Изложение статьи в «УГ-Москва»

Гражданский институт в образовании и его педагогика

Считаю, что по своей сущности управляющий совет сегодня – едва ли не единственный активно действующий гражданский институт не только в образовании, но и во всем российском обществе. Но отношение к нему пока скептическое у многих.

Поэтому главным, на мой взгляд, становится его трансформация из состояния родительского комитета в настоящий институт школьной образовательной политики, наделенный реальной управляющей функцией.

Пора сменить социальную оптику и увидеть в нем не придаток к административно-ведомственному управлению, а место реализации гражданских потребностей, ключевой институт гражданского управления образованием, пример взаимодействия общества и государства. Вот такая педагогика.

Председатели советов – самые влиятельные горожане

Во многие управляющие советы московских школ председателями сейчас приходят именитые, успешные, влиятельные горожане: политики, предприниматели, крупные чиновники, известные общественные деятели, писатели, деятели искусства. Это политика мэра Собянина: власти необходим диалог с городской элитой обо всех сторонах городской жизни, а через управляющие советы – со всем родительским, учительским и детским сообществом по поводу образовательной политики.

Мы нередко обсуждаем возникающие проблемы с моими товарищами и коллегами – ректором РАНХиГС при президенте РФ Владимиром Мау, у которого большая история с 57‑й школой, ректором НИУ «Высшая школа экономики» Ярославом Кузьминовым и его школой «Покровские ворота», Аркадием Дворковичем и 444‑й школой, руководителем управления МИД Марией Захаровой, у которой грандиозный проект в школе № 1250, и многими другими.

Гражданская компетентность

Но не надо ждать от председателя управляющего совета, что он лучше, чем директор школы, во всем разбирается. Конечно, это не так.

В школе должно быть единоначалие. Директор школы был и остается руководителем, потому что за все, что происходит в школе, отвечает в конечном итоге персонально он.

А зачем тогда управляющий совет?

Краткий ответ: чтобы решение директора было легитимно. В бизнесе этакую легитимность призваны обеспечивать наблюдательные советы, собрания акционеров, а в школе – управляющие советы.

Председатель УС – уполномоченный представитель гражданского общества в управлении школой. Гражданская компетентность председателя – способность отличить сущностную проблему от надуманной.

Сейчас, на наших глазах и с нашим участием, эта компетентность и формируется. Замечу, к слову, что трансформация людей из власти, которые стали председателями управляющих советов, потрясающе драматургична.

Парламентская работа

Управляющий совет – площадка, куда выносятся важнейшие вопросы. И это, как мне кажется, психологически значимо и для родителей, и для учителей, и для детей (кстати, у нас старшеклассники – члены управляющего совета).

Приведу пример: родители вынесли инициативу – изучать китайский язык как второй иностранный. Мы создали рабочую группу, она работает третий месяц, скоро представит результат. Очень сложная оказалась проблема. Постепенно вырабатывается алгоритм и такого взаимодействия.

Случаются и совсем сложные истории – скажем, отказ детей от учителя. Возник моральный вопрос: какой ценой достигать результата? Это очень серьезная педагогическая проблема, мы ее обсуждали, и дети были в это вовлечены.

Таков, как мне кажется, предварительный итог деятельности многих управляющих советов – они становятся площадкой обсуждения вопросов и проблем непривычного свойства. И это в каком-то смысле ломка для директоров, для учителей, для родителей. Потому что одно дело в чате ругаться или хайповать на родительском собрании с криками «Долой!» и совсем другое – совместно работать на специально созданной для этого площадке. Изложить позицию, аргументировать ее, предложить решение – и обсудить. Вот такая это на самом деле парламентская работа.

Системные изменения

Обращу внимание на один тонкий момент. Чем больше ресурсов, полномочий и возможностей сегодня у органа управления, тем больше в своих решениях он нуждается в опоре на общественные институты. Даже если эти решения правильные.

И это нередко порождает гораздо более высокие издержки, чем сам запускаемый процесс.

Сошлюсь на ЕГЭ: если бы его со старта ввели в паре с какими-то гражданскими институтами, то уровень неприятия и отторжения был бы гораздо ниже.

Это остро чувствует Департамент образования и науки города Москвы – ведь ему постоянно приходится вводить системные изменения. Ибо что такое Московская электронная школа (МЭШ)? Это системные изменения. А системные изменения в образовании, как мы видим, – это всегда психологическая ломка для всех. И в первую очередь – для учителей.

Ресурсы и компетенции

Сейчас, к слову, в московских школах наблюдается очень любопытное явление – ресурсы превышают компетенции. Пожалуйста, вот тебе платформа, вот тебе не просто электронная, а интерактивная доска, вот тебе сценарий электронного урока, вот тебе симуляторы, робототехника. Но нередко все снова сводится к мелу и доске.

Или вот домашние задания. Чтобы отказаться от них, не нанося ущерба качеству образования, нужно владеть специальными технологиями. И в этом смысле средства, которые расходуются на новые ресурсы, будем откровенны, используются далеко не на 100%. Заходишь в школу – великолепие и богатство, а потом дома по пять часов делаешь с ребенком домашние задания. Как это сочетается?

Или портфель второклассника – он настолько тяжелый, что заваливает его на спину. А как же планшеты, цифровые учебники, где это все?

Департамент с этой психологической ломкой учителей в одиночку не справится.

О том-то и речь. Мы взаимно нужны друг другу.