Театр – это особое место, где оживает большая история и оживляются личные, биографии тех, кто жил в той большой. Через сцену в форме сопереживания героям зритель может попасть туда, где никогда не был и не мог быть. Тем самым уже ребёнок открывает для себя тот пласт человеческих мыслей и чувств, в которых и взрослые не всегда могут разобраться. Сценическое действо становится для зрителя собственным приключением, которое объединяет его с людьми разных возрастов, профессий, интересов, культур, времен. У нас многие восхищаются традиционным японским театром Кабуки, а в Японии любят Чехова, больше того, японские постановки Чехова считаются лучшими за рубежом.

А еще у театра есть своя история, по которой можно – пусть не во всем – воссоздать историю человеческой культуры. Наконец, бывают театры с историей. Зритель невольно попадает в хитросплетение этих историй, к чему его нужно подготовить.

Должна ли заниматься этим школа? Должна! По крайней мере, в «Класс-Центре» Сергея Казарновского это делают.

Натуральная метапредметность

Мы часто говорим о том, что в школьной программе предметы преподаются изолированно друг от друга, и дети могут даже не подозревать, насколько тесно связаны события и явления, происходящие, например, в литературе и истории. «Зачем мне во всё это вникать, если оно не пригодится в жизни?» – спрашивают они, не понимая, как теоретические знания соотносятся с реальным опытом.

В «Класс-Центре» Сергея Казарновского есть уникальный курс под названием «История про театр», который преподаётся с первого по девятый класс. Это не просто курс о театре, это большой проект, который рассматривает мир в целом и помогает увидеть взаимосвязь вещей.

Представьте, что ребёнок проявляет равный интерес к физике, математике и театру. В рамках этого курса он может придумать и создать творческий исследовательский проект, сочетающий в себе науку и искусство, и представить его широкой аудитории и профессиональному жюри.

Разговор об искусстве на примере театра

Курс «История про театр» направлен прежде всего на то, чтобы воспитать в детях театрального зрителя, привить им любовь к театру, получать удовольствие от него, помочь раскрыть их творческие способности, создать условия для развития воображения и креативного мышления. А ещё научить отличать хороший театр от плохого. Это разговор об искусстве на примере театра.

Поскольку театр объединяет разные творческие направления, программа знакомит детей с мировой художественной культурой, даёт базовые знания о ней и учит творчески подходить к любой деятельности, независимо от будущей профессии.

Курс начинается с изучения кукольного, драматического и музыкального театра в начальной школе. В средней школе дети узнают об истории западноевропейского и русского театра. Темы по истории театра в пятом классе совпадают с программой по истории в школе, что позволяет детям лучше понимать культуру разных времен.

Он состоит из тематических разделов:

• практическое знакомство с современным театром (просмотр спектаклей как репертуарного театра, так и в рамках фестивальных программ);
• теория театра;
• история русского и зарубежного театра;
• начала театральной критики (рецензии, аннотации, анонсы, проблемные статьи, интервью и т.д.);
• творческие и проектные работы (эскизы костюмов, декораций, создание масок и театральных кукол из различных материалов, написание авторских текстов и тематических статей, изготовление афиш, программок, театральных билетов, создание макетов собственных театров, рождественских вертепов, сценографического решения спектакля).

Итоговый экзамен ребята сдают в девятом классе. Тема и форма экзаменационного творческого продукта выбирается ими самостоятельно и утверждается педагогом по предмету «История про театр».

Темой может стать проект собственного театра или авторского спектакля, оригинальная пьеса или инсценировка, самостоятельное театроведческое исследование и т.п.

К выступлению обязательно прилагается презентация и какой-либо наглядный материал в случае необходимости. Его важно не просто красиво представить, но и ответить на сложные вопросы экспертного жюри и в буквальном смысле слова «защитить» свой проект.

Вопросы членов жюри, как и содержание проекта, могут прямо или косвенно касаться любой из изучаемых и обсуждаемых в течение девяти лет тем: мирового театра, древнегреческого театра, комедий в античном театре, принципов классицизма, традиций комедии дель арте, биографий театральных деятелей, организации работы и финансирования театра и многих других.

Немного о жюри (тот случай, когда звания и регалии экспертов нельзя не назвать)

В этом году я вошла в жюри «Историй про театр» и была единственным человеком, не имеющим прямого отношения к театральной сфере среди профессионалов. В составе жюри – председатель, победитель первого конкурса «Лидер образования России», лауреат премии президента РФ, заслуженный учитель России, создатель школы «Класс-Центр» Сергей Казарновский, российский театральный режиссёр и сценограф, заслуженный артист России Николай Рощин, преподаватель по танцу, хореограф Наталья Сомонова, театровед, член профессиональной Ассоциации театральных критиков, организатор и куратор творческих резиденций, мастер-классов, семинаров по режиссуре, театральной педагогике, театральному менеджменту, драматургии Ирина Кузьмина, заместитель директора, кандидат философских наук, культуролог, преподаватель истории и методист, специалист по истории русской философии и культуры Александр Гиринский и выпускник «Класс-Центра», актер театра и кино, музыкант Михаил Шкловский.

От замысла – к защите

На суд жюри было представлено 18 непохожих друг на друга проектов. Среди них – макеты театра «Зверский детектив», «Театр-корабль», «Естественно театр», «Театр джунглей» Маугли; буклет для начинающих «Как создать ужас в театре», проект настольной игры по истории театра, книга с иллюстрациями для детей «Самый маленький Станиславский», театроведческие исследование о театральном гриме и бутафории и многие другие.

