Атмосфера тех лет настраивала все мыслящие слои общества на перемены. Уже три года в стране шла перестройка, и школа не могла остаться в стороне от этих процессов.

Произошел подъем общественной активности передовых педагогов, сплотившихся вокруг «Учительской газеты». Педагоги-новаторы получили возможность пропагандировать свой опыт на телевидении, создавались клубы творческой педагогики «Эврика».

Главным событием 1988 года стал состоявшийся в декабре Всесоюзный съезд учителей, на котором был объявлен курс на демократизацию и гуманизацию школы, роль партийного контроля в образовании резко снизилась.

На этом фоне происходит показанная в фильме «революция» в одной отдельно взятой московской школе № 1133, в которой сошлись в непримиримом поединке две противоборствующие силы: педагоги старой закалки и молодые учителя, требующие перемен, на стороне которых оказалось большинство учеников и родителей. Уже тогда начал действовать первый орган общественного самоуправления – совет школы, предвестник нынешнего управляющего совета.

Активисты из числа учащихся и родителей устраивали митинги в поддержку младореформаторов, во главе которых стояли историк Сергей Марьясин и географ Алексей Воронцов. Их собирались забрать в милицию за «организацию беспорядков», но ученикам удалось дозвониться до съемочной группы, благодаря которой «нарушители правопорядка» были избавлены от лишних разбирательств.

В конечном итоге реформаторы одержали победу над ретроградами, и через год после описанных событий, в ноябре 1989 года, конференция школы выбрала Сергея Марьясина директором, а Алексей Воронцов стал его заместителем. (Через два года он сменил Марьясина, проработав в этой должности до 2016 года.) И они вместе со своими единомышленниками начали реализовывать свою программу, которая была представлена в августе бурного 1988 года в поселке Асаново под Ижевском. Там собрались представители шести авторских школ, которые представили свои стратегии развития. Тогда такие школы можно было пересчитать по пальцам.

Это сейчас образовательная программа стала обязательным документом, только многие школы копируют их из примерных образовательных программ, что лишает их собственного лица.

То же самое произошло и с управляющими советами – они закреплены Законом «Об образовании в РФ», действуют во всех школах, но часто очень формально.

Суть конфликта тридцатилетней давности, по мнению директора школы и детского сада «МИР» Михаила Черемных, выражена в реплике одного из героев документального фильма – ученика, который отметил, что «в ответ на все наши предложения завуч нам говорит: “Вы тут ни при чем”».

«Это ключевой момент фильма: дети принципиально оторваны от процесса образования, они не вправе решать, что и как делать. И в этом смысле субъектность ребенка – это главная проблема, которая показана в фильме. Она существует до сих пор, поскольку перевод ребенка в субъектную позицию и в наше время встречается нечасто», – заметил эксперт.

Не случайно в ходе дискуссии в Киноклубе после фильма возник вопрос о том, возможно ли заменить реальные демократические процессы хорошо организованной игрой в демократию в виде детских общественных объединений, движений, советов разного уровня и так далее.

Звучали разные мнения. Одни говорили, что хорошо организованная игра в демократию тоже полезна, поскольку выполняет роль социального и гражданского лифта.

Другие возражали, что, если в обществе нет демократии, то игра ее может отчасти заменить, но все дети прекрасно понимают разницу между тем и другим.

«Игра в демократию бесполезна. Я всегда выступал против выборов президента школы из числа детей и других подобных имитаций. Надо просто всех участников образовательного процесса включать в реальную деятельность. Чтобы дети принимали участие в разработке программы развития, составлении учебного плана, школьного расписания. Только тогда они приобретут гражданскую позицию», – убежден главный редактор Департамента раннего развития и начальной школы «СберОбразование» Алексей Воронцов.

Одним из лейтмотивов дискуссии стала ностальгия по свободе творчества, которая пришла в школы вместе с перестройкой и не получила своего развития в наше время.

Некоторые эксперты говорили о том, что сейчас и дети равнодушные, и среди молодых педагогов нет энтузиастов, проводящих с детьми все свое время.

На что профессор, заведующий лабораторией Психологического института РАО Борис Эльконин возразил: «Ностальгия по молодым учителям-энтузиастам и школьникам, активно разделяющим идеи обновления, неконструктивна. Энтузиазм и стремление к свободе нельзя внушить. Энергетика перемен конца 1980-х была подхвачена именно в образовании. Разговор сейчас может идти только об отдельных оазисах».

«Что касается поколений – учительских, родительских, детских, – то я каждый день встречаюсь с такими потрясающими старшеклассниками. И все время думаю: “Только бы вы не попали под государственный каток”», – продолжила разговор ведущий научный сотрудник лаборатории психологии младшего школьника Психологического института РАО Галина Цукерман.

По ее мнению, сегодня можно положиться как на опытных учителей, «вдохнувших 30 лет назад глоток свободы», так и на молодых, которые всегда восприимчивы ко всему новому.

«Но мы так заболтали наше образовательное пространство, что обесценили все важные для нас слова и приоритеты. Единственно правильный путь спасения профессионального сообщества в наш практически безнадежный день – это воспитание учителей в вузах, магистратурах, в системе дополнительного профессионального образования», – считает Галина Цукерман.

Как заметил Алексей Воронцов, период с 1988 по 1998 годы можно по праву назвать временем оттепели в системе образования.

«Перестроечная ситуация нас сформировала, и мы успели встать на ноги и реализовать наши замыслы. Тем, кто пришел в школу в 2000-х годах, просто не повезло. У них нет простора для творчества в государственных школах, но есть возможность уйти в другие форматы деятельности, например в семейные школы. У педагогов 80-х годов такой возможности не было», – констатировал он.

Поэтому, оглядываясь назад с высоты своего опыта, он сомневается, что поступил бы так же, как тогда.

«Разговор надо было вести исключительно с педколлективом. Ни одну образовательную программу нельзя реализовать без активного участия учителей. А те, кто не согласился с нашими предложениями, вынуждены были уйти из школы, и это плохо. Мы не смогли их убедить остаться и попробовать работать по-другому. Нам легче было договориться с детьми, родителями и не хватило сил, терпения на изменение сознания у своих более опытных коллег», – сказал он.

Тут мнения разделились. Михаил Черемных считает, что в той революционной ситуации нельзя было поступить иначе. Другие рассуждали об опасности «легких переходов» от старого к новому и о необходимости осмысления рисков и последствий подобных решений.

Но факты – упрямая вещь: после избрания нового директора школа № 1133 стала одной из самых ярких авторских школ в стране, в 1990 году там была введена и впоследствии успешно освоена система развивающего обучения Эльконина–Давыдова. На базе этой школы проводились многочисленные семинары и практикумы для учителей. Была построена целостная школа РО на всех трех уровнях школьного образования.

Так что время все расставляет по своим местам, а перемены всегда болезненны, и сейчас нам их очень не хватает.

Может быть, в настоящее время мы переживаем этап накопления инноваций, которые в недалеком будущем выльются в яркие перемены в системе образования.