте любят играть вместе, дружить, собираться компаниями…

Встал смуглый Тимур Джанетов.

– Обижаете, Тамара Дмитриевна, мы не все, мы каждый сам по себе. Индивидуальны, уникальны, неповторимы. – А дальше Джанетов произнес что– то вроде тоста. – Орлы летают одиноко, бараны пасутся стадами.

В разговор вступил Юра Другин:

– А родителей мы убедили. Они выслушали нас и поняли, что мы имеем право на свою точку зрения.

– Родители выслушали вас? И поняли?

Болтушка Яна Сёмина улыбнулась (это была первая улыбка за то время, как учительница вошла в класс, но это была улыбка мудрой, много повидавшей в жизни женщины):

– Ну да. Мои папа и мама сказали, что учителя сами виноваты и пусть теперь расхлебывают. Это они к тому сказали, что во время карантина, вы нам дистанционно столько заданий присылали, что мы вынуждены были, чтобы всё успеть, сидеть по двенадцать часов за компами. Сначала было тяжело, но потом все втянулись, даже отстающие. Мы не могли остановиться, мы читали, изучали, решали. Учиться. Познавать, оказалось очень интересно. Интереснее всего на свете. А одиночество оказалось самым лучшим состоянием для этого занятия. Мы освоили программу и пошли дальше.

По щекам Тамары Дмитриевны потекли слезы. Повисла тишина.

Тут, как бы ни к кому не обращаясь, просто в потолок высказался Егор Можга:

– Нет нужды выходить из дома. Оставайся за своим столом и прислушивайся. Даже не прислушивайся, жди. Даже не жди, будь неподвижен и одинок. И мир откроется тебе, он не может иначе.

– Что? – голос учительницы дрожал.

– Да это Егор Кафку цитирует, – снова улыбнулась Яна, – Вы знаете, он же кандидатскую защитил «Творчество Франца Кафки и философия абсурда».

– Не очень оригинальное название, – заметил бывший троечник Зураб Ковалёв, отрываясь на секунду от планшета.

– А Зураб у нас вообще на докторскую вышел: «Идеалы алгебры ограниченных аналитических функций: интерполяция и уравнение Безу».

– Ребята! – Тамара Дмитриевна замотала головой, будто отгоняя дурные мысли.– Вы же дети! Как вы можете так рассуждать? Одиночество это грустно, скучно, тяжело, это не для вас! Вы просто пересидели дома, я понимаю, это пройдет. Дайте мне пару недель, и всё будет как раньше: мы снова станем веселым дружным классом!

Словно дротики втыкались в сознание учительницы начальных классов ответные слова, она уже не различала, кто их говорил.

– Мы уже не маленькие, Тамара Дмитриевна, поймите, мы повзрослели. Не важно, как мы выглядим, важно, что мы из себя представляем. Быть взрослым значит быть одиноким.

– Одиночество — союзник печали, оно же спутник духовного возвышения.

– Длинными были дни боли, которые мы провел в этих стенах, и длинными были ночи одиночества, но разве может, кто покинуть свою боль и свое одиночество без сожаления?

Тут перед классом у доски встал староста Кирилл и поднял руку. Класс замолчал.

– Где кончается уединение, там начинается базар; и где начинается базар, начинается и шум великих комедиантов, и жужжанье ядовитых мух. Вы что не видите, что Тамаре Дмитриевне плохо?! Разгалделись! А еще считаете себя взрослыми.

– Не гони пургу, начальник! – раздался голос с последней парты, голос бывшего двоечника и хулигана Толи Мякина, или, по– простому, Мякиша. – Без тебя сечем, что к чему! Вы, Тамара Дмитриевна не волнуйтесь. Мы все решили вас не оставим, зарплату вам сохраним, и даже в два раза увеличим. Это не проблема, мы же понимаем, кто нас в люди вывел, кто нас читать, писать научил. А это дорогого стоит. Толя Мякиш добро не забывает, правда, народ?

– Вы мне хотите платить? За что? – Тамара Дмитриевна понемногу приходила в себя.

– Да вы переживайте, – Яна явно взяла на себя роль психолога, а может она и была уже психолог по образованию, кто знает, – Мы все хорошо зарабатываем, а Толя у нас вообще олигарх. Пока все сидели на научных сайтах, Толя играл на бирже. Для нас платить вам зарплату не проблема. Так что вы ничего не потеряете. И потом, мы же будем общаться в интернете, правда, ребята?

– Никогда не бойся потерять людей только от того, что боишься остаться один. Ты всегда один, – по своему попытался успокоит учительницу кафкианец Егор.

А Кирилл добавил:

– Одиночество отталкивает. Оно овеяно грустью и не может вызывать в людях ни интереса, ни симпатии. Человек стыдится своего одиночества. Но, в той или иной степени, одиночество — удел каждого. Это ведь так, согласитесь, Тамара Дмитриевна. Все социальные институты лишь маскировка. Мы приходим одни в мир и уходим. Так что, простите, и прощайте!

Весь класс понялся как один человек, молча, соблюдая дистанцию не толпясь и не толкаясь, дети покинули класс.

Тамара Дмитриевна сидела, закрыв глаза, а, когда открыла, увидела, что один ученик в классе всё– таки остался. Мирра Ким.

– Мирра, а ты почему не ушла?

– А я не как все. К тому же, когда все ушли, я тоже осталась одна, те же штаны, только назад пуговкой. Знаете, как у Шопенгауэра: «Умные не столько ищут одиночества, сколько избегают создаваемой дураками суеты». Так вот я не ищу одиночества.

– Но зачем тебе учиться, вы же все теперь ученые, чему я смогу вас сна учить?

– А я исследование пишу «Феномен школы очного обучения» . Мне интересно, как это было до карантина. Расскажете, Тамара Дмитриевна?

Учительница поставила локти на стол и закрыла лицо ладонями.

P.S.: Рассказ навеян объемом материала, которым загружают учителя дочку– третьеклассницу и сына– шестиклассника в первые два дня дистанционного обучения. Дети сидят у компа по двенадцать часов и всё равно не успевают все решить, сделать, записать, нарисовать и отправить. А вокруг бегаем мы, родители, которые тоже педагоги и должны не только проверить, что сделали наши дети, но и что делают наши ученики, провести свои занятия и подготовиться к новым урокам.

Сергей Решетнев