Помню, как нас муштровали при подготовке к смотрам песни и строя. Был случай, когда один мальчик даже упал в обморок от переутомления.

Помню утренние и вечерние линейки в пионерском лагере: в любую погоду – в жару и в дождь, да еще и комары с мошками кусали, а стоять надо было ровно, по струнке.

Но были и другие развлечения, которые нравились нам гораздо больше, чем формальные мероприятия: КВНы, дискотеки, походы и песни у костра, купание в озере.

Помню, как класс, в котором я училась, наградили путевкой в Ульяновск – родину Ленина, где мы посетили музеи, связанные с вождем революции и его семьей. Не все представители современной молодежи помнят, кто такой Владимир Ильич. А мы слышали это имя с самого детства, читали о нем стихи, изучали его биографию по книгам Зои Воскресенской и Бонч-Бруевича, писали сочинения. Он был для нас примером, кумиром, безусловным авторитетом.

Память о Великой Отечественной войне была ближе, понятнее, чем сейчас. Еще были живы ветераны – участники тех событий (сегодня их осталось очень мало). В нашей школе № 11 г. Йошкар-Олы (теперь это МОУ «Лицей № 11 им. Т. И. Александровой») был музей братьев Шерстневых – все трое учились в нашей школе, ушли на фронт и не вернулись. Их осиротевшая мама приходила к нам каждый год на празднование Дня победы, вспоминала своих сыновей.

Помню, на конкурсе чтецов, посвященном Великой Отечественной войне, я читала стихотворение Михаила Светлова «Итальянец»:

«Черный крест на груди итальянца,
Ни резьбы, ни узора, ни глянца, –
Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый...

Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?»

За это стихотворение я даже получила первое место. Но считаю, что победила не я с моим скромным даром выразительного чтения, а поэзия Светлова.

Да, было участие в «Зарницах», летняя трудовая практика на колхозных полях (прополка сорняков под палящим солнцем), сбор макулатуры и металлолома, ленинские субботники.

Тогда не так пеклись о безопасности, меньше думали о том, какие работы детям можно выполнять, а какие нельзя. Мы были более самостоятельными, нас гораздо меньше опекали.

Мои сверстники гораздо больше читали. Общение было живым, настоящим, а не виртуальным. И это понятно: ни гаджетов, ни соцсетей тогда еще и в проекте не было.

Верили ли мы в то, чему нас учили? Наверное, не всегда. Уже став постарше, многие прятали пионерские галстуки в портфели, когда возвращались после уроков домой. Очень скоро наступила другая эпоха, Всероссийскую пионерскую организацию упразднили, и наши дети росли уже совсем в других реалиях…