О теме учительского буллинга и о том, что делать, если ребёнок попал в такую ситуацию, рассказала специалист в области детско-родительских отношений, доктор филологии, создатель сайта mobbingu.net, посвящённого проблемам гонения и травли в подростковой среде и в киберпространстве, Дарья Невская.

— Дарья, сегодня о проблемах школьной травли говорят много: как дети обижают детей, как дети обижают учителей. За всем этим тема учительского деспотизма как-то стушевалась. Казалось, она осталась где-то в советских временах. И вот — новый всплеск. Выходит, никуда она не девалась...

— Как раз сейчас я готовлю статью на эту тему для своего сайта, собираю материал. И могу сказать точно: никуда не девалась. Потому что слышу много печальных историй о том, как учитель прессует ребёнка. Грубо или хитро, публично или скрыто. А порой — и не одного ребёнка, а целый класс. А иногда ученики оказываются под прессингом сразу нескольких учителей, которые не устают напоминать детям, что те — «идиоты». Дети и подростки мне рассказывают о том, что эти оскорбления длятся годами. Подросток мне рассказал, что когда они пожаловались директору, их попросили «потерпеть», так как учительнице осталось доработать два года до пенсии. Значит, директор был в курсе. Значит, эта история длилась годами. Другими словами, это истории не о том, как у учителя однажды сдали нервы, а о том, что он годами свой негатив, свою профессиональную беспомощность, страх перед детьми и, возможно, свою жизненную неудовлетворённость вымещал на учениках.

— Как проявляется учительский буллинг?

— В рассказах детей разного возраста, из разных школ и даже городов чаще всего встречается один «сюжет». Мне рассказывали его ребята из разных классов, разных школ и даже из разных городов. Учителя почему-то считают, что они вправе называть детей «идиотами», «недоумками», изо дня в день, внушая им, что «они ни на что не годятся», что «ничего в жизни не добьются». Это такой способ мотивировать детей хорошо учиться по своему предмету? Тогда учитель расписывается в своей полной профнепригодности, потому что — это известно всем — унижение и оскорбления никогда не приводят к повышению мотивации. Но какой же тогда смысл в этом действии? Только в желании получить дисциплину и подчинение. Учитель морально угнетает детей. Разумеется, класс, который постоянно сталкивается с подобным, свыкается с оскорблениями в свой адрес. Никто не пытается сопротивляться. И самое печальное, что у детей и подростков вырабатывается определённая модель поведения в данной ситуации: «взрослый прав, даже когда он совершенно не прав, но не стоит ему перечить, а то будет ещё хуже». Часто эту мысль озвучивают родители, призывая своих детей... «потерпеть». Родители не хотят проблем для своего ребёнка, не хотят, чтобы учитель вымещала на нём свою злость, так как не собираются переводить ребёнка в другую школу. Их в этой школе всё устраивает. Школа-то престижная, а предметники хорошие. И родителей можно понять. Они судят по своему школьному опыту, поэтому не хотят, чтобы именно их ребёнок стал «козлом отпущения» в классе. Пусть уж лучше весь класс прессуют, чем их сына или дочь. Но они не осознают, что утверждая это, они предают своего ребёнка, оставляют его один на один с проблемой, которая может разрастаться. И их ребёнок в любой момент при такой учительнице может стать жертвой травли. А ребёнок, взяв на вооружение этот тезис, не станет жаловаться родителям на учителя и будет воспринимать уже личные нападки на себя как норму. И всё это может продолжаться годами. В результате учительского буллинга у ребёнка падает самооценка, ему не интересен предмет, он скатывается в учёбе. Ребёнок, которого постоянно шпыняют, теряет интерес ко всему. Родители не отдают себе отчёта в том, что это стратегическое непротивление эмоциональному насилию, «необходимая тактика выживания в школе», влияет на неокрепшее сознание ребёнка, который формируется как личность, готовая смириться с любыми проявлениями агрессии, лишь бы его не трогали. И даже когда начинают трогать, срабатывает либо инерция непротивления, либо ребёнок идёт вразнос. И с ним никто не может уже справиться ни дома, ни в школе.

— Наверное, любому, кто учился в советской школе, такая история покажется знакомой. Но вы сказали, что учительский буллинг принимает разные формы...

