«Терпимость – другое название для безразличия», однажды заметил Сомерсет Моэм.

Есть такой грустный анекдот. Идут два, скажем так, «возрастных» джентльмена по улице, один говорит другому: «Смотри, девушки перестали на нас обращать внимание!» А его товарищ отвечает: «Нет, не перестали, они нас просто не замечают».

Путешественники, миссионеры и этнографы еще в 19 веке сталкивались с тем, что в некоторых архаических культурах сложился своеобразный институт «свободного воспитания». Ссылку на это я нашел, в частности, в первом томе классической книги Г. Шмидта (четвертое русское издание – 1890 г.). Детям до определенного возраста позволено решительно все. Включая, как я позднее прочитал в более современном этнографическом исследования детства у туземцев Океании (О.Ю. Артемьева), игровое пародирование сакральной страты стариков. Старики особого восторга при этом не испытывают, но и попыток парадировать себя не пересекают.

Не ищите аналогий с синтоистским чадопочитанием у японцев, с превращением маленького ребенка в «священную корову», которая священна не по причине своей «коровьей» сущности, а освящена мифом извне. Просто в архаических культурах в отношении маленьких детей едва ли можно говорить не только о «свободном», но и какого-либо ином воспитании. Их держат за вещи или за нечто среднее между одушевленными существами и неодушевленными предметами. В ряде африканских культур это распространяется и на женщин.

Воспитывать некого – до поры до времени детей просто «не замечают», «не примечают» в человеческом статусе. И «не заметят» – покуда ребенок не прошел череду испытаний, инициаций, посвящений во взрослость. Известны архаические общества (об этом есть свидетельства у Н.Н. Миклухо-Маклая), где седые беззубые старики резвятся и играют с детьми. Это не воспитатели, не наставники, как может показаться европейцу.

Старики так и остались с детьми, потому что, по ряду причин, не смогли пройти испытаний, действительно суровых, среди которых есть и испытания на выживание. К этим старикам все «терпимы», т.е. безразличны, как и к детям.

А когда нетерпим, когда «бьет» – значит, значимо, небезразлично, как минимум. Первый шаг к любви, как, впрочем, и к ненависти.

На фото – африканские юноши во время обряда инициации, представляющего собой символическую смерть и новое рождение. Их кожа бледна, на нее нанесен мел, они еще «мертвые», их еще не вызвали к человеческой жизни, где любят и ненавидят.