Очередное заседание экспертного клуба «Норма и деятельность» было посвящено обсуждению темы «Пороги культуры и перспективы образования грядущего века на материале интеллектуальных событий XV–XVII веков".
Обращение к этой теме диктуется многими обстоятельствами, в числе которых вполне очевидный факт: все последние десятилетия отечественная, так же как и мировая система образования занята инновациями; обсуждаются новые идеи и смыслы, разрабатываются программы и проекты разных уровней, но при этом разочарование образованием и его критика растут. Более того, именно сегодня как никогда раньше звучат в полный голос призывы возвращения к некоторому «советскому» и даже «дореволюционному» идеалу образования как спасительному средству.
Какова культурная подоплека изменений в образовании? Что определяет успех или провал тех или иных образовательных трансформаций? Какие препятствия возникают на пути реформ?
На эти и другие вопросы искали ответы участники дискуссии.
Границы, препятствия, личности
С основным докладом выступил доктор педагогических наук, профессор, завкафедрой образования и педагогических наук Южного федерального университета Александр Бермус, отправной точкой для которого стал образ «порога» как источника и условия любых значимых изменений.
По его мнению, понятие «порога» многослойное и имеет по крайней мере три значения или уровня понимания.
Во-первых, порогом можно считать некоторую условную смыслоразличительную границу между теми или иными видами деятельности или образовательными парадигмами. Связанный с пересечением этой границы переход от «традиционного» обучения к «развивающему» или «личностно-ориентированному», продекларированный многими школами на рубеже 80-х и 90-х годов, оказывается, как правило, не слишком устойчивым и плодотворным.
Во-вторых, порог времени и культуры чаще предстает в виде череды препятствий, событий, которые, подобно речному порогу, могут достаточно резко переменить ход исторических событий, самого времени. Разные потоки при этом могут перемешиваться, что-то скрытое выходит на авансцену истории и, напротив, какие-то общепризнанные и общепринятые культурные нормы вытесняются на периферию общественной жизни.
С этой точки зрения переход от Средневековья к Новому времени сопровождался существенными и сущностными изменениями в четырех потоках:
- религиозном (возникновение Реформации и Контрреформации, падение Византии и испанская Реконкиста);
- геополитическом (эпоха Великих географических открытий, формирование современного «макроэкономического мира», колонизация и пиратство как новый политический инструмент);
- социально-технологическом (развитие цеховой системы и постепенная трансформация ее в мануфактурную и фабричную);
- интеллектуально-технологическом (изобретение печати и складывание новой системы ценностей, позиций и практик вокруг производства и распределения нового знания – писательство, библиотеки, философия, журналистика).
В этом отношении можно сказать, что именно изменения этих базовых культурных («бытийных») оснований человеческой жизни и являются источником и основанием действительных трансформаций сферы образования.
В-третьих, понятие порога имеет вполне определенный индивидуальный, личностный смысл, связанный с открытием для себя новых духовных опытов, зафиксированных в книгах. Так, если все европейское Средневековье знало только один корпус книг – библейский, то порог Нового времени как раз был ознаменован появлением нового типа авторов, не находящихся в рамках той или иной ортодоксальной религиозной традиции, но напрямую обращающихся к самим основам человеческого мировоззрения.
Открытия, которые потрясли мир
В этой связи Александр Бермус выделил четырех авторов, каждый из которых своими текстами задал один из векторов развития человеческой культуры в Новом времени. Среди них:
- Рене Декарт (1596 -1650), радикализовавший сомнение как базовый принцип человеческого разумения; осмысливший принципиальную противоположность и несводимость «вещного» (чувственного) и «мыслительного» миров и по-новому осмысливший Бога в качестве верховного гаранта достоверности наших чувств и нашего мышления;
- Барух (Бенедикт) Спиноза (1632–1677), открывший новую эпоху в осмыслении Библии, перейдя от догматического воспроизведения внутренне противоречивых истин к процессу критического познания истинных законов Божественной необходимости;
- Блез Паскаль (1623–1662), вошедший в историю прежде всего как естествоиспытатель и физик, но составивший при этом «Мысли» – непревзойденный опыт самоотчета о человеческом сомнении и познании, соединении и противостоянии знания и веры, и, что самое главное, заявивший об особом достоинстве человека, ищущего истину, но никогда вполне не обладающего ею.
- Исаак Ньютон (1643–1727), сформулировавший в своем труде «Математические начала натуральной философии» новый канон научного мышления, который позволил ему сделать величайшие открытия в области физики, математики и астрономии.
От технологического взрыва – к попыткам создать планетарную общность
В своем выступлении профессор, главный научный сотрудник Института философии РАН Вадим Розин отметил, что XV–XVII века представляют собой период завершения средневекового культурного проекта и становления новоевропейской культуры (модерна). Этот переход сопровождается рядом значимых трансформаций: единый европейский христианский культ распадается на отдельные религиозные конфессии, а «Священная Римская империя» – на ряд национальных государств, в которых устанавливаются новоевропейские права. Складывается новая картина мира: перенос жизненного интереса с Неба и Бога на Землю, природу, личность. В этом отношении ряд имен, непосредственно принимавших участие в создании новой культуры, должен быть дополнен Френсисом Бэконом (1561–1626), впервые сформулировавшим установку на «овладение природой», проявляющейся в развитии науки, инженерии, промышленности, совершенствовании государства и общества, а также отказа от средневековой концепции «спасения в Боге».
