История эта, случившаяся во время нацистской оккупации в Дании, столь неправдоподобна, что кажется скорее принадлежащей миру сказочному, нежели реальному. Впереди истории бежит легенда о ней.

Согласно ей, когда нацисты оккупировали Данию и попытались обязать датских евреев носить желтую звезду, первым, кто ее надел, стал датский король. А вслед за ним желтые звезды начали носить все жители Копенгагена. После этого в Дании, единственной из подконтрольных нацистам стран, обязательное ношение желтых звезд введено не было.

В основании истории лежит реальное событие, которое обросло мифическими подробностями и превратилось в легенду об отважном короле, который нашил на свой мундир желтую звезду. В фильме Эльдара Рязанова «Андерсен. Жизнь без любви» главный герой, сказочник Ханс Христиан Андерсен, тайно проникает в оккупированную Данию под видом датского короля.

Король-сказочник надевает на свое монаршее одеяние желтую звезду и под песню Окуджавы «Капли датского короля» спасает евреев. Этот эпизод в фильме естественно вписался в общую канву биографии сказочника именно благодаря своей фантасмагоричности.

Но задолго до фильма Рязанова легенда о датском короле, который надел желтую звезду в знак солидарности с евреями, легла в основу повести Бориса Хазанова «Час короля».

В любой европейской литературе эта повесть стала бы классикой и вошла бы в школьные хрестоматии. Но у нас она осталась совершенно незаслуженно неизвестной.

Эта маленькая повесть – одновременно о капитуляции и о победе. О капитуляции маленькой страны – она в романе не названа, но угадывается по всем приметам – и о победе маленького, одинокого, безоружного человека над ощерившимся злом.

Главные герои и события легко узнаваемы, но при этом нигде не названы своими настоящими именами: Дания не названа Данией, король Христиан – Христианом, нацизм – нацизмом, и даже Гитлер выведен там как сохраняющее анонимность «значительное лицо». И эта условность резко добавляет роману смысловой объемности. Это не про деспотию Гитлера или Сталина; это про деспотию вообще.

Книга начинается с описания стремительного вторжения нацистов в Данию, а заканчивается неспешной, неторопливой прогулкой короля по улицам Копенгагена. Между двумя этими событиями в 50-страничной повести уместились: хроника оккупации, история датских евреев, семейный роман, ироническая фантасмагория в духе фильмов Чаплина, философские размышления автора о природе деспотии; все это объединено напряженной интригой – мы до последней страницы не догадываемся, каким будет финал.

Главный герой повести король Седрик – не просто король, он врач. В свободное от исполнения монарших обязанностей время король занимается тем, что лечит подданных (он мне делал операцию, удалял камни, не без гордости сообщает нацистскому патрульному городской библиотекарь). Однажды к королю приходит посланец с необычной просьбой – произвести медицинский осмотр некоего высокопоставленного пациента на условиях секретности. Король соглашается и ставит своему пациенту сокрушительно неутешительный диагноз (как феерически смешно написан этот эпизод! и каким мелким и жалким выглядит там «великий диктатор»!).

Борис Хазанов сделал короля врачом, «отдав» ему собственную профессию (по специальности он – медик). Подобно тому как король-врач ставит диагноз тирану, писатель-врач ставит диагноз тирании. Точнее сказать – выносит приговор.

Если бы меня попросили объяснить школьникам, в чем отвратительность тоталитарных режимов и почему их не должно быть, я бы ответила одним пассажем из книги Бориса Хазанова:

«В этом государстве все было засекречено, все было окутано ревнивой тайной, начиная от внешней политики и кончая стихийными бедствиями и статистикой разводов; никто ничего не знал и не имел права знать, все подлежало тщательной утайке от ушей и глаз всякого, ибо каждый состоял под подозрением, и люди жили в уверенности, что государство внутри и снаружи окружено сонмом врагов. Предполагалось, что эти враги жадно ловят каждое неосторожно оброненное слово, чтобы обратить его во вред стране. И враги, число которых, несмотря на истребительные меры, не уменьшалось, составляли предмет главных забот партийных и государственных инстанций; существовал подлинный культ врагов; уже недостаточно было содержать для борьбы с подрывной агентурой одну тайную полицию: на обширной территории рейха трудилось пять независимых друг от друга полиций и столько же контрразведок; они напоминали быстро размножающиеся предприятия в перспективной отрасли промышленности. Враги и враждебные элементы составляли подлинный смысл существования огромной массы государственных учреждений, и, таким образом, противодействие рейху, мнимое или действительное, в известном смысле было условием его существования».

«Час короля» – книга о личном достоинстве, каких мало в нашей литературе.

Интересно, что в государстве, где жизнь общества основана на доверии и открытости, чувство собственного достоинства присуще не только королю.

Вот только один эпизод. Король Седрик выезжает на конную прогулку по городу, как всегда без охраны, и удивленный этим обстоятельством немецкий солдат спрашивает прохожего-библиотекаря, с которым король обменялся рукопожатием – почему у короля нет охраны. А зачем его охранять? – изумляется библиотекарь. «“Как зачем?” – сказал солдат. “В этом нет надобности”, – сказал старик. – “Почему?” – “Потому что, видите ли, мы все его охраняем. Если он упадет, мы подбежим и поднимем его”».

