За окном снежно и морозно.

На образовательных платформах весьма оживленно.

В нормативном поле пока довольно неопределенно, хотя временами сверху поступают четкие и недвусмысленные указания. К которым у исполнителей возникает множество вопросов, например…

Какие новые санитарные требования предъявляют к реализации образовательных программ? (Разбор можете посмотреть тут.)

Что нужно размещать на сайте образовательной организации? (Скоро обсудим, следите за ближайшими публикациями.)

Как организовать экспериментальную или инновационную деятельность в образовательной организации? А вот на этом остановимся подробнее!

Лежащий на поверхности ответ найдется в законе «Об образовании в Российской Федерации»: часть 1 статьи 20 устанавливает, что экспериментальная и инновационная деятельность в сфере образования осуществляется в целях обеспечения модернизации и развития системы образования с учетом основных направлений социально-экономического развития Российской Федерации, реализации приоритетных направлений государственной политики Российской Федерации в сфере образования, а часть 5 указанной статьи предписывает федеральным государственным органам и органам государственной власти субъектов Российской Федерации, осуществляющим государственное управление в сфере образования, в рамках своих полномочий создавать условия для реализации инновационных образовательных проектов, программ и внедрения их результатов в практику.

Федеральное Министерство просвещения во исполнение пункта 4 статьи 20 по итогам заочного заседания Координационного органа по вопросам формирования и функционирования инновационной инфраструктуры в сфере общего образования, среднего профессионального образования, соответствующего дополнительного профессионального образования, дополнительного образования детей и взрослых издало Приказ № 863 от 30 декабря 2020 г. «О федеральных инновационных площадках», о котором «ВО» уже писали. Согласно этому приказу все федеральные инновационные площадки (ФИП) подразделяются на четыре категории:

1. организации, не рекомендованные для присвоения статуса ФИП на 2021 год (25 шт.);
2. организации, чья деятельность как ФИП прекращается по истечении периода реализации проекта (программы) (6 шт.).
3. организации, не рекомендованные для продления статуса ФИП на 2021 год (45 шт.);
4. организации, чья деятельность как ФИП прекращается в связи с непредоставлением, несвоевременным предоставлением ежегодных отчетов о реализации проектов (программ) (самая массовая категория – 188 шт.);

В общей сложности перечислены 264 организации, из них 239 (запомните это число) имели статус ФИП к декабрю 2020 года, но ни одной (!) не удалось сохранить его в 2021 году. Удивительно, что нашлись целых 25 организаций, сумевших подать заявки о присвоении статуса инновационной площадки при весьма жестких условиях: объявление было размещено на сайте министерства 15 сентября, а к рассмотрению допускались бумажные заявки, полученные до 30 сентября. Никто из заявителей заветный статус не получил.

Рассматриваемый приказ № 863 «О федеральных инновационных площадках», вступивший в действие с 13 января 2021 года, отменяет предыдущий одноименный приказ № 741 от 30 декабря 2019 г. Хоть документ утратил силу, заглянем в него (и не только из праздного любопытства). В приложениях к отмененному приказу № 741 перечислены четыре (немного другие) категории:

1. организации, являющиеся ФИП в 2020 году (59 шт.);
2. организации, чья деятельность как ФИП прекращается в связи с непредставлением (или предоставлением после установленного срока) отчетов о реализации проектов (программ) (92 шт.), с низким баллом по результатам экспертной оценки предоставленных отчетов и последующего голосования членами Координационного органа (2 шт.), по истечении периода реализации проекта (программы) (2 шт.) (всего 96 шт.).
3. организации, не рекомендованные для присвоения статуса ФИП на 2020 год (1 шт.);
4. организации с продлением статуса ФИП на 2020 год (самая массовая – 190 шт.);

В общей сложности перечислены 346 организаций, из них 345 имели статус ФИП к концу 2019 года и 249 сохранили его в 2020 году. Пока непонятно, куда к декабрю 2020-го подевались 10 (249–239) из них. Возможно, детальное сравнение перечней из приложений этих приказов могло бы помочь отыскать «беглые» ФИПы, но выложенные на сайт документы не поддерживают поиск в браузере (жаль, что к министерскому сайту неприменимы требования к информации на сайте образовательных организаций, которые мы обязательно обсудим в ближайшее время).

