Открывая заседание, директор Школы антропологии будущего РАНХиГС, заведующий кафедры психологии личности МГУ Александр Асмолов отметил, что «в истории образования были педагоги, которые предлагали новые методы, концепции, а были такие личности, которые буквально своими поступками трансформировали ценностные миры образования». Их принято называть культурными героями. К их числу, как считает эксперт, по праву принадлежит великий Сухомлинский, который был «одним из тех, кто идеи индивидуализации и персонализации вплел в ткань педагогической деятельности, и это для нас необыкновенно важно».
Жизнь и судьба Сухомлинского
В своем выступлении член-корреспондент РАО Михаил Богуславский обосновал четыре основных этапа в биографии Сухомлинского, в ходе каждого из которых менялись его педагогические взгляды.
Первый этап охватывает предвоенный и послевоенный периоды, когда происходило формирование педагогических убеждений Сухомлинского. Свой трудовой путь он начал в 1935 году, в возрасте 17 лет, когда впервые вошел педагогом в школу села Васильевка Кировоградской области. Вначале работал старшим пионервожатым, затем учителем младших классов, позже преподавал украинский язык и литературу. После окончания филологического факультета Полтавского педагогического института В.А. Сухомлинский был назначен завучем в районную среднюю школу в поселок Онуфриевка.
Именно в этот пятилетний период у начинающего педагога сформировались убеждения, составившие затем ядро его гуманистической воспитательной системы. Среди них: искренний и напряженный интерес к личности ребенка; использование различных приемов активизации познавательной деятельности школьников; органичное единство урочной и внеурочной деятельности; акцент на воспитание гражданских идеалов; дружеские доверительные отношения с учениками; первые опыты на пришкольном сельскохозяйственном участке.
После была Великая Отечественная война, тяжелые ранения, полученные им в Ржевской битве, работа директором поселковой школы в Удмуртии, затем – возвращение на Украину, где в течение четырех лет он работает заведующим Онуфриевским РОНО Кировоградской области. После военной разрухи стояла задача возрождать систему образования, собирать и обогревать детей, многие из которых после фашистской оккупации стали сиротами. Все это придавало мировоззрению В.А. Сухомлинского социально-педагогический ракурс. К этому же периоду относятся и его первые публикации в районной прессе.
Когда осенью 1948 года тридцатилетнего Сухомлинского назначили директором Павлышской школы, он был уже вполне сформировавшимся руководителем и учителем с большим и сложным профессиональным и жизненным опытом.
Второй период охватывает с 1948 по 1960 годы – время расцвета Павлышской школы и признание успехов ее директора. Сухомлинского избрали членом-корреспондентом АПН РСФСР и наградили высшей наградой СССР – орденом Ленина. Было много и других наград.
По мнению Михаила Богуславского, этот период интересен еще и тем, что здесь, пожалуй, впервые рельефно проявляется подвижный характер идей и взглядов мыслителя. Если вначале он заявил о себе как убежденный сторонник «школы учебы» с ее установкой на твердый базовый компонент знаний и умений, примат умственного труда учащихся, то во второй половине 50-х годов Сухомлинский решительно пересматривает свои взгляды с позиций парадигмы «трудовой школы». Причем Сухомлинский начал ее реализацию значительно раньше, чем были изданы соответствующие решения партии и правительства, до того, как трудовая деятельность школьников оказалась мейнстримом советской педагогики. Но со временем трудовая деятельность (а это была не просто работа на пришкольном участке, а исследовательская, опытная работа учеников, результаты которой они потом использовали на уроках) становится прикладной в деятельности Павлышской школы, а на первый план выходят гуманистические ценности.
Самые тонкие инструменты
Этим наполнен третий период его деятельности – 1961–1965 годы, для которого, например, характерна статья «Нам нужны самые тонкие инструменты». Здесь впервые в центр размышлений педагога входит вопрос о ценностях личности школьника, прежде всего духовных.
Все размышления и практика этих лет воплотились на четвертом этапе, охватывающем вторую половину 60-х гг. в книгах «Сердце отдаю детям», «Разговор с молодым директором школы», «Сто советов учителю», «Рождение гражданина».