А участникам предстояло не только красиво презентовать основную идею и описать процесс разработки и внедрения проекта, но и рассказать о возможных рисках и перспективах его реализации.

Я выделила для себя несколько проектов, которые показались мне не только интересными, но и нужными зрителю. Особенно понравились те, в которых была заметна и творческая, и исследовательская деятельность. Как журналист я обращала внимание на содержание презентации, культуру речи и отмечала эрудицию, находчивость, обаяние и артистизм ребят.

На мой взгляд, проекты, которые привлекали внимание подробными деталями и эстетикой, но страдали от отсутствия чётко сформулированной цели, были слабее. Словно их авторы, продумывая этапы реализации, не очень хорошо себе представляли, что должно получиться в итоге, а главное, зачем.

Вопросы от профессионального жюри, безусловно, вызывали волнение у ребят, но в то же время позволяли им раскрыть идею проекта подробнее и досказать то, что не было сказано во время презентации. Наибольшее количество баллов получили те ребята, чей проект был не только креативным и содержательным, но и убедительным; проектом, за которым стояла история и большой творческий и исследовательский путь. Кроме того, учитывались результаты работы ребят в ходе всего курса.

***

Театр это всегда студия – штудия – школа. Школа переживания того, что в повседневной жизни пережить пока (или вообще!) невозможно. Но ведь и наука в школе начинается с того, что ты вдруг подумал о том, чего никогда не видел, чего не видели другие, а то и вовсе нельзя увидеть.

«Быть зрителем не менее почетно, чем актером»

Послесловие-комментарий профессора психологии, заместителя главного редактора журнала «Культурно-историческая психология» Владимира Кудрявцева.

Психолог Лев Выготский, как известно, начинал с театра, с общения в театральных кругах Гомеля, с раздумий над Гамлетом. Его учитель театровед Юлий Айхенвальд писал: «Гамлет – в толпе». Может, точнее в публике. Но после спектакля публика может влиться в уличную толпу. Исчезнет ли в ней Гамлет? Мы сейчас живем в гамлетовскую эпоху, но, кажется, что без Гамлета, без его мучительных вопросов, который, по словам Выготского, задавал себя каждый, даже не подозревая о его существовании. А театр заведомо подозревает. Он со сцены ищет Гамлета в публике, в толпе, в мире.

Ученик Выготского, великий исследователь детства Александр Запорожец (его 120-летие отмечается в этом году), до психологии актер Театра Леся Курбаса, а еще раньше – клоун, более 70 лет назад изучал, как дети в садике воспринимают детский спектакль. В какой-то момент они уже не могут усидеть на стульчиках, вскакивают, вбегают на «сцену» и начинают участвовать в спектакле – содействовать, сопереживать хорошим героям и препятствовать плохим. С психологической точки зрения, это и есть простейший эффект искусства. Когда герои действуют на сцене «по всем правилам», а маленькие дети прикованы к своим местам – еще не искусство. Между ними должно возникнуть общее «смысловое поле», «напряжение» которого не позволяет сидеть на месте. «Место» гораздо шире – это искусство, театр – место для создания такого поля, питающегося энергией жизни во всем диапазоне ее значимых переживаний

Здесь быть зрителем не менее почетно, чем актёром. Да и можно ли стать актёром, не побывав зрителем? Зритель видит в герое, в образе что-то важное для себя, чего порой может не разглядеть актер.

Поэтому мне импонирует установка проекта на воспитание зрителя, в котором возможно «дремлет» Гамлет. Если актер его «найдет» «разбудит», он вскоре сам встанет и взойдет на сцену. Очень важно переходить из позиции зрителя в позиции актера, режиссера, драматурга, художника… Никогда не забуду решение великого художника-постановщика Тетра на Таганке Давида Боровского: в спектакле «Гамлет» играл… занавес, усиливая накал переживаний героя Высоцкого. Занавес, как бешенный, носился туда-сюда. «Взбесилось время», «быть – не быть», туда-сюда (в прошлое – в будущее). Один раз он даже упал. А зрители первых рядов буквально ощущали ветер «взбесившегося времени»… Только так можно «выявить» Гамлета в зрителе, явив ему то значимое, что уже вызрело в ней. Но без зрителя никак.

К.С. Станиславский вспоминал о самом благодарном зрителе, который пришел в Художественный театр «из народа» в первые годы после революции и еще не приобщился к высокой культуре: «Этот зритель оказался чрезвычайно театральным: он приходил в театр не мимоходом, а с трепетом и ожиданием чего-то важного, невиданного. Он относился к актеру с каким-то трогательным чувством».

В чем-то это было «детское чувство», хотя испытывали его взрослые люди в условиях одного из самых драматичных переломов своей исторической судьбы.

«Детское чувство театра» – сегодня его нужно поддерживать не только у детей. Понимаю, как это трудно по многим причинам. От гиперпресыщенности человеческого мира развлечениями (частью индустрии которых давно стал театр, вначале из стремления выжить, а теперь и «по умолчанию») – до его превращения в «Общество спектакля», которое еще в конце 1960-х годов констатировал французский философ режиссер Ги Дебор. Словом, изменилась «сцена – весь мир», где мы, по Шекспиру, играем на протяжении всей жизни разные роли. Но, похоже, у создателей «Истории про театр» это получилось.

Театр начинается с вешалки, т.е. со всего (коль скоро он не сколок с жизни, а сама жизнь): и с афиши, и с программки, и с рецензии… Школьники серьезно осваивают столько далеких от них премудростей ради приобщения к таинству театрального творчества. И тогда вся эта «кухня» становится близкой, ибо наполнена смыслом. Это дорого стоит.