В сети появилось уже пять петиций, в том числе адресованные президенту, с требованием либо признать результаты ЕГЭ по химии недействительными, либо снизить проходной балл в вузах. Петиции подписали десятки тысяч учителей, родителей и детей. Однако их упреки в том, что ЕГЭ этого года чрезмерно усложнен, и его задания гораздо шире школьной программы, не учитывают одну важную деталь, и не объясняют причин того, зачем это сделано. Об этом рассказала «Профилю» учитель химии московского физико-математического лицея «Вторая школа» Эльвира Калабухова.
— Чиновники Рособрнадзора уверяют, что задания ЕГЭ по химии этого года не выходят за рамки школьной программы и соответствуют тому, что содержится в кодификаторе, спецификаторе и демоверсии, которые становятся доступны всем в начале года (октябрь-ноябрь). На них должны ориентироваться преподаватели при подготовке детей к ЕГЭ. Если это так, то в чем проблема?
— В том-то и дело, что это не так. Если следовать кодификатору и спецификатору, то учитель должен дать ребенку вообще все! Безразмерный объем знаний. Но так не происходит и в самых лучших химических вузах страны и мира. У нас школьники только серу и азот учат по полгода, потому что там немереное количество уравнений, причем, в зависимости от условий протекания той или иной реакции.
К тому же, ни учителям, ни детям недоступны задания ЕГЭ прошлых лет. Не говоря о ЕГЭ этого года, состоявшегося 16 июля и уже «неопасного». Так что опираться в подготовке к этому экзамену не на что. Разве что на официальные сборники, готовящие к ЕГЭ, которые тоннами закупаются учителями и детьми. Но потом выясняется, что на госэкзамене даются совершенно другие задания. Меня возмутило выступление представителя Рособрнадзора на одном из центральных телеканалов о том, что все, что есть в ЕГЭ, входит в школьную программу, и что до нынешнего года подготовка к нему представляла собой сплошное натаскивание на ответы. А вот теперь ЕГЭ якобы стал творческим.
— Но учителей и репетиторов уже давно обвиняют в натаскивании на ЕГЭ.
— С первого года существования ЕГЭ по химии я готовлю к нему детей. Это очень серьезный экзамен и для того, чтобы его сдать, ребенок действительно должен знать химию в объеме гораздо выше средней школы. Именно химию, а не ответы на какие-то конкретные вопросы.
— Тогда получается, что школа не готовит к ЕГЭ по химии. Обязательно нужно заниматься с репетитором?
— Либо с репетитором, либо есть очень талантливые дети, которые могут подготовиться самостоятельно, если их правильно направляют преподаватели. Но таких – единицы. Так происходит последние три-четыре года. И, если с момента, когда ввели ЕГЭ по химии, я была за него всеми руками-ногами, то теперь ровно наоборот. Да, экзамен всегда был сложным, он был выше средней школьной программы, но это был ЕГЭ на знание химии.
— А сейчас?
— Последние два-три года произошла очень странная вещь. Такое впечатление, что составители ЕГЭ стремятся специально запутать детей, чтобы в итоге они набрали меньше баллов. Причем, это касается более простых частей «А» и «Б» (сейчас эту градацию отменили, но суть осталась прежней). Задания будто специально сформулированы настолько запутанно, иезуитски, что дети тратят много времени на разгадку того, на какой вопрос им нужно ответить. И получается, что ЕГЭ по химии – это экзамен на раскодирование, расшифровку вопроса. Но это уже проверка каких-то других способностей.
— Формулировки даются специально для того, чтобы завалить ученика?
— Я уверена, что последние четыре года ЕГЭ направлен именно на это. Если вы посмотрите статистику, то от 80 до 100% детей хорошо знающих химию, успешно решают задачи самой сложной, группы «С». И гораздо хуже справляются с куда более простыми заданиями группы «А» и «Б». Заметим, что их нельзя апеллировать. А, значит, и претензий нет. Все шито-крыто. Возникает вопрос: почему, «не зная» азов химии, сильные выпускники прекрасно пишут самую сложную часть «С»? Значит, что-то здесь не так.
— С самыми сложными задачами группы «С» тоже возникают проблемы?
— Да. В этом году было много вопросов по поводу 34-й задачи. На нее и всегда-то уходило минут 20. Там нужно было использовать систему уравнений. Наши «математические» дети такие задачи решают в любом случае: они знают и химию, и математику. Но два года назад у моего ученика возникли большие проблемы с подобным заданием. Нет, он с ним справился, но проверяющие сочли ошибкой то, что он использовал в решении иксы и игреки. И из-за этого ему не засчитали задачу.
Мы проконсультировались с экспертом, который подтвердил, что все решено правильно. Он позвонил в комиссию, они согласились, заверив, что обязательно разберутся (какая разница, какие там буковки). Парень приехал на апелляцию и ему сказали: нет, вы знаете, там нужна буковка «n», а не икс-игрек. В итоге, вместо законных пяти баллов за эту задачу, у него было два балла. Он все равно поступил туда, куда хотел, но нервотрепка была жуткая.
Последние три-четыре года у учителей стали возникать и другие замечания к заданиям «С». Например, в них иногда встречаются вещества, о которых дети просто никогда не слышали. Или авторы неправильно с точки зрения русского языка сформулировали условие 34-й задачи. В итоге дети дошли до середины, а дальше решить было невозможно (там получался нерастворимый осадок). Выпускники объяснили, почему задача не идет. И случился скандал.
— Тогда объясните, зачем это все? Получается, что главная цель – сделать так, чтобы было меньше высоких баллов по химии?
— Получается, что да. Моя приятельница присутствовала на совещании, где была брошена фраза: ой, что-то они хорошо пишут ЕГЭ по химии, надо его усложнить. А куда дальше усложнять? Чему ребят дальше будут учить в вузе, если мы всю органику и неорганику второго-третьего курсов уже в школе даем детям? Сколько можно увеличивать объем изучаемого материала (химия бесконечна: там почти 600 тыс. уравнений по неорганической химии и под 20 млн по органической)! Как это можно выучить?
— А зачем снижать уровень баллов на ЕГЭ по химии? Чтобы меньше народу поступало в медвузы?
— И не только в медицинские. Ведь сегодня самыми престижными факультетами стали биохимический, биофизический, факультет биоинженерии. Туда безумные конкурсы, следовательно, есть возможность предоставить эти места кому-то более удобному.
— А не тем, кто хорошо знает химию?
— Да. Родители этих, непрошедших на бюджет сильных детей, из последних сил напрягутся, возьмут еще одну работу, сдадут (продадут) квартиру, и их дети поступят на платное отделение. Те ребята, которые хотят быть врачами, все равно ими станут. Другое дело, какой ценой для их родителей. А, если эта цена окажется неподъемной, мы получим тех врачей, которых в массе имеем сегодня.
— Но представители элитных в наше время направлений – биохимии, биоинженерии, биотехнологии, биофизики – разве не заинтересованы в сильных студентах?
— Я не знаю, но факт остается фактом: как только пошла мода на эти специальности, начались проблемы с ЕГЭ. Чтобы сдать экзамен на уровень, скажем, медицинского вуза или физтеха, где есть биоинженерия, нужно на ЕГЭ получить больше 90 баллов. А детей вышибают на первых двадцати заданиях! И апеллировать они не имеют права.
— Если все происходит уже несколько лет, почему именно сейчас такой всплекс возмущения?
— Накопилась критическая масса. У меня уже три года звучит одна и та же фраза: ребята, я могу научить химии, но не подлости.
Избранные статьи в telegram-канале ProfileJournal
Больше интересного на канале Дзен-Профиль
