Иван Иваныч очень любил читать.

Рано утром он выходил с собакой на прогулку и первым делом вынимал из почтового ящика тоненькую скользкую брошюрку, на восьми страницах которой были яркие фотографии разных товаров с привлекательными ценами.

Точно такие же брошюрки Иван Иваныч деловито доставал из всех остальных, соседских, ящиков, позволяя себе решать за других, что им надо читать, а что нет, потому что дома решать, да что там решать – даже дышать свободно, ему не давали.

За других он считал всю эту магазинную рекламу ненужным мусором – рядом стояла специальная картонная коробка, и все выгодные цены оказывались в ней и не доходили до адресатов.

«Кто рано встает, тому бог подает», – объяснял он сам себе свой хулиганский поступок. Почему бог подавал ему исключительно рекламные брошюрки, Иван Иваныч не задумывался. Да и нужны ли какие-то объяснения божьим промыслам?..

Он читал на ходу, бормоча под нос и изредка отвлекаясь на старого пса, который, в свою очередь, отвлекался на других собак, телеграфные столбы и тащил в рот всякую дрянь, заискивая, вилял хвостом и надеялся на безусловное одобрение хозяина.

А Иван Иваныч шел, уткнувшись в брошюрку, и перечислял вслух всё, что в ней написано. Так, предложение недели: перец грунтовой – 59,90 сосиски особые с говядиной – 89,90, яблоки – 64,90, молоко 3 и 2 жирности – 69,90, бедро куриное – 179,90, сникерс – 49,90…

«Уикерс», – ухмыльнулся Иван Иваныч и, дойдя до последней страницы, тяжело вздохнул: всё выгодно и всё как будто кому-то надо.

По большому счету Иван Иваныча мало интересовали цены: в магазин он ходил не по своей воле, а только когда попросит жена, и ходил обязательно с бумажным списком, в котором синей шариковой ручкой по белому было написано, сколько килограммов чего и какой фирмы надо покупать.

По пути Иван Иваныч останавливался у ближайшего магазина и читал на стеклянных дверях объявления.

Сегодня свезло меньше, и вместо объявлений во множественном числе висело одно в единственном о том, что магазин приглашает на работу администраторов, пекарей, продавцов-кассиров с графиком 2/2 и продавцов-кассиров на неполный рабочий день, и обещает, помимо оформления по ТК РФ и официальной зарплаты, скидки на продукцию магазина, подарки детям и компенсацию путевок в детские лагеря. Глаз Иван Иваныча выхватывал то, что ему казалось чем-то исключительным, и то, что он потом дома сможет пересказать жене – когда живешь с человеком 42 года, темы для разговоров приходится черпать из того, что видишь и слышишь на улице, в поликлинике и по телевизору.

«Приглашаем на работу кандидатов пенсионного возраста» – продолжал сосредоточенно читать Иван Иваныч и вдруг посмотрел на свое отражение рядом с объявлением – немолод, лицо иссечено морщинами, почти лысая голова, седые остатки волос…

Он не собирался искать работу, но должность кандидата пенсионного возраста тут же бессознательно примерил на себя, и от этой мысли ему стало грустно.

Он привязал собаку к столбу, а сам вошел в магазин. Ходил вдоль и поперек рядов, читал ценники – под коробками с потрепанной и никому не нужной кукурузой, под сморщенными баклажанами, которые судорожно пытались доспеть, и под «Жигулевским», которое опять подорожало с последнего раза – да много под чем еще.

Ничего не купив, Иван Иваныч вышел из магазина. Собака, увидев его, подала голос и поднялась на задние лапы.

Он отвязал ее, и оба – он понуро, почти не отрывая ног от земли, она по-прежнему радостно – пошуршали по опавшим листьям.

Идти было совсем недалеко, и Иван Иваныч, почувствовав себя виноватым перед собакой, что гуляли мало, присел на бетонной плите, у дерева. Закурил, вынул из кармана инструкцию к «Диклофенаку» и в который раз внимательно прочитал о противопоказаниях и побочках.

Потом достал полиэтиленовой пакет с телефоном – старым, кнопочным, потёртым, в котором он не записывал контакты, потому что тренировал память, запоминая номера по последним цифрам. 67 – жена, 10 – дочь, 57 – брат.

Полистал старые эсэмэски: от старого армейского друга Рашида из Ижевска, который в прошлом году заезжал с семьей в гости, от товарища по Химпрому, слесаря 5-го разряда по прозвищу Малыш, хотя Малыш был худой, длинный, два метра ростом, с ним они вместе работали и пили вместе после работы; поздравления с днём рождения от сестры из Луганска, которая умерла пять лет назад, и сообщения от банка о зачислении зарплаты, хотя Иван Иваныч давно уже был на пенсии. «Кандидат», – вспомнив объявление, вслух сказал он. Все эсэмэски он знал наизусть и почему-то не удалял.

Он посидел еще минут десять, со звуком нажимая на кнопки в телефоне и рассматривая прохожих, нехотя поиграл с собакой, бросая ей найденную под ногами палку – один, второй, третий раз, но ему быстро наскучило, и он засобирался домой.

Картонная коробка с рекламой в подъезде была уже пуста – значит, приходила уборщица и всё выкинула.

Иван Иваныч поднялся на третий этаж и неслышно, как ему казалось, открыл ключом дверь. Из кухни сквозь шум воды и чего-то шкворчащего на сковороде доносился голос жены:

– Слышишь, надо все книги отдать в библиотеку или вынести к мусорному баку – вдруг кто заберет. Или связать по пять штук и в подъезд выставить. Пыль только собирают!

Иван Иваныч отпустил собаку с поводка, подошел к книжному шкафу, удивился количеству книг на полках и тому, что не помнил, откуда вообще они взялись – может, дочка, покупала, может, дарил кто, – как по клавишам, провел пальцами по пёстрым корешкам, пробежал глазами по знакомым и незнакомым фамилиям и названиям и вдруг понял, что не читал ни одной книги.

Не разуваясь, он взял томик Гоголя и закрылся у себя в комнате.