— Да. Есть и другой способ воздействия учителя на ученика, и он гораздо более опасный. Это воздействие неявное, без оскорблений, без криков. Воздействие путём манипулирования, при котором доказать, что воздействие совершается, почти невозможно. Но оно есть, и оно по-настоящему способно навредить психическому здоровью ребёнка. Для примера расскажу реальную историю, о которой узнала недавно. Мне рассказали её дети. В их классе учится мальчик, назовём его Дима. Отличник, староста, со всеми в хороших отношениях. Одним словом, лидер. И вот почему-то вдруг его невзлюбила учительница. И тут Дима заболел. И вот, во время его отсутствия учительница начинает говорить детям о нём гадости при любом удобном случае, исподволь. В итоге, когда мальчик вернулся после болезни, он столкнулся с тем, что весь класс к нему стал относиться по-другому — плохо! И вы знаете, что сказали мне об этом подростки, его одноклассники? «Мы не знаем, почему так получилось, не понимаем, почему наше отношение к нему изменилось». То есть они понимают, что манипулирование мнением класса имело место. По сути, это история о том, как личная травля — буллинг — переросла в общественную травлю — моббинг. И сделала это учительница, используя свою силу, власть, возможности и способности. Она руководствовалась старым принципом «разделяй и властвуй». Она подточила авторитет лидера. У детей не изменилось к нему отношение, но у них появился страх. Они стали бояться, что учительница сможет когда-то и с ними так расправиться. Они увидели, что может произойти с человеком, который совсем ещё недавно всех устраивал. Поэтому они перешли на «тёмную сторону» без какого-либо сопротивления. Вот такие ситуации по-настоящему страшны.

— Почему? В чём их опасность?

— В том, что дети не понимают, кто и как ими управляет. В том, что ребёнок-жертва не понимает причины изменившегося к нему отношения класса. А это — колоссальный удар по психике ребёнка, потеря уверенности в себе. Это значит — он будет искать причину в себе, будет стараться устранить её, будет считать себя «каким-то не таким», будет пытаться угодить одноклассникам. Детям очень важно в этом возрасте чувствовать себя частью группы, поэтому изгойство для них — самое страшное наказание. Учительница пошла на это для того, чтобы поддержать свою власть и авторитет в классе. Она показала, что любая «звезда» может упасть. Поэтому не надо «выпячиваться», надо молчать и не высовываться. Ведь одно неосторожное движение — и ты сам можешь оказаться в роли гонимого. И вот такой скрытый, потаённый учительский моббинг — он, на мой взгляд, самый опасный. И последствия для психики ребёнка-жертвы могут быть очень тяжёлыми. Например, бывают ситуации, когда ученику нравится учитель, он является для него авторитетом, а тот позволяет себе издеваться над ребёнком: публично глумится над его ошибками, внешним видом, подсмеивается. Ребёнок старается учиться хорошо, хочет понравиться учителю и даже не хочет переходить в другую школу или к другому учителю. Он не понимает, за что его травят. Он признаётся, что «любит свою учительницу». Такая привязанность к своему мучителю напоминает «стокгольмский синдром». Конечно, в этой ситуации страдают его самооценка и психика. И очень трудно доказать в обоих случаях, что имеет место травля.

— Но вообще складывается такое впечатление, что отношения учеников с учителями бывают такой запутанной историей, что разбираться надо в любом случае, причём очень тщательно и подробно...

— Разбираться, и очень аккуратно, надо обязательно. И не только потому, что идти с претензиями нужно всегда вооружившись конкретными фактами, которых часто просто нет, так как дети не рассказывают всей правды. Но и потому, что в процессе расследования могут всплыть и совершенно другие факты. Так, в похожей ситуации, которую тоже рассказывали мне реальные люди, когда родители стали разбираться, почему сын всё время жалуется на учительницу, всё оказалось как в сюжете одной из моих любимых книг, которую я советую читать всем родителям и детям, — «Битвы по средам» писателя Гэри Шмидта. Там герой всё время жалуется своей семье, что учительница миссис Бейкер его ненавидит. Это лейтмотив. А потом оказывается, что во всей его школе она, вообще-то, его единственный друг. Но она оставляет его после уроков, она заставляет его читать Шекспира. Она строга и требовательна. А избалованные дети очень часто принимают это за личные придирки. В книге учительница и ученик подружились, стали лучшими друзьями, и даже благодаря ей он выиграл в соревнованиях. Но это хеппи-энд, а я, к сожалению, знаю примеры, когда таким учителям приходилось уходить из школы по навету детей. И это оборотная сторона проблемы, о которой мы сейчас говорим.

— Когда ребёнок жалуется на учителя, а на самом деле жертва совсем не он...

— Такое, к сожалению, тоже бывает. Потому что некоторые дети — тоже превосходные манипуляторы. В какой-то момент они понимают, что маска жертвы — это очень удобно: и всё внимание на тебя, и многое можно выторговать под песню «Пожалейте меня, меня все обижают». Поэтому на любую подобную ситуацию родители обязательно должны научиться смотреть без шор, без родительской идеализации, постараться увидеть её трезво. Тем более что ведь это правда: есть совершенно невозможные дети, очень сложные, с которыми очень трудно справиться и которые объективно мешают учителям работать. Однако, когда учителя пытаются пожаловаться на это родителям, с их стороны встречают страшное возмущение: «Да вы что! Мой ребёнок идеальный! Он не мог такого сделать!» Но увы, такие родители сами не знают, каким становится их ребёнок за пределами своей квартиры. Родители, которые не знают, что ждать от своего ребёнка, которые его идеализируют, подвержены его «чарам», склонны обвинять во всех проблемах ребёнка учителя. Я знаю истории, в которых учителя теряли работу в двадцать четыре часа по навету хитрых деток-манипуляторов. Вся школа не могла справиться с одним парнем, который, чувствуя свою безнаказанность, хамил учителям и задирал одноклассников, не давал прохода девочкам. Учитель физкультуры просто по-мужски поговорил с парнем — и потерял работу. На самом деле, учителя поставлены в очень сложную ситуацию. И, честно говоря, ситуация «ученик против учителя» бывает запутаннее той, где учитель буллит ребёнка.

