Дело Володиной

В 2014 году Валерия Володина и ее сын стали жить вместе с Рашадом Салаевым, с которым женщина состояла в отношениях, в Ульяновске. Через год они расстались. После расставания бывший сожитель угрожал Володиной смертью, убийством ребенка. На протяжении нескольких лет Салаев в разное время разными способами наносил психологические и физические травмы Володиной, портил имущество, отбирал паспорт, личные вещи, разбил лобовое стекло автомобиля. В попытках избавиться от преследователя женщина переехала в Москву. Салаев нашел ее и там, увез обратно в Ульяновск, где избил. Женщина была на девятой недели беременности, из-за угрозы выкидыша Володиной пришлось сделать аборт. Она заявила в полицию об избиениях, но уголовное дело не возбудили. Прокурор отменил отказ от возбуждения уголовного дела, однако полицией не были приняты дальнейшие меры. В следующий раз при нападении Салаев повалил женщину на землю и начал душить. Уголовное дело в полиции не завели вновь, уговорили ее вернуть заявление.

– Когда жертвы забирают заявления, на них обычно оказывается давление либо им говорят в полиции, что все равно ничего происходить не будет. «Мы его не найдем, у нас нет оснований для того, чтобы его [преследователя. – Прим. ред.] к чему-нибудь привлечь». Ее [жертву. – Прим. ред.] начинают бесконечно вызывать для дачи показаний, объяснений, справок. Человек понимает, что дело не сдвинется, ничего не будет происходить, но он будет тратить на это время, силы и нервы. Поэтому такие заявления обычно забирают, – поясняет Анита Соболева. – Иногда заявления забирают из-за угроз.

Следующая попытка Володиной переехать в Москву закончилась тем, что Салаев повредил тормозную систему автомобиля. Позже женщина обнаружила в своей сумке устройство с GPS-трекером. Володина сообщила о своих подозрениях в Следственный комитет по Москве. Однако после проверок никакие меры снова не были приняты. Салаев стал публиковать фото Володиной без ее согласия. Вновь было начато уголовное расследование, завели дело. К июлю 2018 года дело не завершилось.

Однажды, когда Валерия Володина ехала в такси, Салаев перекрыл своим автомобилем движение транспорта, вытащил ее из такси и поволок к своему автомобилю. В 2018 году женщина попросила предоставить государственную защиту. Заявление Володиной сочли необоснованным.

30 августа 2018 года Володина была вынуждена сменить фамилию, чтобы преследователь не мог найти ее при переезде. При помощи организации «Правовая инициатива» женщина обратилась в Европейский суд по правам человека и рассказала, что власти не защитили ее от неоднократных случаев домашнего насилия. Володина с сыном были вынуждены уехать из России.

– Для того чтобы показать Европейскому суду, что это не частный случай, к жалобе была приложена статистика, а также независимые исследования, которые проводились различными организациями, которые показывали, что насилие в семье в нашей стране широко распространено, сильно влияет на женщин и никаких правовых механизмов защиты не существует, – объясняет Соболева. – У нас сейчас нет специального законодательства, которое бы позволило оградить женщин от этого. То законодательство, которое предлагается и о котором пишет в своем решении Европейский суд, существует в других странах.

Домашнее насилие в России

– У нас нет специального законодательства. Когда говорят о том, что у нас есть все необходимые меры… У нас есть статья за убийство, за тяжкие телесные. Есть административная ответственность за нанесение побоев – штраф. Вы представляете: мужчина побил свою жену, сожительницу, подругу, не важно. Человека, с которым он совместно проживает.

Он ее избил, вызывает она полицию, полиция его штрафует. Эти деньги изымаются из семейного бюджета. Он по-прежнему «в шоколаде», а детям говорит: «Вы сегодня не будете есть, потому что ваша безумная мама вызвала полицию и мы теперь мою зарплату должны отдать на штраф». И это – еще один повод ей «навалять», ведь из-за нее дети остались голодными. Сама жертва не получает ничего. Штраф получает государство.

Раньше женщина должна была самостоятельно обратиться в полицию и собирать все доказательства (без юриста это практически невозможно): медицинское освидетельствование, экспертизу, свидетельские показания. Статью о домашнем насилии на полгода переводили в частно-публичное обвинение – если женщина подавала заявление, дело не подлежало прекращению, – но спустя полгода ее вернули в раздел административного права (противники законопроекта утверждали, что перевод первых случаев домашних побоев в ряд уголовных преступлений – это вторжение в семью).

– Сегодня, если вас избили до синяков, но не сломали ребра, синяки за 21 день проходят. До 21 дня считается, что повреждений здоровью нет. Если что-то остается после 21 дня – это «легкие повреждения здоровья», а то, что вы вся «синяя» ходите – это «небольшие ушибы».

Решение суда

По решению ЕСПЧ Володина получит денежную компенсацию от Российской Федерации в размере 20 тысяч евро, а также покрытие судебных расходов.

– Более важно то, что ЕСПЧ написал о том, что мы должны принять меры общего порядка и предпринять целый ряд шагов, в том числе создать законодательную базу, которая позволит создать какой-то механизм для защиты от домашнего насилия. В частности, в существующем проекте закона это введение охранных ордеров: если мужчина звонит по телефону, встречает у подъезда женщину, начинает хватать, держать за руки, бить, обзываться, высказывать угрозы, может быть принято решение о том, что он не должен приближаться к ней больше, чем на определенное количество метров. И, конечно, не должен вступать с ней ни в какой контакт.

Если преследователь (или преследовательница; Соболева отмечает, что мужчины также могут воспользоваться защитой и привлечь к ответственности жену, которая его избивает; однако мужчины делают это реже) нарушает предписание, он или она привлекается к ответственности не за избиения или угрозы, но за нарушение судебного предписания. Это правонарушение против интересов правосудия. Жертве не придется ничего доказывать. Преследователь вступает во взаимодействие не с жертвой. Жертва обращается в полицию, и человек привлекается к ответственности за нарушение судебного предписания.

– Конфликт переходит из плоскости жертва–насильник в плоскость государство–насильник. Государство, естественно, сильнее. Оно может в этом случае более эффективно реагировать.

Закон не устанавливает никаких дополнительных или более строгих санкций. Он не заставляет разводиться. Он не заставляет сажать в тюрьму на пожизненное. Он направлен на то, чтобы то, что есть в в положении законодательства применялось и работало, а также были разработаны меры профилактики.

Это мера, которую Европейский суд просит, требует принять. Однако решение находится целиком в ведении нашего законодательства. В России могут и не согласиться с решением ЕСПЧ, тогда вопрос перейдет в плоскость обсуждения на политическом уровне в Совете министров.

– Мы все-таки надеемся, что наше государство каким-то образом доведет до конца историю с принятием закона. Для нас это большой аргумент [решение ЕСПЧ и переход в политическую плоскость при неисполнении решения суда. – Прим. ред.]. Дело было очень сложное. Оно защитит женщин не только в РФ, оно важно и для других стран. Проблема домашнего насилия не является сугубо российской.