В лицеях и гимназиях нас подготовили почти ко всему: ЕГЭ, ДВИ (дополнительные вступительные испытания), перечневые олимпиады, олимпиады всероссийские и международные. Непрерывная интеллектуальная деятельность, амбиции, знания, бессонные ночи. Было тяжело, но мы видели перед собой ясную цель — поступление в избранный, престижный, непременно «топовый» вуз — и трудности на пути к этой цели были нам втайне приятны.
В лицеях и гимназиях нас не подготовили только к болезненному разочарованию, случившемуся с нами после выпуска. Задолго до первой сессии или по просьбам родителей дотерпев до конца первого курса, мы, олимпиадники, стобалльники и медалисты, забрали документы из тех самых избранных, престижных и непременно «топовых» вузов.
Это случилось и со мной, и с моими близкими друзьями.
Мы выбрали разные университеты, но чувства разделяем общие.
Мы просто не можем найти себе место в выбранном университете или не можем найти университет, в котором для нас было бы место.
«Когда я пришла в лицей, я была абсолютно «голой». Я не знала совсем ничего, только какие-то базовые вещи. В лицее я научилась думать по-другому. Я очень сильно изменилась, для меня открылся новый мир, в котором мне было очень хорошо. Я ожидала, что в вузе меня ждет такой же переворот сознания. Но этого не случилось». (Геля, многократный победитель олимпиад, ушла из НИУ ВШЭ)
Университетская действительность, по контрасту с действительностью лицейской, показалась нам серой.
Мы вдруг осознали, что все самое лучшее уже произошло с нами в школе. Мы словно уже пережили пик нашего интеллектуального развития и теперь оказались в тупике.
На лекциях и семинарах мы больше не чувствовали своей принадлежности к процессу «добычи» знаний, одногруппники из коллег превратились в малознакомых соседей по парте, а любимые дисциплины перестали вызывать прежний восторг. Все казалось нам уже слышанным, пройденным и выглядело как жалкий отголосок яркой школьной деятельности.
Мы привыкли к активной работе на семинарах, где в дискуссии хотел участвовать каждый и в споре рождалась истина. Мы привыкли к преподавателям, которые «жили» своим предметом и «заражали» нас своей воодушевленностью. Мы привыкли к интенсивной учебе, где каждый день приходилось в той или иной форме доказывать свой прогресс.
Мы не привыкли учиться по шаблону, вписывать себя в рамки одного учебника и «зазубривать» информацию только для того, чтобы сдать экзамен. Мы не привыкли к «невовлеченности» студентов и педагогов в образовательный процесс.
«С первым вузом у меня не сложилось. Учеба была построена странно и распределена неравномерно. Многие предметы были совсем не нужны или повторяли друг друга. Преподаватель мог прийти на занятие и спросить, что он сейчас ведет. По большинству предметов мы читали только учебники. Семинары чаще всего проходили в форме докладов — можно было получить нормальную оценку на зачете, не зная ничего, кроме текста своего доклада. Важные предметы проходили без экзаменов и давались неоправданно легко. Я не чувствовала никакого развития. Мне казалось, что я постоянно деградирую». (Саша, призер Всероссийской олимпиады, ушла из МГИМО)
В лицеях и гимназиях нас научили нести ответственность за свой выбор. Осознав свою неудовлетворенность, мы начали усердно рефлексировать и искать причины разочарования.
«Возможно, причина не в том, что я выбрала неправильный факультет или неподходящее учебное заведение. Проблема в том, что университетские знания не меняют меня, а лишь накладываются на фундаментальные лицейские». (Геля, ушла из НИУ ВШЭ)
Но неужели именно такие чувства должно вызывать высшее образование? Если вузы в своем нынешнем состоянии не могут оправдать вложенные в поступление усилия и удовлетворить наши амбиции, то под сомнением оказывается и необходимость в высшем образовании вообще.
В лицеях и гимназиях мы поверили в модель классического (гумбольдтовского) университета. Он задумывался как элитарное место, в которое попадал очень небольшой процент населения. На основе этой модели и были созданы нынешние ведущие российские школы. Порог вхождения в вуз сейчас, напротив, резко снизился. Массовый университет не в силах удовлетворить потребности выпускников «гумбольдтовских» школ и дать нам то окружение, которое так нравилось нам в лицее.
«Я не удовлетворен своим вузом. Я скучаю по лицею, по вечной конкуренции ума и амбиций. Картина, которую я наблюдаю каждый день в своем университете, комична до боли.
Сплошная карикатура. Дело не только в качестве обучения, но и в общей атмосфере полной умственной разрухи.
Лучшие школы страны подразумевали набор туда исключительно умных и настроенных ребят. Общий интеллектуальный уровень вуза же сейчас так понизился, что никакого желания оставаться там нет». (Семен, окончил лицей № 1535)
Современная университетская среда с ее немотивированными преподавателями и студентами, устаревшими и «сухими» учебными программами вызывает у нас отторжение. Мы чувствуем себя лишними в этом образовательном звене.
И, быть может, это характеризует не нас, а ту среду, которая сделала нас такими? Может, мы — «лишние», потому что невыгодны и неудобны этой среде? «Лишний человек не знает, что ему надо, что ему хочется, но он твердо знает, что ему не надо, что ему не хочется того, чем так горда и довольна сытая посредственность». (В.Г. Белинский)
Мы не хотим выступать в роли обвинителей этой системы. Мы просто очень растеряны и хотим найти ответы на закономерные вопросы.
Это наше желание зачастую вызывает непонимание у взрослых. Наши родители, люди другого поколения, воспринимают эту тенденцию как патологию и губительную эпидемию.
Мы, безусловно, отличаемся от вас. Наши ожидания и требования выше. Мы знаем, что можем получить лучшее, и поэтому не удовлетворяемся посредственным. При этом мы хуже вас справляемся с неожиданными неудачами и разочарованиями, мы не хотим ждать и терпеть. Мы верим, что в постоянном стремлении к лучшему и рождается удовлетворение, но забываем, что удовлетворение невозможно без смирения.
В лицеях и гимназиях нас научили искать выход из трудных ситуаций. Таким выходом стал для нас gap year* и самообразование. Мы сделали остановку в учебной деятельности, поставили «пробел» в нашей биографии и теперь заполняем этот пропуск самостоятельно. Этот год нужен нам, чтобы забыть, как хорошо было в школе, снова заскучать по учебе и свыкнуться с тем, что открывать новое теперь будут не нам, а мы сами себе.
А что потом? Многие из наших старших «лицейских друзей» уже пережили этот этап, и их опыт особенно важен для нас.
«У меня тоже был сильный диссонанс. Университет, он в каком-то смысле похож на вокзал. Вы все едете в каком-то направлении и ненадолго встретились. Главное в этом вокзальном беспорядке — не потерять себя». (Настя, призер Всероссийской олимпиады, МГУ)
Мы не знаем, что будет потом. Пока мы стоим на перроне, ждем свой поезд и стараемся не потерять себя и друг друга в этой вокзальной суете.
Анна Кулакова,
18 лет, ушла из МГУ
