Попробуйте припомнить, в каком возрасте вы впервые подумали о том, как возникают малыши – дети, щенки, котята, поросята? Именно «возникают», поскольку слово «родятся» к этому времени вам было уже наверняка знакомо – но ничего не объясняло. А заодно попробуйте припомнить, кому вы задавали этот вопрос и какие получали ответы. Особенно интересно, были ли источником «информации о размножении» ваши родители, и если да, то в какие слова и образы они эту информацию облекали.
Думаю, что интерес к таким вопросам стал тревожить вас лет с десяти-одиннадцати, а уж к двенадцати-тринадцати приобрел устойчиво-назойливый характер.
А теперь представьте тогдашнего себя, оказавшегося в Музее природы на выставке, посвященной брачному поведению животных, где чучела лесных обитателей, навек замерших в характерных позах, дополнены многочисленными изображениями, вполне натурально и недвусмысленно отвечающими на волнующий вас вопрос – и вызывающими десятки новых. Как интересно, как важно, как нужно услышать умные, серьезные, педагогически грамотные объяснения именно здесь и сейчас – в правильном месте, в нужное время, в уместных обстоятельствах! Ведь в чем особая ценность именно такой – музейно-выставочной – ситуации? В ее публичности, открытости, в возможности видеть реакцию не только своих сверстников, пришедших на экскурсию, но и взрослых – учителей, родителей, других посетителей. В возможности обсуждать, задавая вопросы на понимание и получая прямые научно обоснованные ответы. Именно в отношении участников разговора к экспозиции и к взаимным репликам – важнейшая интрига сюжета, поскольку ваш предыдущий опыт поиска ответов в этой сфере отчетливо показал, что родители на этот счет очень часто как-то темнят. И вот вдруг – целая выставка, открытая для всех.
И вот в этот самый миг в зале появляется некий дядя, который выставляет вас за дверь, возмущенно заявляя, что вам сюда категорически нельзя, что для вас быть здесь вредно и даже опасно. Он произносит много слов, но чаще всего звучат «душа», «нравственность» и «стыд». Получается, что природное поведение животных, зафиксированное в чучелах, рисунках и фотографиях, способно растлить чистую детскую душу, разрушить девственную нравственность и лишить неискушенное дитя естественного чувства стыда. Поэтому выставку в музее надо немедленно закрыть (и соответствующие шаги на этот счет уже предприняты), в школах уроки на тему размножения животных (а тем более человека) запретить, и вообще – полностью вывести эту проблематику из общественного пространства. А если какие-то родители захотят посвятить своих чад во взаимоотношения полов, то пусть делают это в глубокой тайне по собственному житейскому разумению.
…Не стану ни высмеивать такую позицию, ни обрушиваться на нее с гневной филиппикой. Давайте просто попробуем вместе прояснить ее основания в надежде, что это поможет нам лучше понять печальные социокультурные последствия, которыми было бы чревато ее принятие.
Сначала обращу внимание на два обстоятельства.
Первое. Кто выступил против выставки, посвященной брачному поведению и семейным отношениям животных? – Православный активист, член координационного совета в защиту общественной нравственности, культуры и традиционных семейных ценностей. Сразу отметим некоторую странность: истинно православный человек не может увидеть в брачном поведении животных какой-либо угрозы общественной нравственности, культуре и традиционным семейным ценностям, поскольку, согласно этому вероучению, животные не имеют ни души, ни разума, а человек наделен ими Богом. Связь между брачным поведением животных и людей может видеть лишь тот, кто считает человека носителем общих с животными стереотипов поведения на уровне базовых инстинктов (среди которых одним из важнейших как раз и является инстинкт продолжения рода). На животных невозможно распространить категорию нравственности, равно как и невозможно упрекать их в аморальном влиянии на человеческую культуру, на ее общественные и семейные ценности.
Требовать закрытия выставки про животных, которые «плохо себя ведут», согласитесь, абсурдно.
