Еще две важные задачи перед нами: научить ребенка надеяться на жизнь и научить его надеяться на себя самого. Так, чтобы не было «открытия» разочаровавшегося в людях человека: «Я понял – надеяться можно только на себя».

Сами дети – существа ненадежные. Они обещают от всей души, а там, глядишь, заигрался, замечтался, завозился, не хватило терпения. Получается, лучше, если мы и не надеемся на них, объясняя свое отношение тем, что от маленьких нечего ждать, что надежность – дело взрослых.

В ту пору, когда дети еще хотят быть похожими на взрослых, мы все добродетели преподносим детям как особое, почетное свойство взрослости: «Давай поторопимся, нас Анна Григорьевна ждет у метро. Тебе можно опаздывать, ты маленький, а я взрослый, мне нельзя».

Но ребенок растет, у него трудные дела в школе, и приходится время от времени вести беседы: «А на что ты надеялся?» Да, приходится и так: ни на кого не надейся, иначе всю жизнь будешь играть в нудную игру под названием «кто виноват».

Негладкая дорога – человеческая жизнь. То падаем, то побьют нас, то отнимут дорогое, то расшибемся, то унываем, теряем веру или цель, а то покинет нас и надежда. Чем сложнее духовная жизнь человека, тем глубже его сомнения, страшнее отчаяние.

Конечно же, надежда укрепляется, когда ребенок растет в окружении надежных людей: сказал – сделал, обещал – выполнил, а если отчего-то не выполнил обещанного, то человек чувствует себя виноватым, огорчается не меньше обманувшегося в надеждах.

Этот общий фон надежды создается в семье, когда хоть кто-нибудь, хоть один человек вносит в семейную атмосферу бодрость, не дает унывать, поднимает настроение: «Не горюй! Не вешай нос! Не унывай! Не бойся! Не пищи! Все перемелется! До свадьбы заживет! Будет и на нашей улице праздник!» В языке великое множество таких оборотов и поговорок, потому что надежда – необходимейшее средство существования.

…Когда старший брат уходил на занятия, младший попросил его:

– Купи мне шоколадку, а?

Старший обещал, и вечером, когда он вернулся, маленький бросился к дверям:

– Принес шоколадку?

Старший огорчился:

– Забыл! Я плохой, я очень плохой, я забыл, не принес!

Что было дальше? Никто не угадает. Маленький пошарил в сумке с книгами и протянул пустую ладошку:

– Видишь? Ты принес, ты хороший! – и побежал к своим игрушкам. Позже старший сказал: «Я впервые понял, что такое любовь».

Трудно, баюкая младенца, провидеть его жизнь; трудно, гуляя с неповоротливым малышом, думать о том, какие мы ему даем силы. Кажется, что дети отнимают все силы у нас. Но ведь наша надежда на лучшее идет от детей, и мы должны вернуть ее детям.

Из книги «Педагогика для всех». Опубликовано в газете «Первое сентября»