В них он выразил главные принципы гуманистической педагогики:
- выдвижение в качестве главной цели – воспитание свободного ребенка как активной личности, раскрытие его индивидуальности, способной противостоять нивелирующей тенденции;
- окончательное формирование новой иерархии педагогических ценностей, когда вместо прежней: советское государство – труд – коммунизм теперь доминирует иная аксиологическая триада: Родина – любовь – семья;
- вместо главной установки на формирование всесторонней личности основной акцент делается на воспитание духовности, намечается переход к христианскому воспитанию и народной украинской педагогике;
- приоритетное внимание уделяется расширению представлений детей об окружающем мире, развитию у них критичности мышления, а также умений и навыков самостоятельного получения и использования информации.
«Произошел мощный качественный прорыв В.А. Сухомлинского к высотам педагогической мысли. Именно работы этого времени вошли в золотой фонд отечественной и мировой педагогики и дают основания рассматривать его как классика педагогики», – констатировал Михаил Богуславский.
Но возникает вопрос: нужен ли был такой педагог в советскую авторитарную эпоху? Ответ напрашивается сам собой.
Не случайно на фоне славы и всеобщего признания заслуг Сухомлинского возникают зловещие фигуры его гонителей и клеветников.
Слава и гонения
В мае 1967 года в «Учительской газете» была опубликована статья под хлёстким названием: «Нужна борьба, а не проповедь», написанная никому тогда не известным преподавателем Вологодского пединститута Борисом Лихачевым.
Началась травля Сухомлинского и другими, уже более известными учеными: Л.Ю. Гординым, В.М. Коротовым. Они обвиняли педагога в абстрактном гуманизме.
Эти обвинения изумили Василия Александровича, о чем он писал в «Письме к сыну»: «Итак, сын, меня обвинили в том, что я ввёл туманное понятие, именуемое человечностью. Это обвинение изумило меня. Выходит, человечность – нечто чуждое коммунистическому идеалу и коммунистическому воспитанию».
Но, несмотря ни на что, он своим убеждениям остался верен до конца: «Я считаю одним из важнейших принципов воспитания – взаимное доверие педагога и ребёнка. Воспитание человечности, гуманности, оттачивание всех граней этого драгоценного камня – без этого нельзя представить ни школу, ни педагога». И далее: «Я не из пальца высосал свои убеждения, а нажил их горбом с детьми в обеих руках», – с болью утверждал Сухомлинский в ответ на уничтожающую критику.
Вторая жизнь «Сердца»
Это письмо впервые было опубликовано через много лет после смерти выдающегося педагога в журнале «ВЛАДИ» в 1993 году, а Сухомлинский ушел из жизни в 1970-м. Ему был всего 51 год.
Эту тему – выдающихся педагогов и их бесславных гонителей – поднял научный руководитель ИПОП «Эврика» Александр Адамский. Он обратил внимание на то, что эти люди сделали в свое время неплохую карьеру (правда, их имена уже никто не помнит).
А труды Сухомлинского читают и перечитывают до сих пор. По словам Михаила Богуславского, Сухомлинский – самый цитируемый сегодня педагог. Только на слоган «Сердце отдаю детям» – 46 млн ссылок в интернете, а книга переведена на десятки языков.
Кстати, судьба этого произведения оказалась очень непростой. Сначала ее издали в Германии по инициативе Маргот Хоннекер, супруги будущего лидера ГДР, и только потом в СССР.
Вторую жизнь книга «Сердце отдаю детям» получила в 2012 году, очищенная от цензуры, в ее авторском первоначальном виде. В книгу вернулись очень уместные и тонкие ссылки на Ф.М. Достоевского, Н.И. Пирогова и особенно часто – на Льва Николаевича Толстого. Также вернулись снятые цензорами реминисценции, связанные с украинской народной педагогикой, тонкие поэтические наблюдения автора, а, главное, проникновенные трактовки им детских судеб, которые были существенно сокращены в книге, изданной при жизни педагога.
Символично, что советские редакторы последовательно удалили из текста даже слово «совесть» – видимо, оно смущало их не меньше, чем гуманизм автора.
Он хотел быть понят своей страной
В ходе дискуссии среди участников возник закономерный вопрос: Сухомлинский не до конца был понят и принят своими современниками, а востребованы ли его идеи в нашу цифровую, прагматичную эпоху?