Второе. Согласно Библии, исходной точкой возникновения рода человеческого является грехопадение Адама и Евы. Именно благодаря грехопадению они стали первыми родителями и навсегда (до Страшного Суда) передали своим потомкам тяжесть искупления этого своего первородного греха. Так акт зачатия ребенка стал для последователей этого учения актом неизбежного воспроизведения греха при каждом соитии. Сама плотская любовь стала считаться греховной, а воздержание от нее (когда нет прямого намерения родить ребенка) – добродетелью. В этой системе нравственных координат строится вся ветхозаветная мораль. Именно этой логики, по-видимому, придерживается координационный совет в защиту общественной нравственности, культуры и традиционных семейных ценностей. Разумеется, брачное поведение животных (особенно высших приматов как наших ближайших родственников) подобным требованиям совершенно не отвечает. Шимпанзе и макаки живут в страшном грехе. Вдруг наши дети возьмут с них пример, глядя на чучела и картинки (не говоря уже о зоопарках и питомниках)? Вдруг начнут подражать их невоспитанности и некультурности? Вдруг усвоят их традиционные семейные ценности? Право, смешно. Гораздо печальнее другое: сколько миллионов человеческих судеб было погублено или исковеркано доктриной о греховности плотской любви и искуплении первородного греха! Сколько столетий и сколько сил понадобилось для выравнивания прав мужчины и женщины и преодоления норм «традиционной» семьи!
Что касается печальных социокультурных последствий, то достаточно посмотреть фильм Юрия Дудя про ВИЧ в России и познакомиться со статистикой, отражающей реальную картину половой жизни и сексуальных представлений наших детей подросткового возраста. Как наивно на этом фоне выглядит «традиционный» домостроевский воспитательный идеал, согласно которому юноше и девушке должно сообщаться о супружеском поведении только накануне первой брачной ночи. Думаю, впрочем, что и во времена Сильвестра таких новобрачных невежд было наперечет.
Гигантскую часть своей истории человеческое общество было полностью или по большей части скотоводческим и аграрным. Жизнь сотен сменяющихся поколений проходила в теснейшем общении с дикими и домашними животными. Сами люди жили большими семьями, поскольку женщины рожали, как правило, пока позволяло репродуктивное здоровье. Дети с первых лет жизни наблюдали появление братьев, сестер, приплода домашней скотины. Шли века. Возникали новые нормы, новые представления о должном, о культурности, образованности и воспитанности. Люди узнавали мир (одновременно вольно и невольно жестоко разрушая его и уничтожая себе подобных и дела своих рук). И вот, кажется, пришла пора, когда человек стал познавать себя – свою собственную биосоциокультурную природу, свой мозг, свое сознание. Начав создавать искусственный интеллект, он впервые получил возможность посмотреть на себя «со стороны» и увидел странного незнакомца – внутренне противоречивого, не слишком готового к диалогу и сотрудничеству, очень некультурного и малообразованного. Но сохраняющего способность к развитию – особенно если начинать с самого раннего детства, когда возникают первые вопросы – что? Как? Зачем? Откуда? Почему?
Ответы на эти вопросы – в мироздании, природе, частью которой является сам человек. В ней нет ни «полезной», ни «вредной» информации. Люди сами оценивают ее так или иначе и решают, что сделать с ее помощью. Но для этого нужно не просто «быть осведомленным» – нужно понимать. А способность понимать не возникает сама – она выращивается в социокультурном контексте. И чем богаче этот контекст, тем глубже и полнее понимание. Именно такую цель и ставили организаторы выставки «Каждой твари по паре».
Беда, если архаичные радетели об общественной нравственности получат право лишать детей возможности понимать мир, в котором они живут, и себя в этом мире.
Поэтому очень интересно, чем разрешится эта новосибирская музейная коллизия. Какой век победит в этой точке российского научно-образовательного пространства – двадцать первый или все-таки шестнадцатый?