Вернемся к приказам. Обращают на себя внимание два обстоятельства.

Во-первых, в 2021 году согласно приказу № 863 больше нет организаций, являющихся ФИПами.

Во-вторых, практически в два раза увеличилось и без того немалое количество организаций, которые ежегодные отчеты либо не предоставили, либо предоставили несвоевременно.

Анализируя подобный провал, невольно вспоминаешь жемчужину административно-педагогической мудрости «если весь класс написал контрольную на “два”, то виноват учитель» и золотое решение «нужно вернуться к неусвоенной теме и еще раз ее изучить». Не случилось ли в аномально-форс-мажорном 2020-м чего-нибудь подобного и с инновационными площадками? Нет ли какой-нибудь общей причины подобной неисполнительности ФИПов?

Заслуженный учитель РФ Владимир Просвиркин, директор московской школы № 1679, попавшей в перечень организаций, чья инновационная деятельность прекращена в 2021 году в связи с «непредоставлением ежегодных отчетов», рассказывает: «Мы каждую неделю просматривали сайт министерства в поисках оператора, которому можно было бы направить отчет о нашей деятельности, но так и не нашли его».

Завесу тайны неуловимого оператора приоткрыл член Координационного органа генеральный директор АНО ДПО «Открытый институт “Развивающее образование”» Алексей Воронцов: «Сайт ФИП, к которому уже привыкли и в котором работали все ФИПы РФ на протяжении последних 10 лет, в этом году ликвидирован. Организация-оператор, которая всегда работала с ФИП по продвижению их результатов, тоже ликвидирована. В этом году министерство впервые все делало само». И продолжает: «Получается, нашими руками Министерство просвещения ликвидировало целую сеть существующих ФИП: 188+51 = 239 площадок со всех уголков России!» (снова никаких следов таинственной десятки пропавших ФИПов). Тем не менее, факт налицо: в 2021 году в России не осталось ни одной действующей федеральной инновационной площадки.

Раз уж мы взялись читать прежние приказы, заглянем и в позапрошлогодний приказ Минпросвещения России № 318 от 18 декабря 2018 года «О федеральных инновационных площадках», в котором, к удивлению своему, обнаружим перечни, составленные в совершенно иной логике:

1. организации, являющиеся ФИП в 2018–2023 гг. (самая массовая – 204 шт.);
2. организации, имеющие действующий статус ФИП и получившие решение о прекращении деятельности по причине низких баллов по результатам предоставления годового отчета (12 шт.).
3. организации, имеющие действующий статус ФИП и получившие решение о продлении статуса ФИП на 2019 год (96 шт.);
4. организации, имеющие действующий статус ФИП и получившие решение о прекращении деятельности с учетом неполучения отчетов ФИП в 2018 г. (20 шт.);

В общей сложности перечислены 332 организации, которые имели статус ФИП в декабре 2018 года, и 300 из них сохранили его к началу 2019 года. Удивительно, но к концу того же года ФИПов насчитывалось уже 345 (по приказу № 741). Откуда взялись дополнительные 45 площадок? Не станем разбираться в загадочных колебаниях численности, просто проанализируем тренд по официальным данным трех этих приказов: сокращение площадок началось не в 2020-м, но катастрофа произошла внезапно.

В государственной программе Российской Федерации «Развитие образования» (утв. постановлением правительства РФ от 26 декабря 2017 г. № 1642) выделено направление (подпрограмма) «Совершенствование управления системой образования», которая предусматривает «поддержку внедрения и распространения инноваций в области развития и модернизации образования». Каким образом приказ № 863 способствует распространению инноваций? Возможно, это часть селекционной работы по отбору наиболее стойких и выносливых организаций, которые не опустят руки и по своей инициативе продолжат разрабатывать актуальные для российского образования проблемы. Таким образом, глядишь, и вырастут в разбитой оранжерее морозостойкие пальмы.

