Каждый раз перед встречей с президентом в День прав человека, когда у тебя есть лишь несколько минут, тщательно рефлексируешь и обдумываешь те моменты, которые требуют внимания президента страны.

Я уже не раз писал на страницах «Вестей образования» о том, что многое действия наших избранников как бы направлены на то, чтобы так или иначе дискриминировать одну из самых серьёзных, антропологических профессий в нашей стране – профессию учителя. Прискорбно, что все чаще появляются законодательные инициативы, превращающие учителя и новые технологии в козлов отпущения за все грехи нашего общества. Так и хочется сказать, памятуя Гиппократа: не навреди! И ввести мораторий хотя бы в ковидное время на подобные безответственные действия отдельных представителей законодательной и исполнительной власти.

Обсуждая эти предложения законодателей, думаешь, что многие из них являются пока их частными предложениями. И все они строятся в одной и той же репрессивной логике: не пускать, запретить, наказать, ограничить.

Последнее из них, которое я обсуждал в статье «На смерть учителя», повторять не буду. Наряду с этим появляются чудовищные, с моей точки зрения, предложения, которые пытаются превратить любого просветителя в иностранного агента и тем самым ещё больше закрыть нашу страну, превратить её в своего рода изолированный мир. Но на всякий роток не накинешь платок. Это относится и к действиям законодателей и вельмож, которыми овладела эпидемия учителефобии.

Что в этой ситуации может сделать президент России? Запретить депутатам или сенаторам предлагать действия, которые бы дискриминировали учителя? Не думаю, что подобного рода поручение находится в правовом поле.

Именно поэтому я хочу сосредоточиться на проблеме, которая охватила сегодня нашу страну, на тех рисках, которые наступают в связи с наложением двух процессов: пандемии и цифровизации.

Говоря об этом, я имею в виду прежде всего проблему цифрового неравенства. Сегодня дистантное обучение демонизируется и превращается в массовом сознании в источник всех зол в образовательном пространстве. Поэтому вопрос о том, что делать и какие социальные действия нужно предпринять, чтобы предотвратить цифровое неравенство, приводящее к расслоению нашего общества, я и выношу на суд президента России.

2020 год – самый уникальный год в истории образования.

Почему? Да потому, что 2020-м в школы пошли и ученики, и родители. На образование не было подобного рода нагрузки. В условиях пандемии у родителей, оказавшихся в непривычной для них социальной роли, роли «учителя поневоле», возникает родительский шок.

Когда сегодня обсуждают дистантное обучение, не видят, как правило, того, что страна в буквальном смысле слова уже перекочевала на другую форму обучения – на домашнее обучение. Не видят и того, что многие комнаты квартир превратились в классы, а родители – в учителей и примерили на себя трудную жизнь учительства.

В этой ситуации родители выступают не только в роли учителей, но часто оказываются в весьма незавидной роли цифровых мигрантов, которые общаются с детьми – цифровыми аборигенами. В результате родители и дети порой живут в разных мирах, говорят на разных языках и утрачивают понимание друг друга.

По большому счёту известный всем тургеневский конфликт отцов и детей перерос сегодня в коммуникационный разрыв между поколениями.

Непонимание рождает недоверие к учителям и школе. Недоверие рождает страхи и приводит к возникновению родительских шоков и паники. За недоверием к школе проступает и недоверие к своим способностям – искусству общения с собственными детьми. Оно рождает у многих родителей школьные неврозы.

Эта ситуация усугубляется тем, что сегодня происходит демонизация цифры.

Страх родителей и учителей перед неизвестностью агенты архаики и варварства пытаются использовать в своих политических интересах, сея панику и страх среди родителей.

Историю нельзя повернуть вспять. Зато можно раздуть эпидемию страха, поражающую родительское сообщество.

В этой ситуации надо не плакать, а действовать. И в этой ситуации предлагаю программу, которую называю «Высшая школа – семье и школе».

Почему я даю такое странное название? Да потому, что сегодня именно выпускники высшей школы, классических и технических университетов обладают готовностью к изменениям, уникальным потенциалом готовности к изменениям в неопределённых ситуациях. И выпускники классических и технических университетов, как никто другой, сами живя в сетях, готовы к пониманию и идентификации с учениками.

Отсюда первый шаг, который, считаю необходимо сделать.

Этот шаг состоит в том, чтобы мотивировать выпускников старших курсов различных вузов идти в образование; выпускников, которые благодаря классическим университетам обладают фундаментальными познаниями в гуманитарной и естественно-научной сфере, и одновременно при этом являются цифровыми аборигенами, которые сумеют найти общий язык с другими цифровыми аборигенами – с нашими школьниками.

В России уже несколько лет разворачивается программа «Учитель для России». Благодаря ей многие молодые выпускники университетов пошли в школы, стали своего рода школьными народниками и помогли повысить статус учителя, обрести понимание с детьми и сделать так, чтобы дети получали качественное образование.

На вопрос о цифровом неравенстве и попытках его предотвращения я хотел бы ответить жёстко и лаконично: для того, чтобы преодолеть цифровое неравенство, нужны учителя, которые обеспечат цифровое равенство.

Именно поэтому считаю, что как воздух необходима социально ориентированная программа «Высшая школа – семье и школе».

И первый шаг в чем-то подобен шагу 25-тысячников, которые во времена советской России пошли поднимать колхозы.

Второй шаг этой программы, вторая задача – создание родительских университетов, которые открыли свои двери при различных вузах страны. Эти родительские университеты либо через call-центры, либо через онлайн-коммуникацию помогли бы родителям обрести уверенность в себе.

Эта социально ориентированная программа также может помочь родителям, если они пожелают, догнать своих детей, а бабушкам и дедушкам своих внуков и обрести цифровые компетентности, компьютерную грамотность, которая поможет им общаться с новыми поколениями детей и подростков.

Вот эти задачи должны быть задачами необычной программы «Высшая школа – семье и школе». Программа нацелена на преодоление цифрового неравенства, снятие цифровых шоков и возвращение доверия к школе.

Надеюсь, что идея создания этой программы будет поддержана президентом России.