Школьные флэшбеки // Статья

Назад в осень: школа в лихие 90-е, спортивные костюмы, танцы под Буланову, «​кис-мяу»

Недавно вновь состоялась встреча выпускников, ощущение, что мы и не расставались как будто, да практически и не изменились, а уже 21 год прошел с нашего последнего звонка. И стали в памяти всплывать отдельные фрагменты, что вспоминаются с улыбкой, а те, что без улыбки, как будто и не было вовсе: память – штука избирательная.​

Назад в осень: школа в лихие 90-е, спортивные костюмы, танцы под Буланову, «​кис-мяу»
Рисунок Майи Мельниковой

Первое сентября для меня всегда праздник, потому что каждый раз с чистого листа: улыбки, цветы, все рады друг другу, песни про школу, и советские, и новенькие – ожидания, но это теперь, когда я учитель, а свои первые сентября» не помню, может, и не было их толком, ведь моя школа – это лихие 90-е, от звонка до звонка.

Школьная форма была только в началке – платье коричневое и два фартука (черный и белый). Нет, не серо и уныло, каждую неделю мама пришивала на платье (у меня мировая мама, я бы так не смогла: и шьет, и вяжет, и на машинке) новые кружевные воротнички и манжеты, вот их было несколько, как раз на смену, и кружево было разное – это отличало меня от других «коричневых платьиц».

А потом формы не стало, совсем, зато появились яркие спортивные костюмы самых разнообразных цветов, в которых можно было и в пир, и в мир, и в добрые люди (смотрю на фото одноклассников – прям зависть охватывает, что у меня такого не было: мама считала, что ни к чему это, есть же, что за братьями доносить, а ткань такая, что сносу нет. А желание, чтобы как у всех было, в подростках сильно, как, впрочем, и сейчас – времена меняются, а психология та же).

В 5–6 классе перемены у нас были активные: «казаки-разбойники, «прятки-салки», носились по всей школе – подвижно, весело, чертовски азартно – да, никто не был травмирован, а если и был – то до свадьбы зажило, точно зажило.

Раздевалка не работала, потому что никто не сдавал туда верхнюю одежду: велика была вероятность уйти без нее, а у меня – шуба с чернобурым воротником, соблазн! Так что одежду носили с собой, вешали на спинки стульев.

Сменки не было вообще, просто не было. Бахил, конечно, тоже.

А еще учитель мог не прийти на урок, просто не прийти, и мы были предоставлены сами себе, разбредались по всей школе и занимались своими делами: где мы, чем заняты, ушли ли вообще – никого не интересовало.

Нашим излюбленным занятием была игра, когда нужно было на бумажке писать имя, время, место, дело и что-то еще, при этом написавший имя сворачивал бумажку и передавал ее другому, который уже писал место, и так далее по кругу. В результате получалось несколько уморительных историй, когда в конце игры бумажки с надписями разворачивали.

Самым страшным предметом был английский язык, который мало кто понимал, знал и разбирался – даже учитель, потому что путала, что преподавать – немецкий/английский (знала-то она оба, и преподавала и тот, и другой, но путала, в каком классе что): пол-урока пишет текст, а потом выясняется, что не на том языке, и она пол-урока его стирает.

Я была ответственной девочкой, мне доверяли проверку дневников: я брала журнал и из него проставляла отметки в дневники одноклассникам. Авторитетная должность, я вам скажу, нужно было балансировать – и учителя не подвести (все сделать как надо), и одноклассникам помочь (утаить лишнюю двойку). И все это на уроке русского языка, потому что классный руководитель вела у нас этот предмет – удобно было совместить приятное с полезным: и урок провести, и дневники ученические проверить, так что программу осваивать приходилось самой.

«Веселые огоньки» мы придумывали себе сами. У Лешки был однокассетный магнитофон, у меня кассеты – вот и танцы, медляки под плачущую Буланову.

Мы собирались в нашем классе, а Светлаша, так любя мы называли классного руководителя (Светлана Николаевна, мы Вас любим) приходила, тихонько садилась с тетрадками в уголке и не мешала нам тестно прижиматься друг к другу. Лёшки уже нет (не только Лешки, не дожили и другие ребята), а воспоминания остались.

А еще после уроков за школой играли в «кис-мяу». Помните, когда ведущий и игрок вставали спиной друг к другу, а остальные напротив: на кого «брысь» выпадет, с тем игрок и целуется в губы. Мы девушки скромные, губы шарфом прикрывали, мол, холодно на морозе, уборщица разгоняла нас по домам, а уходить не хотелось.

Ни праздников школьных, ни мероприятий, ни экскурсий, ни поездок – учителя в 90-е старались выжить и нас учили, каждый, как мог.

А потом, после 8-го класса, я ушла в другую школу, но это уже другая история, вернее, нет ее, истории. Все не то (хотя вроде там были и форма, и дежурства, и всякие активности). А сердце мое там, в московской 419-й (сейчас она по-другому называется, но для меня она навсегда останется 419-й).

Мы выросли, растут и наши дети, кто-то только пошел в первый класс, кто-то уже окончил школу.

Но мы с одноклассниками до сих пор общаемся и встречаемся, потому что школа – это больше, чем про учебу и оценки.

Школа – это про общение, про дружбу и любовь.

Может, поэтому для меня «скоро в школу» – это ни разу не грустно.

И я хожу в нее уже который год (теперь как учитель), и каждый раз с волнением.


Присылайте свои воспоминания на vesty.obrazovaniya@gmail.com, мы точно знаем: вам есть что рассказать. Ведь воспоминания о школе есть у всех, даже если кажется, что их нет.

Youtube

Новости





























































Поделиться

Youtube