Повесть эта еще и о том, что в стране, основанной на правильных началах, это чувство присуще любому гражданину. И то, что король совершает беспрецедентный поступок в конце, с одной стороны, неожиданно, а с другой – подготовлено всем ходом повествования. Все герои «Часа короля», которых нам на минуту показывают крупным планом – хранитель университетской библиотеки, капитан гвардии, ребенок – проявляют поразительное достоинство и солидарность, когда им приходится иметь дело с оккупировавшим страну деспотическим режимом.

К финалу повести, на первый взгляд неожиданному, приводит вся логика повествования. Ибо в такой стране просто не может быть иначе. Парадоксальным образом победа происходит внутри капитуляции и вопреки ей.

Эта книга прочитывается как гимн ненасильственному сопротивлению, эмблемой которого стал главный герой, король Седрик.

Король Дании Христиан X. Копенгаген, 1940 г.

За сценой

Что же произошло в Дании на самом деле и что известно о ее необыкновенном короле?

Оккупационный режим в Дании изначально был мягче, чем в других странах. По замыслу нацистов, Дания должна была стать витриной «оккупации с человеческим лицом». Формально страна сохранила политическую независимость. По взаимному соглашению, Дания должна была поставлять Германии продовольствие, а немцы согласились не трогать датских евреев.

Евреи в Дании находились под защитой правительства. Большинство из них были датскими гражданами. Датчане считали своих евреев не чужаками, а соотечественниками, и в то время как многие другие европейские страны были безразличны к депортации евреев, а некоторые даже помогали ей, датское население выступило резко против немецкого преследования евреев.

Очень важным для датчан был пример короля Христиана X, которого в стране любили и к мнению которого прислушивались. Датский король, в отличие от многих европейских монархов, которые с началом нацистской оккупации отправились в изгнание, остался в своей стране. С 1942 года Христиан фактически находился под домашним арестом.

Вот что рассказывали о короле Христиане современники:

«Когда был вывешен фашистский флаг на одном из древних датских замков, король Христиан потребовал его снять. Ответ был таков: любой датский солдат, который попробует сделать это, будет расстрелян на месте. Тогда король Христиан засучил рукава и стал подниматься к фашистскому флагу сам…»

«Популярным способом для датчан проявить патриотизм и молчаливое сопротивление немецкой оккупации было ношение маленькой квадратной пуговицы с датским флагом и коронованными знаками отличия короля. Этот символ был назван Эмблемой короля».

В 1941 году король в личном дневнике сделал заметку о своей встрече с министром финансов, на которой обсуждалась возможность того, что нацисты потребуют ввести на территории Дании обязательное ношение желтых звезд:

«Я высказался, что я не смог бы предъявить подобное требование гражданам Дании. Если такое требование будет предъявлено, наилучшим его восприятием было бы, если бы мы все надели «звезду Давида». Министр финансов подтвердил, что это всегда могло бы стать выходом из ситуации».

Датские евреи избегли участи попасть в гетто и стать узниками концлагерей, как это случилось с остальными евреями Европы. Попытка антиеврейских выступлений в Копенгагене, спровоцированная Германией, тут же была пресечена.

К 1943 году власть нацистов над Данией стала ослабевать. В стране крепло движение Сопротивления. Рабочие в доках отказывались ремонтировать нацистские корабли. В ответ на это немецкое командование объявило чрезвычайное положение и ввело смертную казнь. Но оно не учло силу датского сопротивления и изменившиеся настроения немецких чиновников. Прожив несколько лет в Дании, чиновники становились уже «не теми»: когда нацисты решили, что настало время для «окончательного решения еврейского вопроса» в стране, немецкий командующий отказался предоставить войска в распоряжение представителя рейха.

Обстановка резко обострилась в конце августа 1943-го. После массовой забастовки датских рабочих правительство отказалось вводить жёсткие меры по отношению к протестующим, и в стране было объявлено чрезвычайное положение. В знак протеста правительство подало в отставку, и немцы тут же ввели прямое оккупационное правление.

Нацисты начали готовить депортацию датских евреев в лагеря смерти. Она была назначена в ночь с 1 на 2 октября 1943 года. Однако участники датского Сопротивления узнали о готовящейся операции. Дату сообщил немецкий дипломат Георг Дуквиц.

Датчане помогли скрыться большинству евреев. Людей прятали в домах, церквях, больницах и школах, а затем тайно переправили на рыбацких лодках на нейтральную территорию, в Швецию. Почти все евреи Дании – 7200 из 7800 – были спасены за три дня.

На протяжении всей оккупации король Христиан был для жителей Дании символом мирного протеста. Когда в 1947 году Христиан умер, вместе с ним в гроб положили повязку члена Датского движения Сопротивления.

В саду Праведников народов мира израильского мемориала Яд Вашем посажены два дерева: под номером 25 – «Народ Дании», и под номером 26 – «Король Христиан X». Эти деревья называют датскими праведниками.