Хотя не все эксперименты заканчиваются успешно. Вспомним печальную историю прикладного бакалавриата. Развернем ретроспективу этого начинания от дней сегодняшних вглубь минувшего. 26 апреля 2020 года по итогам Госсовета по науке и образованию президент Путин поручил кабинету министров до 1 июня 2020 года рассмотреть вопрос о введении в российских вузах программ прикладного бакалавриата. Возможно, новые министры не знают, но мы-то, работники системы образования, помним, что до госпрограммы «Развитие образования» 2017 года была предыдущая госпрограмма «Развитие образования на 2013–2020 гг.», утвержденная в мае 2014 года, в которой планировалась грандиозная инновация: ожидалось, что произойдет «сближение программ профессионального образования с реальными потребностями работодателей через внедрение программ прикладного бакалавриата». Среди показателей (индикаторов) выполнения той госпрограммы 2013–2020 гг. фигурировал удельный вес (в процентах) численности лиц, принятых на обучение по программам прикладного бакалавриата (ПБ) в общем количестве принятых на обучение по программам бакалавриата (за счет средств федерального бюджета). По плану уже к 2018 году почти треть студентов бакалавриата должна была бы осваивать его прикладную версию:

Эти показатели никогда не были достигнуты, программа 2014 года была заменена программой 2017 года, в которой про прикладной бакалавриат уже не было ни слова. Возможно, авторы госпрограмм не хотели учитывать результаты предыдущего провального эксперимента, поэтому в 2012 году указали 0% приема на ПБ, но мы-то помним, что в 2009 году постановлением правительства № 667 от 19 августа 2009 г. был начат эксперимент по созданию прикладного бакалавриата в образовательных учреждениях среднего профессионального и высшего профессионального образования. Были отобраны более 50 учебных заведений, в 2010 году набрали студентов и… начались проблемы. Участники эксперимента по результатам первого года обучения подвели промежуточные итоги: «Понятие “прикладной бакалавриат” является сравнительно новым и пока что не оформленным законодательно… Экспериментальные программы реализуются в сложных условиях перехода на стандарты третьего поколения, отсутствия нормативной базы и централизованного управления экспериментом. Вот почему приходится говорить скорее о трудностях, чем об успехах. В некоторых регионах от набранной группы в 30 человек осталась половина, так как студенты призываются в ряды Российской армии и лишаются возможности по окончании службы продолжить обучение по программе прикладного бакалавриата. Нарушается конституционное право на образование». Руководитель Центра профессионального образования ФИРО Владимир Блинов тоже посчитал эту проблему ведущей: «Есть разные промежуточные результаты, в том числе оплошности. Например, поскольку программы экспериментальные, они не аккредитованы, и многих мальчиков призвали в армию на законном основании. Так что в ряде отраслей – например, в информационной – эксперимент сорвался, в группах были одни мальчики, и что с ними делать по возвращении из армии, неясно». Парней тогда после дембеля с горем пополам в вузы восстановили, распихали по другим программам, выдали дипломы, не ПБ, а уж какие получилось. И еще при этом получилось, что студенты оказались в роли подопытных кроликов: над ними поставили эксперимент, признали его неудачным и закрыли, но последствия-то остались, а люди не кролики (хотя кроликов в лабораториях тоже очень жалко).

Можно было бы вспомнить, что и сама система многоуровневого высшего образования была сначала экспериментом и на пути к всеобщему признанию преодолевала множественные барьеры. Казалось бы, о чем говорить, если еще 10 ноября 2003 года президент Путин на совещании с членами правительства обозначил важность соответствия европейским образовательным стандартам: «Как вы знаете, Россия подключилась к Болонскому процессу, что в конечном итоге должно привести к окончательному взаимному признанию документов об образовании, что для молодых людей крайне важно, поскольку расширяет рынок труда. Это очень серьезный, существенный шаг по интеграции России в мировое пространство». Помогла ли однозначная поддержка российского лидера нормативному обеспечению этой прорывной инновации? Да. А психологическому принятию? Не очень. Защитники традиций «лучшего в мире» советского образования на переломе тысячелетия категорически отторгали модель «бакалавриат-магистратура», но многие и сегодня, в 2021 году, считают человека с дипломом бакалавра недоучкой, получившим неполное высшее образование и не вполне готовым выйти на рынок труда. Выходом из тупика могла бы стать программа развития российского образования, в которой не на словах, а на деле были бы поддержаны разумные начинания и передовые инновации…

Пока же имеем заснеженные пальмы и растерянных кроликов.