В Москве в 20-х числах января выпал снег. Судя по всему, лег постоянным покровом. Нынешней зимой – информационный повод. Что ж, поговорим о снеге. Точнее – о словах, которыми характеризуют его состояние. К примеру, о «400 словах», обозначающих его у эскимосов.

Ссылка на это эскимосское «многословие» присутствует в ряде лингвистических, антропологических и психологических источников. Ответственность за цифру возлагают на знаменитого лингвиста и антрополога Бенджамина Уорфа. Она у него присутствует, но равна семи. У антрополога Франца Боаса еще меньше – четырем. Популяризаторы стали накручивать цифру и довели до нескольких сотен. Впору было запускать тотализатор!

А «великое лексическое эскимосское надувательство» – выражение, которое давно вошло в неформальный научный обиход.

Конечно, надувательство. Но интересны его источники происхождения и мотивы. Тут долгий разговор, я на досуге расследовал историю этой путаницы в показаниях ученых и популяризаторов еще в 1980-е годы. Ограничусь цитатой из Уорфа:

«У нас одно и то же слово для падающего снега, снега, лежащего на земле, утрамбованного, подобного льду снега, клейкого снега, снега, переносимого ветром. Для эскимоса существование такого всеобъемлющего слова просто немыслимо. Он бы сказал, что падающий снег, клейкий снег и т.д. – понятия разные и в плане употребления, и в плане восприятия. Он использует для них и для других видов снега разные слова. – Language, Thought, and Reality; Selected Writings of Benjamin Lee Whorf, 1956. P. 127.

Что ж, наблюдательность в отношении свойств снега – залог выживания в эскимосском мире. А мы не произносим, глядя за окошко: «О, какой клейкий снег, ветер не поднимет!» Хотя для водителей и дорожных служб это могло бы нести некий смысл. Или для лыжников и зимних охотников.

Так или иначе, коллеги-психологи с удовольствием приводят этот примерчик, варьируя цифру – то «надувая», то «сдувая». И эскимосский снег, превращаясь в воду, льет ее на объяснительные мельницы многих психологических концепций, авторы которых стремятся подчеркнуть зависимость языка от образа жизни людей. Хотя Бенджамин Уорф и его соратник Эдвард Сепир писали об обратной зависимости («гипотеза лингвистической относительности» Сепира–Уорфа).

Меня со студенчества преследовал еще один вопрос: какую часть эскимосского словаря составляют эти 400 слов? Есть ведь лингвистическая теория: чем архаичней язык, тем в нем меньше слов, тем они шире по значению, тем универсальней в своей применимости к разным ситуациям. Эскимосы, правда, не такой уж древний этнос – они заселили территорию от Чукотки до Гренландии около 900 лет назад. Но за ними тянется палеоазиатский историко-культурный шлейф вместе с языковыми традициями.

Тут – как у совсем маленьких детей. Сэр Чарльз Дарвин был великим наблюдателем не только в науке, но и в повседневной жизни. Он обратил внимание на то, что его малыш-внук называет словом уа уток, озеро, подле которого они гуляли, и пожарных. Логика детского обозначения ясна: утки плавают в озере, время от времени к озеру подъезжает пожарный экипаж, чтобы набрать воды. Но «уа» для внука Дарвина была еще и… монетка. Дарвин долго думал и вдруг понял: ведь и пожарная каска, и монетка сделаны из меди! Уа – слово для обозначения «тотемного» родства с водой всего прочего. Или с уткой (к слову, в истории человечества первыми тотемами чаще всего были животные). Или с пожарным…

Вполне сочетается с данными исторического языкознания и культурантропологии. И одновременно выясняется, что не все так просто, как принято считать. Тем более – в «пересчете» на цифры.

Раскроем Книгу рекордов Гиннесса. Эскимосские языки относятся ее составителями к самым сложным в мире, наряду с китайским. Причина, правда, не в лексике, а в фонетико-грамматических свойствах этих языков.

А, к примеру, гренландские эскимосы и вовсе говорят не словами, а предложениями, которые приравниваются к словам. Отдельных слов для обозначения многого из того, что их окружает (включая снег), просто не существует.

В 2017 году ушел академик Вяч. Вс. Иванов, лингвист, семиотик, историк культуры, антрополог, мыслитель, универсал гуманитаристики. Когда в очередной раз удивлялись: «Так Вы и эскимосский знаете?», он переспрашивал: «Какой диалект Вы имеете в виду?» Иванов также отмечал, что читал эскимосскую прозу, но только три эскимосских писателя привлекли его внимание. Вот бы у кого спросить!

Кстати, упомянутому Францу Боасу было известно больше четырех слов, касающихся снега и его состояний, в эскимосских языках и диалектах, о которых он упоминает в одном из своих трудов. В его словарике 1894 года фигурирует 11. И… 30 обозначений для характеристики льда.

Да, скользкое это дело – цифра. В лингвистике куда надежнее буква. И дух – как во всякой науке.