Сегодняшний интерес к началу Нового времени, с точки зрения Вадима Розина, определяется в первую очередь тем, что позволяет лучше понять современность, важнейший смысл которой как раз заключается в завершении Новоевропейского проекта (модерна) и формировании предпосылок следующей культуры.
Мы не в состоянии предвосхитить эту будущую культуру в деталях, однако некоторые базовые тенденции уже видны.
Среди них:
- новое понимание природы: она воспринимается как источник не только благ, но и глобальных кризисов; при этом на первый план выходит задача обуздания «второй природы» – человеческой активности и социальности, ставшей стихией, выходящей за пределы любого контроля;
- «технологический взрыв», проявляющийся в широком развитии интернета, мобильной связи и всего спектра цифровых технологий;
- обострение конкуренции смыслов, претендующих стать основанием нового культурного проекта (спасение планеты и человечества, установление социальной справедливости, конвергенция социализма и капитализма), а также разнонаправленных тенденций (глобализация, архаизация, попытки восстановить империи, создать планетарную общность и прочее);
- дезориентация человека в понимании сложной и неопределенной реальности, в условиях которой происходит ослабление и кризис основных институтов модерна: государства, права, семьи, личности и других.
«Назревает планетарный перелом сознания, который, вероятно, создаст условия для формулирования и принятия нового культурного проекта. Но пока его нет. Человек растерян, не знает, как ему жить», – констатировал Вадим Розин. Значит, пока «не созрел» новый культурный проект, будущее образования представляется туманным.
Вера как путь к познанию и воспитанию
В дискуссии принял участие французский педагог и католический деятель Франсуа-Ксавье Клеман, автор книги «Холистическое образование», основатель фонда Святого Иосифа, бывший директор нескольких школ. Он считает, что разум, мышление ограничены верой, и именно по этой причине вопросы веры, морали, человеческой этики в образовании – не второстепенные, а насущные.
«Поэтому в той же мере, в какой мы заботимся о знаниях и компетенциях, мы должны принимать во внимание жизнь сердца и духа», – убежден Ф.-К. Клеман, и в обоснование своей позиции приводит цитату Б. Паскаля о том, что «главная ценность – не человек, который посвятил себя науке и богословию, а человек, который посвятил жизнь поискам своего пути в этом сложном мире».
Эксперт по организационному развитию Олег Алексеев считает «пороговыми» идеи современного философа и социолога Эдгара Морена, который призывает отказаться от одномерного видения человека как существа чисто рационального и эмпирического.
Он утверждает, что homo sapiens сочетает в себе много разных сущностей, и приобретение технических знаний ни в коей мере не уничтожило в нем тягу к символическому, мифическому, магическому или поэтическому познанию мира.
Такое разнообразие сущностей было характерно и для человека эпохи Средневековья, просто в наше время оно перешло на другой, более сложный уровень.
Образование как матрица, в которую не вписываются инновации?
В своем заключительном слове Александр Бермус отметил, что за прошедшие 3–4 столетия после обсуждаемого порога Средневековья и Нового времени многие институты возникли и кардинально трансформировались (досуг и общение, туризм и «цифровая экономика»), и только массовая школа по-прежнему сохраняет верность модели Я.А. Коменского. Пытаясь ответить на вопрос о причинах удивительного консерватизма школьного дела, вспомним о нескольких событиях, которые были призваны обозначить трансформацию школы.
Почему, скажем, в конце 40-х – начале 50-х годов ХХ века на очень короткий период в советскую школу были введены курсы «Психология» и «Логика», но потом очень быстро исчезли из учебных планов?
Почему развивающее обучение всегда сохраняло некоторый ореол элитарности, недоступности и почему оно так плохо приживалось в отечественной школе, несмотря на апробированные технологии и методики?
Почему теория Ньютона так бедно и однобоко представлена в наших школьных программах?
По мнению эксперта, причина в том, что сама конструкция отечественного образования ориентирована на решение тех же задач, которые решали европейские государства на заре Нового времени – формирование более или менее однородных по религии, культуре и языку обществ, ориентированных на ускоренную индустриализацию и вытеснение ручного и индивидуализированного труда. При этом то отставание, которое связано со временем прохождения соответствующих событий в европейской истории (нидерландская революция второй половины XVI века – начала XVII века; английская революция 1640 и Французская революция 1789–1793, и русская революция 1905–1917 годов) проецируется и на соответствующую задержку основных процессов национального строительства. В этом отношении идеологически советская школа вполне соответствовала европейской школе XVIII – XIX веков, за счет массовости и обязательности обеспечивавшей достаточно высокие показатели качества.
Можно отметить, что эта же матрица общего образования воспроизводится и до сих пор, в связи с чем цифровизация, индивидуализация, персонализация, развивающее обучение в эту матрицу просто не встраиваются, а в системе высшего образования все определённей ориентация на воспроизводство советской системы подготовки и распределения кадров.
Подводя итоги обсуждения, научный руководитель Института проблем образовательной политики «Эврика» Александр Адамский отметил: «Непознанность, неуправляемость и непредсказуемость того, как культура отбирает смыслы, сохраняет их или не сохраняет при смене культур, определяет само понятие “культурный проект”, и движение к нему не прямолинейно. Поэтому мне кажется, что проект возникает не как конструкция, не как маршрут, а как осмысление постфактум».
Автор благодарит Александра Бермуса за помощь,
оказанную в подготовке статьи
