Под открытым письмом учителей в защиту пострадавших по «московскому делу» поставлено уже почти 3,5 тысячи подписей. Сбор подписей продолжается. Что особенно важно, акция не ограничивается учителями, живущими и работающими внутри Садового кольца и дамбы в Петербурге.
Всего (включая Москву, Московскую область и Санкт-Петербург) есть подписи из 75 регионов России, а также из 18 других стран.
Обращает на себя внимание, что много подписей пришло из маленьких городов, поселков и даже деревень. Лидерами по числу подписей (кроме двух столиц) являются Екатеринбург и Свердловская область, Новосибирск и область, Челябинск и область, Калуга и область (в основном из-за активности обнинских учителей), Нижний Новгород и область, Самара и область (активны учителя из Тольятти), Пермь, Архангельск, Воронеж, Красноярск, Томск, Ярославль, Казань, Омск, Саратов, Киров, Уфа и пр. И в каждом регионе подписи ставят не только жители больших городов, но и совсем маленьких населенных пунктов.
И это при том, насколько запуганы наши учителя, как их (бюджетников) строит начальство. Последние события показали, какой силой обладают профессиональные сообщества в интернете. В обычной ситуации они могут обсуждать что-то сугубо профессиональное, но, когда наступает время «Ч», они могут становиться ядром гражданского движения. Вот и с учителями произошло именно это. Если не ошибаюсь, это самое массовое по числу подписей письмо профессионального сообщества.
Во многих странах гражданская и политическая активность имеют профессиональный характер, а организуют ее профсоюзы. В России профсоюзное движение очень слабо, профсоюзы малочисленны и не имеют авторитета в обществе. В последние годы сложилась другая форма коммуникации между профессионалами – это сообщества в интернете.
В обычной ситуации в этих сообществах обсуждаются сугубо профессиональные проблемы, но, как показывают события самого последнего времени, в особых ситуациях эти сообщества могут становиться организаторами и координаторами гражданской и политической деятельности. Именно через такие сообщества начались сборы подписей в защиту заключенных по «московскому делу».
Причем заработал «эффект домино», когда вслед за одними коллегами такие письма начали публиковать представители одних профессий за другими. Особое впечатление на общество произвели открытые письма представителей тех профессий, от которых их ожидали меньше всего – учителей и священников, для которых такого рода выступления наиболее опасны, поскольку эти люди могут быть подвергнуты разного рода репрессиям вплоть до потери работы. Учителя в не меньшей степени, чем другие бюджетники, находятся под жестким надзором, любые их промахи караются очень жестко, не говоря уже об участии в протестных акциях. Да и в обществе, когда вспоминают об участии учителей в политике, чаще всего упоминают провластные митинги и фальсификации на выборах.
Конечно, отдельные учителя, особенно в Москве и Санкт-Петербурге, участвовали и участвуют в протестной деятельности; бывали случаи, когда какие-то учителя поддерживали своих коллег. Можно вспомнить флешмоб, когда учителя выкладывали в интернете свои фотографии в купальниках в знак протеста против увольнения учительницы, чьи фотографии показались начальству не соответствующими высоким моральным требованиям, предъявляемым к представителю столь важной профессии. Но все-таки таких учителей было мало – несколько десятков. А вот в открытом письме в поддержку невинно арестованных и осужденных в ходе «московского дела» они заступились не за своих коллег, а за молодых людей, не имеющих отношения к их профессии. Если тысячи людей такой лояльной профессии выступают против действий властей, значит власти действительно «заступили за флажки».
Есть школы, прежде всего известные, столичные, где сложнее не поставить подпись, чем поставить, потому что так сложилось в коллективе, но большинство подписантов сделали это впервые, зачастую их не поняли и осудили коллеги, а не только начальство. И для этого требуется большое мужество. География «подписантов» исключительно широка: представлены как столицы и города-миллионники, так и почти все областные центры, маленькие города и села. То, что таких учителей тысячи, – явный индикатор того, что власти перешли какую-то границу, когда даже лояльные люди не могут ими остаться.
О чем же сказано в письме?
О том, что учителя в ответе за тех, кого они учили и воспитывали, а это как молодые арестанты, так и молодые же в своем большинстве те, кто их бил и арестовывал.
При этом, по учительской традиции, они пишут о том, что учителя литературы на своих уроках на примерах русской классики учат доброте и гуманизму, ценности свободы и недопустимости равнодушия и торжества несправедливости. А если так, то нельзя «делать вид, что ничего не происходит вне классной комнаты, что в стране, где мы все живем, не творится на наших глазах вопиющее беззаконие. Это лицемерие, а мы не хотим учить детей лицемерию».
Учителя истории учат тому, что во главе всего закон, что мы живем в правовом обществе, а то, что происходило на московских улицах – попрание закона и всего того, к чему они призывают на уроках.
А заканчивают свое письмо они требованием освободить невинно осужденных, прекратить сфабрикованные дела, дать оценку действиям тех, кто совершал эти аресты и давал ложные показания. «Иначе наша страна обречена снова и снова оставаться на второй год, ничего не усвоив из школьной программы». Уверена, что ученики этих учителей на второй год не останутся.