— Да, тут нетрудно запутаться, ошибиться, не перепутать виновного с жертвой. Но каков выход?

— Выход есть. Но для того, чтобы решать подобные ситуации справедливо, в школе должны работать хорошо подготовленные и очень опытные психологи, социальные работники. И решения в подобных ситуациях они должны принимать взвешенно, основываясь на серьёзных фактах, в тесной связке с родителями и администрацией школы. На мой взгляд, в школах должны создаваться комиссии, состоящие из родителей, имеющих юридическое и медицинское образование, школьных психологов, социальных работников и администрации школы. Каждый такой случай должен быть рассмотрен на комиссии. Пока же такого нет, многое зависит от родителей. От их трезвого взгляда на ситуацию, от их уровня эмоционального интеллекта, от умения вести переговоры и ещё — человечности. И всему этому они должны учить детей. Они должны учить детей выявлять явный или скрытый буллинг/моббинг, так как существуют стереотипы гонения, по которым можно опознать травлю. Об этом нужно вести с детьми разговоры даже в профилактических целях. Родители должны предупреждать детей о том, что необходимо им рассказывать обо всех случаях эмоционального насилия со стороны учителя. Должны учить ребёнка заступаться за себя, отвечать вежливо и твёрдо: «Почему вы говорите со мной таким тоном? Вы не имеете права на меня кричать». Ребёнок не должен бояться последствий таких своих слов. Он должен быть уверен, что родители будут на его стороне. А ещё родителям самим нужно не нарушать границ своих детей и позволять им защищать границы. Родителей, которые будут учить детей защищать собственное достоинство, я хотела бы предупредить, что они должны быть готовы к тому, что ребёнок им однажды тоже скажет: «Ты не имеешь право со мной так разговаривать!» Модели как агрессивного, так и и виктимного поведения наших детей закладываются в семье. Если родители будут давить на ребёнка, если будет иметь место эмоциональное насилие, я не говорю уже о физическом, то ребёнок окажется в «группе риска». В ситуации моббинга такой ребёнок, скорее всего, станет жертвой или моббером. Я советую родителям читать с детьми хорошие книги на эту тему (список книг постоянно обновляется на нашем сайте), смотреть фильмы и обсуждать их с детьми, честно отвечая на их вопросы. Необходимо объяснять детям природу этого явления. Ведь понимая её, им проще ей противостоять. Когда дети спрашивают меня, почему Мария Ивановна так себя ведёт, я всегда им объясняю, что потому, что в своё время её, скорее всего, тоже кто-то гнобил и не считался с ней. И вот результат — жертва превратилась в агрессора и компенсировала свою травму. И я вижу, что в момент объяснения отношение детей к Марии Ивановне чуточку меняется. Она перестаёт быть в их глазах «демоном», облечённым огромной властью, и становится человеком, у которого проблемы, как у всех людей. И всё становится проще.

— Это для профилактики. А что посоветуете делать, если беда уже случилась?

— Во-первых, не держать ребёнка в этой токсичной, агрессивной среде, добиваясь правды от учителей и администрации. Если имеет место травля со стороны учителя, а учителя невозможно «вывести на чистую воду», то, скорее всего, не имеет смысла продолжать борьбу с учителем. Нужно срочно спасать ребёнка. До тех пор, пока ребёнок остаётся во власти этого учителя, травма усугубляется. И дальше сложнее будет его вывести из этого состояния. Ну а перевоспитать учителя — это точно невозможно. Поэтому переходите в другую школу. Включайте сарафанное радио, ищите в своём городе не лучшую школу, не лучших предметников, а доброго, человечного, настоящего учителя, который задаст нужную планку, правильный камертон отношениям с ребёнком, поможет ему компенсировать эту травму. Это касается и поиска школы для первоклассника. Первый учитель, сумевший стать ребёнку другом и наставником, закладывает основу для поведенческих моделей «ученик — учитель», «ребёнок — взрослый», «я — другой», «я — тот, у кого власть». Будет учитель хорошим — и в будущем, в средней школе ребёнок будет точно опознавать любое отклонение от нормы во взаимоотношениях между людьми. Формирование такого «камертона» может оказаться полезным и во взрослой жизни.