Ответы на этот вопрос были, конечно, неоднозначными.
Например, доктор психологии, президент Международного центра гуманной педагогики Амонашвили Паата Амонашвили рассказал о том, что впервые узнал о Сухомлинском, еще будучи учеником начальной школы: книга «Сердце отдаю детям» с автографом великого педагога была подарена его отцу, Шалве Амонашвили, и бережно хранилась в домашней библиотеке.
«Это одна из драгоценнейших реликвий в нашей семье, и я очень горжусь, что у меня есть возможность время от времени ее перечитывать. В детстве я ее не читал, но одно ее название меня воспитывало. В студенческие годы я открыл для себя беспредельную глубину мудрости Сухомлинского», – отметил Паата Шалвович.
Он процитировал несколько наиболее близких для него мыслей из произведений любимого автора: «Любовь – это самый трудный экзамен», «Человек таков, каково его представление о счастье», «Отметка должна вознаграждать трудолюбие, а не карать за лень и нерадивость. Если учитель усматривает в “единице” или “двойке” кнут, которым можно подстегивать ленивую лошадь, а в “четверке” и “пятерке” – пряник, то вскоре дети возненавидят и кнут, и пряник».
А сегодня, заметил Паата Амонашвили, многие школы окружены высокими заборами с колючей проволокой, и это уже воспринимается как норма. С одной стороны, это следствие необходимых мер безопасности, с другой – несопоставимо с идеалом «школы под голубым небом» Василия Сухомлинского.
Главный научный сотрудник Лаборатории развития личности Института стратегии развития образования РАО, руководитель проекта «Апробация и внедрение Примерной программы воспитания» Наталья Селиванова с горечью констатировала, что гуманистические идеи сегодня декларируются, но на практике не воплощаются. В качестве примера она привела столичные школы-комплексы с многотысячным составом учащихся, в то время как Сухомлинский считал максимальным 400 учащихся. Или требование к учителям присылать фотографии с мероприятий в качестве «вещественного доказательства» их проведения. Это ли не верх недоверия к учителю?
«У нас исчезла из школы повседневная тонкая работа с ребёнком, умение вывести ребёнка на откровенный разговор, умение слушать и слышать, оценивать ситуацию, не принимать скоропалительных решений», – убеждена Наталья Селиванова.
И в доказательство своих слов она процитировала Сухомлинского: «Как важно, чтобы в стенах школы в процессе прикосновения человека к человеку раскрывалась, сохранялась, тонко оберегалась эта неодинаковость мысли, воли и чувства, чтобы одна человеческая личность не ломалась о другую, а гармонически согласовывалась с её особенностями, неповторимыми чертами».
«И мне иногда хочется сказать педагогам: остановитесь. Куда мы летим? Посмотрите. Послушайте. Чтобы выпускник пермской школы никогда не написал в своём последнем слове: “Школа была слишком неприятным местом для того, чтобы проводить в ней последние 10 минут своей жизни”», – отметила эксперт.
Наиболее резко выразился руководитель проектной работы Московской школы управления Сколково Даниил Добрынченко. Он считает, что сегодня Сухомлинского читает ограниченный круг людей, которых принято называть сектантами.
В то же время он отметил, что «ценность трудов Сухомлинского безусловна, потому что мы входим в эпоху, когда вопрос о человечности встает с новой силой».
«И сейчас, в период промышленной революции, смены социальной структуры, мы вновь возвращаемся к постановке проблемы человека, к религиозной онтологии, к идеям трудового воспитания и принципам самоорганизации», – сказал Даниил Добрынченко.
«Судя по тому, как всё складывается, Василий Александрович Сухомлинский не вписался бы в современные реалии образовательной политики, был бы обвинён в сектантстве, ещё хуже, в экстремизме – во всем, что коснулось Михаила Петровича Щетинина в чистом виде. Так вот, тема обсуждения работ Сухомлинского и его имени позволяет нам вернуться к необходимости фиксации гуманистического подхода как принципа образовательной политики прежде всего», – подчеркнул Александр Адамский.
Следующее заседание клуба состоится 8 октября, оно будет посвящено тридцатипятилетнему юбилею создания «Манифеста педагогики сотрудничества».
Еще по теме:
